Книга Принцесса маори - Лора Вальден

— Ты не можешь мне угрожать, — рассмеялась Береника и, убрав руку с плеча Евы, выскользнула в коридор. — Не хочешь ли отправиться со мной и взглянуть на то, как мне будут делать предложение руки и сердца, лицемерка? Ты разыгрываешь из себя великую моралистку, хотя в действительности едва не лопаешься от ревности, потому что видишь, как потенциальный муж сбегает от тебя!

— О да, я взгляну на это, но не могу дать гарантий, что меня не стошнит от отвращения, — прошипела Ева.

Когда обе девушки вошли в комнату, они сразу заметили: что-то изменилось. Это были видно по лицам Люси, Харакеке и Даниэля.

— Что вы носы повесили? — спросила Береника и подошла к Даниэлю. — Хорошо, что ты приехал навестить меня. Эти цветы мне? — Она взяла букет из его рук.

Даниэль, не возражая, отдал его. При этом казалось, что парень был готов расплакаться в любую секунду.

Ева затаила дыхание. Что бы это все значило? Что произошло между этими тремя людьми?

— Береника, мне очень жаль, но я не могу на тебе жениться, — наконец произнес Даниэль сдавленным голосом.

— Что?!!

— Я приехал сюда, чтобы сделать тебе предложение. На похоронах меня очень тронуло, когда ты сказала, что переживаешь потерю наших родителей и что вдвоем с этим справиться было бы легче.

— Да… И что? Но это же правда, я стала бы самым счастливым человеком на земле, если бы мы… — Береника испуганно замолчала, когда заметила, что по щекам Даниэля текут слезы.

Она вопросительно взглянула на Люси и Харакеке.

— Что случилось, бабушка? — резким тоном спросила Береника.

— Твоя бабушка здесь совершенно ни при чем! — решительно возразила Харакеке.

— Ах ты, старая ведьма, что ты натворила! Ты хочешь разрушить мое счастье? — вскричала Береника, потеряв самообладание, и бросилась на маори, которая не так давно спасла ей жизнь. Но Береника, казалось, совершенно забыла об этом. Девушка сжала кулаки и угрожающе замахала ими перед лицом Харакеке. Та схватила Беренику за запястья, словно в тиски.

Ева ужаснулась. Она еще никогда не видела целительницу-маори в таком гневе.

— Мое любимое дитя, ты не смеешь мне угрожать! Ни мне, ни своей бабушке. Я так переживаю, когда кричат на Люси! Она этого не заслужила! Моя сестра была тебе хорошей бабушкой, хотя ты и не ее…

— Харакеке, прошу тебя, не надо! — взмолилась Люси.

Тетушка Ха громко простонала, но продолжила:

— Ты — избалованная девчонка, такая же, как и твоя мать, но Люси все время это терпела. И она, конечно, хотела бы, чтобы у тебя был хороший муж… — Харакеке взглянула на Люси, но та лишь закрыла лицо руками. — Да, твоя бабушка всегда желала тебе только добра. Но я не могу оставить это на своей совести, потому что очень тепло отношусь к Даниэлю и не позволю случиться беде. Ты разыгрывала перед ним сцену, что скорбишь о его отце. Ты притворялась, что скорбишь о мужчине, который во время землетрясения пытался тебя изнасиловать!

— Это неправда! — закричала Береника. — Это неправда!

Харакеке отпустила руки Береники. Голос маори стал мягче:

— На самом деле то, что случилось с тобой, не очень хорошо. И никто не хотел, чтобы ты когда-нибудь снова вспомнила об этом. Мы от всего сердца хотели, чтобы твои раны зажили и…

— Закрой рот! Ты… ты… — кричала Береника.

— Пожалуйста, Береника, скажи мне правду. Он сделал это? Я должен знать! — умолял ее Даниэль.

— Проклятие! Да, да, да! Он послал меня в кладовую, чтобы я что-то принесла. Он отправился за мной и… — Береника разрыдалась.

— Почему ты сразу не рассказала мне обо всем? Почему ты подошла ко мне на кладбище и стала лить у его могилы крокодиловы слезы?

— Я люблю тебя! Я люблю тебя, я хотела, чтобы у нас было нечто общее, какое-то будущее. Я не знала, как ты отреагируешь на это, если тебе рассказать правду.

Береника уцепилась за Даниэля, словно пьяная. Он попытался высвободиться из ее объятий. Когда это наконец удалось, он громко простонал.

— Почему ты врала мне? Кто знает, может быть, правда еще больше тронула бы мое сердце, но нельзя же так. Доверие очень важно в браке. Любовь может появиться потом, но основа — это доверие. И теперь я тебе никогда не смогу доверять. Каждый раз я бы спрашивал себя: искренна она или все это лишь притворство.

Даниэль замолчал и, тяжело вздохнув, опустился на диван. Береника присела рядом, пыталась его обнять, но он отстранился от нее.

— Во всем этом только ты виновата! — прохрипела Береника и ткнула пальцем в Еву.

— Нет, Береника, никто другой не виноват в этом. И уж точно не Ева! Она — женщина, которую я люблю, но, возможно, когда-нибудь я смогу об этом забыть. А ведь между нами, как мне казалось, были искренние чувства! В твоем случае это оказался расчет! — Даниэль неловко поднялся.

— Я тебя люблю! — отчаянно кричала Береника, хватаясь за него.

Но Даниэль вновь высвободился из ее объятий и простонал:

— Нет, Береника, у нас нет общего будущего, и я не могу тебе помочь забыть потерю матери. Сначала мне нужно осознать, каким скверным человеком был мой отец. Я никогда не был о нем хорошего мнения, потому что он бесстыдно изменял матери, но мне очень больно, что он оказался такой свиньей. Я больше не могу оставаться здесь. Спасибо, тетушка Ха, что ты открыла мне всю правду. Береника, я прошу прощения за то, что сделал мой отец. Мне потребуется некоторое время, чтобы я смог снова навещать тебя, бабушка Люси. Но вы все, особенно Адриан и ты, навсегда останетесь моей семьей и будете в моем сердце… — Он повернулся к Еве: — Мне тоже очень не хватает Адриана. Он был мне настоящим братом. Не теряй мужества! Может, однажды он вернется, и все это окажется лишь ужасной ошибкой. Несмотря на это, могу ли я все же просить тебя, чтобы ты работала в команде?

— Конечно. Я сделаю все, чтобы не разочаровать тебя, — ответила Ева.

Ей очень хотелось взять его за руку, но это еще больше усложнило бы ситуацию. Осмотрительность Евы ни к чему не привела. Спустя мгновение Береника бросилась на нее фурией и вцепилась в волосы.

— Работать? Не смеши меня! Ты даже школу не закончила! Это ты себе хорошо напридумывала, моя бедная немецкая кузина. Мы тебя пригрели, а ты сначала вскружила голову моему брату, а потом, когда он погиб, тут же нашла себе другого.

Даниэль кинулся разнимать их.

— Прекрати обвинять других! Если бы ты не пыталась заполучить меня ложью и лицемерием, кто знает, может, мое сердце и принадлежало бы тебе. Я всегда видел в тебе скрытые положительные качества. Твой брат над этим изрядно шутил. Он иногда говорил: «Хотя ты и видишь в моей сестре скрытые достоинства, у нее не сердце, а камень». Теперь я понимаю, что он был прав. К сожалению, я не могу исправить то, что натворил мой отец.

Даниэль решительно направился к двери.