Книга Россия. Сталин. Сталинград. Великая Победа и великое поражение - Владимир Бушин

А тут еще доктор исторических наук, профессор, член аж трех Академий, в том числе Академии военных наук Г.А.Ку- манев, в книге «Рядом со Сталиным» пишет, что в 1968 году встречался с Главным маршалом авиации А.Е.Головановым. Что же Голованов рассказал Куманеву? А вот, например: «В октябре 1941 года, когда враг стоял у стен столицы, Ставка послала в Перхушково, в штаб Западного фронта, армейского комиссара Степанова для выяснения положения на фронте. Мне довелось в это время быть в Ставке. Степанов, ознакомившись с положением дел, звонит в Ставку. Телефоны у Верховного были усиленные, и все было слышно».

Этот эпизод задолго до академика Куманева поведал миру тот же Феликс Чуев. Но у него Степанов вовсе не посланец Ставки, а член Военного совета Западного фронта. Поразительное дело! Ну как люди пишут о войне и не соображают, что их же легко проверить. Ведь известны все командующие фронтами, армиями, начальники их штабов, члены Военных советов и т. д. за всю войну. На Западном фронте ими были такие высокопоставленные люди, как Пономаренко, Булганин, Мехлис… И никакой Степанов там не числился.

Рассказ Голованова начинается так: «Жуков написал, что 6 октября Сталин спрашивал: отстоим ли Москву ― и он ответил: отстоим. А на самом деле Жуков предлагал сдать Москву, и так оно и было бы, если бы не Сталин». Однако дело в том, что Жуков не называл 6 октября, он в этот день был в Ленинграде, а писал об этом эпизоде так: «Не помню точно, какого числа…» То есть он, как все люди, кое-что не помнил, забывал и признавался в этом. И дальше: «это было вскоре после прорыва немцев на участке 30-й армии Калининского фронта и на правом крыле 16-й армии ― мне позвонил И.В.Сталин…» А на предыдущей странице ― читать надо! ― он пишет, что этот прорыв произошел 15 ноября. Вскоре после этой даты Сталин его и спросил: «Мы удержим Москву?» Раньше и быть не могло. Явившись из Ленинграда, Жуков сразу отправился на фронт, изучал обстановку, 10 октября он был назначен командующим Западным фронтом, и всю свою энергию направил на оборону.

Но слушайте дальше куманевского Голованова: «Степанов докладывает Сталину, что он посоветовался с местным руководством!!), и местное руководство!!) считает…» Стоп! Это что за местное руководство― райком партии, райсовет, что ли, или правление колхоза?

И что же считало «местное руководство»? Оказывается, «что штаб фронта надо уводить(!) за Москву, видимо, в Арзамас». Профессор, вы знаете, где сей Арзамас, к тому времени прославившийся в веках только своими гусями? Это от тогдашней линии фронта километров, поди, 500 по прямой. И вот «местное руководство» в лице командующего фронтом Жукова, члена Военного совета Булганина и начальника шта- 6а Соколовского хотело перебраться туда и из этой тихой гусиной глубинки храбро руководить войсками, сражающимися западнее Москвы. Вы соображаете, академик, в каком свете изобразили и Жукова, и Голованова?

Но чем же все это кончилось? О, ради концовочки все и придумано… «Сталин спросил: «Товарищ Степанов, узнайте у товарищей, есть ли у них лопаты» ― «Какие лопаты?» ― «Все равно какие». ― «Есть лопаты! А что с ними делать?» ― «Товарищ Степанов, передайте вашим товарищам, пусть роют себе могилы. А мы не уйдем из Москвы. Ставка остается в Москве». Вот как тверд был товарищ Сталин и непримирим к трусам да паникерам, желавшим сдать Москву. Прекрасно! Благодаря своим высоким художественным достоинствам байка сия пользуется большой популярностью у патриотов-жукофобов.

Доверчивость и простодушие иных авторов просто изумляют. Вот Ю.В.Емельянов, автор фундаментального двухтомника «Сталин», замечательной книги «Сталин перед судом пигмеев» и других интересных книг. Человек― знающий, честный, талантливый. И вдруг поверил пустопорожним воспоминаниям сына Берии ― Серго. Тот изображает себя человеком, который тоже, как Жухрай, уже в юные годы пользовался беспредельным доверием Сталина. Пишет, что в 1943 году, будучи курсантом Военной академии связи, участвовал в техническом обслуживании Тегеранской конференции. Возможно, но при этом еще уверяет, что Сталин без него просто шагу ступить не мог, беседовал с ним ежедневно часа по полтора, то и дело просил совета: «Как думаешь, что на такое предложение ответит Рузвельт? А Черчилль хитрит, ты замечаешь?» и т. п.

Но это что― хвастовство, и только! Автор же верит и болтовне о том, что Сталин с помощью юного советника подслушивал разговоры Рузвельта и Черчилля. Неужели не ясно, как это выглядит― Сталин пригласил Рузвельта поселиться в советском посольстве и стал подсматривать за ним в замочную скважину, подслушивать с помощью «жучков» его разговоры с Черчиллем… Сами обстоятельства, изложенные в воспоминаниях Серго Берии, начисто опровергают его же ложь. Неужели трудно понять, чем могло это обернуться в случае раскрытия. Зачем же этот вздор подхвачен?

А вот доктор исторических наук Ю.Н.Жуков, автор книги «Иной Сталин» (М., Вагриус. 2003). Однажды у него состоялась беседа с корреспондентом «Нашего современника» В.Зубко- вым. Имея в виду советскую эпоху, КХЖуков сказал: «Всякого рода фантазий на исторические темы хватало и раньше, но особенно обильно они сыпались на нас в период «перестройки», когда общество стояло перед решающим выбором» («НС», 2004, № 12). Сразу надо заметить, во-первых, что как сыпались, так и сыплются, ныне― даже гораздо обильней. Во-вторых, это чаще всего не пустые фантазии, а злобная сознательная клевета с целью деморализации народа. Наконец, никакого выбора у советского общества, в сущности, не было. «Перестройка» началась под вдохновляющими призывами «Больше социализма!», «Демократия!», «Даешь ускорение!» и т. п. А в конце концов, с помощью изощренной лжи, бесстыдных манипуляций демократы завели нас в джунгли дикого капитализма, где народ, как и было задумано, стремительно вымирает. Выбор же у нас был только однажды, когда мы 76 процентами голосов сделали его в защиту единого Советского Союза. Но предатели и враги народа Горбачев, Ельцин, Чубайс, вся продажная власть, выполняя волю Америки, наплевали на этот выбор многомиллионной страны…

Конечно, Ю.Н.Жуков прав в обличении «фантазий», и можно было бы только порадоваться этому, если бы сама его публикация в «НС», как и помянутая книга, не содержали подобных фантазий. Так, он пишет, что Сталин в начале 30-х годов задумал некий «полифонический новый курс»― «комплекс реформ либерального толка в области внутренней и внешней политики». Что же именно? А вот, говорит, в 1935 году «власти разрешили ставить на Новый год елку». Историк должен бы знать, что елка, как пришедшая к нам из Германии и хорошо прижившаяся немецко-католическая затея, была запрещена в 1914 году в обстановке антинемецкого бушевания. Да что елка! Тогда даже немецкое имя самой столицы запретили, дав ей новое, патриотическое. А советская власть никогда елку не запрещала. Да ведь сам Ленин однажды устроил елку для детей как раз на Рождество.

Какие еще приметы «нового курса» усмотрел Ю.Н.Жуков? Оказывается, это молодежные балы, установление дипломатических отношений с Румынией, отмена хлебных карточек, учреждение звания Героя Советского Союза… И вот, говорит, Сталин считал, что для воплощения этого поистине полифонического курса «лучше всего подходит атмосфера страха и неуверенности, когда воля к сопротивлению подавлена…». А что, ожидалось сильное сопротивление молодежным балам? И надо было опасаться восстаний против отмены хлебных карточек? Сталин-де считал также, что «всеобщая подозрительность и доносы полностью исключали сговор против «нового курса»… Сталин опасался, что его курс на демократизацию потерпит неудачу. И будучи готов провести его любой ценой, даже путем жестоких репрессий, развязал руки НКВД». В то же время Сталин считал, что «нужен враг, скрытый, коварный, многочисленный. И его создали».