Книга Нарисуй меня счастливой. Натурщица - Алиса Лисовская

— Ну что ж, — сказала Алина. — Я еще никогда не пила с родным отцом. Надо же когда-то начинать? Ты садись, чего стоишь? В ногах правды нет.

Вадим Сергеевич опустился на табуретку.

Пока Алина резала фрукты, споласкивала бокалы и накрывала на стол, Вадим Сергеевич незаметно наблюдал за дочерью. Она очень похудела за эту прошедшую неделю и стала как будто старше. У нее изменилось выражение глаз. Это были глаза не восемнадцатилетней девочки, а, скорее, умудренной опытом женщины. «А ведь у нее что-то произошло за эту неделю, — подумал Вадим Сергеевич. — Что-то случилось... И похоже, далеко не радостное...» Он открыл бутылку, разлил вино по бокалам.

— Ну давай, — подняла свой бокал Алина. — За что пить будем?

— За тебя, — сказал Вадим Сергеевич. — И за то, чтобы ты меня простила.

Алина хотела что-то сказать, Вадим Сергеевич со страхом ждал ее слов, но она, так ничего и не произнеся вслух, коснулась бокала отца своим и сделала глоток.

— Считай, что примирение состоялось. И знаешь, я тоже хочу попросить у тебя прощения за свое поведение... Я просто не понимала раньше, как за одну ошибку можно расплачиваться всю жизнь и не иметь никакой возможности ее исправить...

— У тебя что-то случилось? — осторожно, чтобы не спугнуть неожиданно возникшее между ними взаимопонимание, спросил Вадим Сергеевич.

— Случилось, — невесело усмехнулась Алина. — Но ты ничем не можешь мне помочь...

— Вы с этим парнем поссорились? — осторожно предположил Вадим Сергеевич. — С Андреем?

— С Андреем как раз все на своих местах, — неопределенно ответила Алина.

— Мне он понравился, — честно признался отец. — Ответственный такой, серьезный не по возрасту.

Алина промолчала.

— Ты бы заходила хоть иногда, — сменил тему разговора Вадим Сергеевич.

— Зайду как-нибудь, — без всякого выражения в голосе произнесла Алина.

В это время в дверь позвонили.

Алина поднялась, как показалось Вадиму Сергеевичу, с какой-то обреченностью и пошла открывать.

На кухню они вошли вместе с Андреем.

— Что же ты не сказала, что у нас гости? — голосом радушного хозяина спросил Андрей. — Здравствуйте.

Вадим приподнялся и пожал протянутую руку.

— Пьянствуете? — улыбнулся Андрей. — Поесть есть что-нибудь?

Алина неопределенно пожала плечами.

— Я, между прочим, после института. Жрать хочу, как собака.

Алина молча вышла из кухни.

— Ладно, сейчас что-нибудь сами приготовим. — Андрей подмигнул Вадиму Сергеевичу.

Вадим Сергеевич сразу, с приходом Андрея, почувствовал какое-то напряжение, повисшее в воздухе.

— Я, пожалуй, пойду, — поднялся он и, как Андрей ни уговаривал, остаться не пожелал.

— Алина, отца проводи! — распорядился Андрей.

Алина вышла в коридор.

— Послушай, — понизил голос Вадим Сергеевич, одеваясь. — Может быть, мне не надо было ему твой адрес давать?

— Все нормально, папа, я сама разберусь.

От слова «папа» Вадим Сергеевич растрогался до глубины души: уже семь лет никто не называл его так, а уж услышать когда-нибудь это слово из уст Алины он почти перестал надеяться.

— Если что-то будет нужно, ты только скажи... На всякий случай вот мой рабочий телефон. — Вадим Сергеевич не знал, как выразить свою радость, что сказать стоящей перед ним дочери, какие найти слова...

— Хорошо, — кивнула Алина. — Ты тоже заходи. Матери — привет.

Она закрыла за отцом дверь и вернулась на кухню.

— Ты ведешь себя отвратительно, — сказала она, глядя, как Андрей колдует над кастрюлей с макаронами.

— А что случилось? — искренне удивился Андрей. — Я только собирался присоединиться к вашему маленькому семейному торжеству, как оно уже закончилось.

— И ты, конечно, не догадываешься почему?

— Третий лишний? — прищурился Андрей. — У тебя есть от меня какие-то секреты, которыми ты хотела поделиться с любимым папулей?

— Слушай, тебя никто не звал: ни вчера, ни сегодня. Я просто не хотела при отце выяснять отношения. Самое лучшее, что ты можешь сейчас сделать, — это уйти и оставить меня в покое. И больше никогда не приходить.

— Тебе так кажется. И уверяю тебя, что не пройдет и пяти минут после моего ухода, как ты начнешь об этом жалеть.

— Я всегда поражалась твоей самоуверенности.

— Да? — Андрей оставил в покое макароны и вплотную приблизился к Алине. Его глаза излучали какой-то странный, уверенный свет. Алина почувствовала себя, словно под гипнозом. Рука Андрея коснулась ее груди. — Разве ты этого не хочешь?

— Убери руки, — еле слышно сказала Алина, чувствуя, как ноги ее становятся ватными.

Андрей изо всех сил прижал ее к себе и впился укусом-поцелуем в ее губы.

В понедельник Алина вышла на работу. Лана встретила ее радостным возгласом:

— Алинка, наконец-то, мы тут зашиваемся напрочь! Пятый курс без натуры неделю — замену тебе так и не нашли, третий воет — им нужна лежащая модель. Томке уже часы вписывать некуда, Лиза опять на больничном, пришлось Наташке с рисунка позировать, представляешь? Раздеваться она отказалась наотрез, так ее поверх платья в полотенце закутали, тазиков рядом понаставили — она там девушку в бане изображала! — Лана расхохоталась. — Когда она по коридору на перерыв шла, это было такое зрелище!!!

— Томка сегодня работает? — спросила Алина.

— На живописи ее нет. На рисунке спроси. Хотя, если работает, с минуты на минуту явится сюда — покурить.

Лана оказалась права: Тамара пришла ровно за десять минут до начала занятий.

— Привет, подруга! — радостно приветствовала она Алину. — Пошли покурим?

В костюмерной Томка деловито вытряхнула набитую окурками пепельницу в помойное ведро, достала сигарету и щелкнула зажигалкой.

— Ну, рассказывай!

— Я не знаю, что делать, — призналась Алина, обнимая себя руками, словно ее знобило. — Он приходит и остается. И у меня не находится сил, чтобы его выгнать. Он действует на меня как-то странно... Я ненавижу его, и меня к нему тянет одновременно... Он уходит, и я понимаю, что его здесь не должно быть никогда, что я не люблю его, что все это бред, что он практически сломал мне жизнь. Он возвращается, касается меня, и я ничего не могу с собой поделать... Это наваждение какое-то... Томка, я так устала...

— А он?

— Говорит, что любит... Вчера сказал, что хочет, чтобы мы подали заявление...

— Все то, что ты мне рассказываешь, очень похоже на страсть. Это не любовь, не привязанность, это самая настоящая страсть! И могу тебе сказать, что страсти еще никого до хорошего не доводили. Мой тебе совет — гони его на фиг! Я, конечно, понимаю, что одной тоже сложно, но ты совсем молодая, у тебя все еще будет, а ломать себе жизнь из-за каких-то двух ненормальных мужиков, по-моему, не стоит.