Книга Герой не нашего времени. Эпизод 2 - Дмитрий Полковников

А не тот ли его капитан-однокашник, что с вооружённой охраной приезжал в полк, а потом «гудел» с их майором? И что дальше? Куда-то бежать докладывать? Пусть и нет приказа, что он и выговорил своему майору, но понятно, что это война!

– Приготовиться к открытию огня! – проорал Константин, а после тихо сказал особисту: – Молодец, что предупредил. За всё отвечаю я, а ты давай бери грузовики и дуй с компохозом на склад за боекомплектом.

– Чей хоть склад? – поинтересовался техник-интендант, ведавший снабжением. Надо подготовить не только накладные, но и ответ на то, если вдруг пошлют.

– Нашего корпуса, – не моргнув глазом, выдал Царёв. – У нас примерно час для вывоза снарядов.

– Почему так мало?

– Не вижу в небе нашу авиацию.

Люди подняли глаза в небо. На восток вновь летели двухмоторные самолёты с белыми крестами на фюзеляже. Царёв внешне выглядел невозмутимо, давя в себе сомнения и во всём теперь полагаясь на однокашника.

– Немцы думают, что разбомбили полк, но если засекут движение, то раскатают и склад, и грузовики. Короче, все поняли? Делайте что хотите, но уложитесь в срок и обеспечьте охрану.

Действительно, чей же этот склад? Ненашев не сказал и даже не намекнул. Но что там за боеприпас, какого года партия и как хранились, расписал подробно. Это не мелочь, это очень важно для стрельбы.

Впрочем, калька и бумаги Ненашева занимали Царёва больше. Интересно, где так учат считать? Решение скрупулёзно учитывало даже число переменных зарядов для каждой цели. Конструкция гильзы позволяла вынимать часть пороха и менять начальную скорость снаряда. Пушка МЛ-20 была ещё как гаубица.

Далее всё шло как на учениях.

Панов знал, что артиллеристы в Красной армии тренировались чаще и больше всех. Пусть без стрельб и всухую, но пушка в Красной армии, как и пулемёт, давно знакомое оружие, где дело делает расчёт. То есть команда людей, способных вкалывать в единой упряжке.

Тут же заработал штаб, выписывая из данных Ненашева хорошо понятные установки прицела, уровня и угломера для целей каждой батареи.

Через двадцать минут наводчик, внимательно вслушиваясь в команды, мелом на щит вписывал основные данные для стрельбы. В грохоте можно всё и не расслышать, так пусть всё будет сразу перед глазами. Потом он принялся крутить маховики, задирая ствол высоко вверх.

Командир орудия в это время потел: правильно ли он учёл выданные командиром батареи поправки на износ ствола?

Замковый открыл затвор, а заряжающий, могучий парень, других на такую должность до войны и не брали, с нарастающим ускорением и на выдохе дослал снаряд в зарядную камеру. Тяжело, пусть ему и помогали, подталкивая груз сзади специальной палкой. Ствол был упёрт почти в небо.

Чпок! – глухой звук удара известил, что снаряд «вмялся» в нарезы и уже не выскочит обратно. Далее вошла гильза, и металлом клацнул закрываемый затвор. Всё, пушка-гаубица готова к выстрелу, и расчёт стремительно отбежал от орудия, зная, что будет потом.

– Огонь!

Наводчик дёрнул за шнур, зажимая уши и открыв рот. Бабахнуло хорошо, воздух сразу наполнился пороховой гарью, а осколочно-фугасный снаряд, вращаясь вокруг оси, полетел куда-то к небу. На долю секунды он завис над лагерем уровского батальона, где клубился чёрный дым, и теперь, набирая скорость, устремился вниз, к западному берегу Буга, неся возмездие.

Царёв не знал, что его полк один из первых, кто вёл огонь с закрытых позиций, управляемый группой артиллерийских наводчиков, нагло усевшихся прямо на переднем крае[183].

Ничего нового. Методика давно есть, всё разложено по полочкам, но кто же её читал? Маршал Блюхер после боев у озера Хасан сокрушённо рассказывал командарму Воронову о передовой тактике японцев, стрелявших из отдельных орудий, чтобы было непонятно, сколько у них батарей.

Будущий маршал артиллерии спокойно взял со стола командующего боевой устав и зачитал из него статью.

Но незнание – это уже почти традиция. Так было ещё до Первой мировой войны. Пусть и составили очень толковое наставление в 1912 году, но читать и проводить учения в русской императорской армии не спешили. Чай, не война! Их отцы и деды без всяких новомодных штучек справлялись с врагом[184].

Ответный огонь немцы открыли через пятнадцать минут. Вот тут Царёв ещё раз оценил, насколько грамотно Ненашев выбрал позиции его орудий. Стреляй враги по другой траектории, разнесли бы их сразу. А так снаряды немцев разбивали в щепы деревья сзади или взрывались впереди с недолётом. Лес и холм надёжно защищали расчёты гаубиц от обстрела, но не от атаки с воздуха.

* * *

«Пушки придают величие вульгарной бойне», – вспомнил чью-то философскую мысль гауптман и посмотрел на часы. Через пять минут его солдаты двинутся вперёд. Быстрота – это успех. Нельзя мешкать, пока враг ошеломлён, растерян и не готов к бою.

Оставляя глубокие борозды на песке и сминая камыш и осоку, к воде тащили лодки. Первая наступающая волна осторожно грузилась в них, страшась перевернуться. Солдаты с опаской поглядывали на молчаливый чужой берег, откуда не раздалось ни выстрела. Там враг. Жестокий, коварный, по-азиатски беспощадный.

Артиллерия перенесла огонь вперёд, завершив разгром погранзаставы и слегка, для профилактики, обработав валы старого форта.

В небо взлетели ракеты. График движения строго рассчитан.

«Вёсла на воду!» И лодки тяжело пошли с интервалом в пятнадцать-двадцать метров. Первыми переправляются те, кто захватит плацдарм и прикроет работу сапёров.

Задача пионеров навести два пешеходных мостика до песчаного островка и дальше до другого берега. По ним на плацдарм побежит ещё больше пехоты, протащат станковые пулемёты и 50-мм миномёты. Рядом на понтонах переправятся противотанковые пушки, 75-мм пехотные орудия и миномёты калибром 81 мм. Затем наведут мост, который выдержит бронемашины и основательную артиллерию.

Накопив силы, они атакуют укрепления русских. Взорвут бункеры и двинутся дальше, создавая пространство, где развернутся моторизованные войска, которые нанесут завершающий смертельный удар по большевикам около Бреста.

В это время редкие наряды русских пограничников находились почти у уреза воды. Глубокие окопы были вырыты за две ночи, грунт унесён в мешках, а не высыпан впереди бруствером. Бойцы терпеливо ждали, когда лодки и понтоны пересекут условную линию границы, проходящую по середине реки. Затем открыли огонь.