Книга Сироты небесные - Ирина Андронати

– По каплям выдавливать из себя горнорабочего, – сказал Артур.

– А как же с собаками? – спросил Вовочка. – Они ведь не могут концентрироваться…

Он достал из кармана и рассыпал по столу горсть разноцветных блестящих шариков.

– Ух ты, – сказал Михель. – Твои?

Вовочка кивнул.

Михель вытащил из кармана и пустил по столу один – но, похоже, очень тяжёлый, блестящий, с чуть заметным синеватым отливом.

– Боюсь, что собаки остаются под землей навсегда, – сказал Олег. – При этом они бессмертны… или почти бессмертны. Ну-ка… – он потянулся за шариком Михеля, приподнял, чуть не уронил. – Похоже, это рений. Редчайший металл. Тебе повезло, парень.

Вот, наверное, почему ещё имперцы так рвутся найти и захватить эту планету, подумал Санька. Потому что здесь умеют таким нехитрым способом добывать редчайшие металлы…

– Саша, можно гитару? – спросил Олег. – Вспомнил песню…

Он прошёлся по струнам, виновато улыбнулся: отвык, – и начал:

– Отшумели песни нашего полка…

– Отзвенели звонкие копыта, – подхватил Санька.

– Неужели ещё помнят? – Олег даже ахнул и прижал струны.

– У нас в экипаже она была строевой, – засмеялся Санька.

– Ну, тогда с начала…

Они спели эту, и другую, и «Когда воротимся мы в Портленд», и «Все небо пламенем объято», и грустную «Сумерки, природа…» – причём оказалось, что Санька знает на куплет больше, чем остальные: «…Медленно и чинно входят в ночь, как в море, кивера и каски, не понять, кто главный, кто слуга, кто барин, из дворца ль, из хаты… Бедны и богаты, вечностью объяты, все они солдаты»…

– О, – сказал Санька. – Вспомнил. Музыкой навеяло. Почему верёвка называется «партизанкой»?

Все переглянулись. Очень трудно объяснять простые вещи…

– Ну, это же ещё на Земле… когда война была, были такие партизаны, – сказал наконец Вовочка. – Они в лесу жили. На деревьях. И, когда враги входили в лес, они на этих верёвках на них прыгали. Или наоборот – перепрыгивали с дерева на дерево…

– Понял, – сказал Санька, давя в себе хохот. – «Дженни, Дженни, я Тарзан, иду на сближение…»

Ребятишки его не поняли, а взрослые – раскололись…

Отсмеявшись, пан Ярек выволок на свет свою затрёпанную тетрадку.

– Я тут ещё сказочку написал. Можно сказать, тоже музыкой навеяло… Хотите?

Все, конечно, хотели.

«Сказка без названия, но с хорошим концом.

– Жил себе да был король, и была у него дочка-принцесса – такая толстая да страшная, что и сказать нельзя. Прокляла её злая колдунья на первый день рождения, заклятие наложила. А чтоб не было у девочки комплексов, папа-король ей слуг да подружек по всем королевствам ближним подбирал таких же страшных и толстых. И долгое время сходило. Пришла, однако ж, пора замуж её выдавать, стали наезжать женихи, принцы всякие, королевичи, царевичи, султанята – да только как увидят невесту, так немедленно у них немочи всяческие приключаются наподобие грыжи или подагры, а то и похуже, так что возвращаться надо немедленно домой, в богадельню или там в монастырь определяться… Год так продолжалось, два года, три. Каждую неделю, а то и чаще – такой вот афронт. Перестала уже бедняжка во что-нибудь хорошее верить. Но вот постучалась однажды в окошко дворца старушка-фея. Принцесса её приветила, чай заварила свежий, ароматный, булочки с марципаном подала на стол да варенье из ревеня и клубники. Посидели они, поговорили, и расплакалась принцесса у феи на плече, и рассказала ей всю свою печальную историю. Фея выслушала, одной рукой за сердце взялась, другой – за голову. Сильно опечалилась. Говорит: старенькая я стала, силы уже не те. Видишь ли, есть на острове Буяне скала, на скале той крепость, в крепости башня, в башне камора, в каморе диван, а на диване том лежит чудовище, полу-бык, полу-вепрь. На самом-то деле он заколдованный принц заморский и ждет, что приплывёт к нему на белом пароходе скромная невинная девица, полюбит его, поцелует в пятачок – и спадёт тогда с него зловредное колдовство. Была бы я посильнее, устроила бы вам встречу где-нибудь посередине да волшебную бы искру на вас навела, чтобы с первого раза всё получилось. А так – надо либо тебе к нему топать, либо ему сюда, а по дороге на волшебную искру энергию набирать, целуя в уста каждого, кого встретишь. Тысячу человек примерно… Принцесса тут же вскочила, золотой рожок искать, чтобы ботинки дорожные натягивать, а фея ей говорит: нет, лучше ты ему письмецо напиши, пусть он к тебе идёт. Не знаю я случая, чтобы девица перецеловала тысячу мужиков и при этом невинность соблюла. Да и репутация поколебаться может. Принцесса, конечно, тут же не то что письмо написала, а целую печальную повесть о десяти листах, слезами её окропляя. Взмахнула старая фея платком, и упорхнуло письмо прямо на остров Буян, в волосатые чёрные лапы полу-вепря, полу-быка. Прочитал он своими красными близорукими глазёнками печальную повесть, стукнул кулаком по столу и отправился выручать несчастную принцессу. Решительный был молодой человек, только на подъём тяжёлый. Дорожную торбу корками сухими набил, лодку из векового дуба быстренько выдолбил, парус напряг – и понёсся к заколдованной невесте. Пока плыл, всё нормально было. На берег того королевства высадился, дорогу спросил – и пошел напрямик, по пути целуя всех, кто убежать не успел. А шёл, надо сказать, медленно. Природа такая – что у быков, что у кабанов: бегают быстро, а ходят медленно. Тем более отвлекаться приходится. Так что слава его поперёд неслась. И, понятно, обрастала самыми лохматыми подробностями. А кого против него высылали – солдат там, да полицейских, – он сильно пугал. Их долго потом от икоточки пользовать приходилось. Подошёл наконец заколдованный принц к столице. И тут как все побегут из неё! Ровно крысы. Король дочку в секретном подполье запер, а сам по городу мечется, никого не находит. Наконец наткнулся: в полицейском участке стрелок, за пьяный дебош арестованный, решетку выбивает. Король ему: давай-ка ты чудовище уложишь, а я тебя на трон подсажу – будешь после меня король. Тот говорит: так ведь это надо будет на твоей кикиморе жениться? Король говорит: ну да, иначе никак. Стрелок башкой крутит: не, нипочём. Король: трон, трон твой будет! А стрелок: да ну его на фиг, с такой-то придачей. В общем, сдался король, выпустил из темницы стрелка просто за так. Тот пошёл в поле да с полной дури и огрел ломом заколдованного принца. Все обрадовались, зашумели, запрыгали. Стрелок под шумок и смылся, больше его не видели. Принцессу выпустили из подполья, рассказали, что было и как. Три дня она молчала, а потом пошла на речку и утопилась в омуте. Старая фея об этом узнала и проглотила ядовитую жемчужину. Король ещё недельку протянул и от тоски помер. Где-то за границей нашелся троюродный племянник, трон опустевший занял. Был он стройный и красивый, и дочка у него была маленькая, а совсем уж красавица, так что все кончилось хорошо, не правда ли?..»

– Я уже говорил, Яр: от твоих сказочек так и тянет к простым вещам типа мыла и доброй верёвки, – сказал Олег. – А чего у нас девушка молчит? Песен не знает?