Книга Трельяж с видом на море. Цвет победы - Вера Чиркова

Ярослава на миг встревожилась новой выходкой сына, но вскоре с облегчением осознала, или все ваальты – прирождённые танцоры, или это Васт настолько хорошо предугадывает её движения, но запутаться в юбках и упасть среди зала ей совершенно не грозит. А успокоившись, женщина с давно забытой легкомысленностью отдалась на волю сильных рук и музыки, самозабвенно наслаждаясь всей этой, как ей казалось много последних лет, навсегда потерянной для неё роскошью – танцевать вальс с мужчиной, который обожает её так откровенно и так явно начинает нравиться самой Славе… Хотя признаваться в такой глупости она пока не решилась бы даже самой себе.

Вальс кончился, но, как оказалось, сюрпризы детей на этом ещё не иссякли. Музыка сменилась на тягуче-однотонную, тревожащую душу обещающими тайну тоскливыми нотками. Слава бросила взгляд на оркестр, но клонов среди музыкантов уже не было.

Васт спешно отвёл жену на маленький диванчик, стоящий возле стола с подарками, бережно усадил и сел рядом, а затем мягко повернул ей голову, подсказывая, куда нужно смотреть.

Зал резко притих, гости замерли, устремив взгляды куда-то вверх, и вдруг дружно ахнуло несколько женских голосов.

Ярослава и сама едва не охнула, но чудом удержалась, зато вцепилась пальцами в руку мужа и с замиранием сердца глядела, как на почти невидимый снизу трос, натянутый через весь зал, шагает с галереи хрупкая черноволосая девичья фигурка в костюме Шемаханской царицы.

– Убью паршивцев, – прошептала Слава с чувством, – как им только в голову пришло забросить Майку на такую высоту?

– Ну чего ты ругаешься, – тихо буркнул сзади обиженный голос Тина, – у неё на поясе лонжа, и хумили втроём держат. Думаешь, Конс так просто согласился бы?

– Представляю, как вы его уговаривали, – фыркнула не желавшая успокаиваться Слава, наблюдая за грациозными движениями невестки, словно не замечавшей, что под её ногами не пол, а тонкая и такая ненадёжная на вид верёвка.

Постепенно медленные и изящные движения, гибкие развороты, свойственные только ассарам, и помахивания ярким веером затягивали, заставляли забыть все опасения и просто наслаждаться грацией танцовщицы на канате.

Но в тот миг, когда она достигла середины зала, с двух сторон вдруг встали на галереях одинаково затянутые в чёрные костюмы фигуры, и мать с тревогой узнала в одной из них Юну, а в другой Стана.

– Если ты мне сейчас не скажешь, – обернувшись к беззаботно скалящемуся Тину, расстроенно выдохнула она, – что и к этим привязаны лонжи, то я вас выпорю. Всех шестерых.

– Вастик, а ты уверен, что тебе нужна такая кровожадная жена? – ехидно хмыкнул Тин, пользуясь отсутствием поблизости от них посторонних. – Может, рванёшь уже куда подальше, пока не поздно?

– Я лучше помогу ей вас пороть. – Нежно улыбнувшись жене, Васт успокаивающе погладил её руку.

– И эту змею я лично пригрела… возле себя и сама привезла в Дилл! – с нарочитой печалью провозгласил Тин и тут же забыл про роль шута. – Ма, смотри, самое интересное!

Самым интересным оказались яркие шарики, которые с двух сторон поочерёдно бросали Майке ассистенты. А она их ловила с кошачьей ловкостью и тут же бросала в публику. Но в первозданном виде до зрителей они не долетали, лопались в воздухе, осыпаясь смесью из лепестков цветов, конфет и ленточек.

Понять, как они такое сделали, Ярослава не могла, но конфетки и ленточки были совершенно настоящими, Тин с Вастом ловко поймали для неё несколько штук.

– А теперь… – таинственно объявил за спинами новобрачных конферансье-самозванец, – смертельный номер!

– Убью, – простонала Слава, следя, как Стан поднимает и бросает в Майку просто огромный шар, никак не меньше полуметра в диаметре.

– Ма… ты повторяешься… – Тин не договорил, захваченный происходящим над головами.

Брошенный Станом снаряд понёсся прямо на ассару, но вскоре Слава заметила в его движении некую неправильность. Почему-то шар полетел не прямо, а полого вниз, как маятник, и слегка замедленно, словно в кадрах специальной съёмки.

«Так он привязан!» – сообразила женщина и с облегчением выдохнула, разобрав, что шар движется параллельно натянутому тросу и, добравшись до Майки, никак её не заденет, оказавшись ниже подошв ассары.

Рано она радовалась. Едва шар оказался рядом с таджеркой, та бесстрашно схватилась за канат, на котором он висел, и перепрыгнула на ненадёжную округлую верхушку.

Публика дружно ахнула, и в зале воцарилась такая тишина, что все расслышали, как звякнула о мраморные плиты пола обронённая кем-то шпилька или булавка.

– Славочка, – крепче обнял и прижал к себе жену Васт, – ты только не волнуйся… я их сам выпорю.

– Спелись, – безнадёжно фыркнул Тин, не сводя пристального взгляда с несущейся в вышине таджерки.

Словно яркая экзотическая бабочка присела отдохнуть на огромный маятник невидимых часов и раскачивается на нём, как на качелях, а её развевающиеся чёрные волосы и лёгкие концы шарфов и поясов плещутся причудливыми крыльями. Публика во все глаза разглядывала невероятную ассару, стараясь не забыть ни мельчайшей подробности, и можно было не сомневаться, рассказы об этой удивительной свадьбе будут питать воображение горожан не один день. И несомненно, найдутся молодые пары, которые захотят перенять некоторые из чуждых, но таких красивых обрядов.

Тин следил за невесткой не только ради эстетического удовольствия, подходила его очередь вступать в действие.

Незаметными снизу тонкими шёлковыми шнурами чёрного цвета стоящие на противоположных галереях Конс и Стан сдерживали движение раскачивающегося, как маятник, шара, постепенно гася его размах. А когда им это почти удалось, остальные члены команды, удерживающие центральный канат, начали постепенно опускать бесстрашно летавшую над залом Майку.

Юнхиола уже стояла наготове рядом с Тиной, и едва почти переставший раскачиваться шар оказался перед матерью, начинавшей верить в успешное завершение этой авантюры, девушки дружно бросились к нему с разных сторон. Вцепились в канат, подводя шар вплотную к Ярославе, помогли спрыгнуть раскрасневшейся Майяне и щёлкнули замками на боковинах снаряда.

Верхняя половина шара легко отсоединилась и по взмаху Майкиной руки унеслась под потолок вместе со всеми секретами.

А в руках девушек осталась огромная чаша и выглядывающий из неё не менее огромный букет цветов, непонятно как помещавшийся под крышкой. Но вскочившая с диванчика Ярослава, кажется, даже не заметила цветов, она крепко прижимала к себе Майку и с совершенно итальянским темпераментом ругалась на чисто русском языке.

– Ну, убедилась, что ма любит тебя ничуть не меньше, чем нас? – сварливо спросила Юнхиола по-таджерски, и Майка, счастливо всхлипнув, согласно махнула мокрыми опахалами ресниц.

– Как вам вообще могло в голову прийти, – успокаивающе поглаживая жену по плечу, также по-таджерски упрекнул девчонок Васт, – испытывать мать таким способом?!