Книга Вне закона - Валерий Махов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
После секундной паузы все дружно рассмеялись, и последние колючие льдинки настороженности растаяли раз и навсегда! Каждый из этих, таких не похожих друг на друга людей, еще почти не знакомых, после этого маленького, слегка снобистского стриптиза понял, что друзей у него стало больше!
– Итак, Андрей, торжественное собрание по поводу случайного клонирования объявляю открытым. Что-то мне подсказывает, что неожиданный заказ на охрану свел две очень похожие пары на радость друзьям и горе врагам. Все началось с того, что к нам в офис обратилась очень взволнованная и перепуганная Лера. Ни меня, ни Потапова в тот день на работе не было, поэтому заказ брала и оформляла Лена. И она же потом меняла меня на твоей охране. Поэтому то, что ты сейчас – живой, здоровый и слегка ревнивый – сидишь вместе с нами, – это полностью ее заслуга. Угу, а подробности и детали, если хочешь, потом в письменном отчете о проделанной работе. Одно могу сказать твердо. Тот, кому ты мешаешь, второй раз не промахнется! А значит, давайте выпьем, закусим и о делах наших, пока действительно скорбных, покалякаем.
…Женщины притирались друг к другу. Одна огненно-рыжая, другая светло-русая, они были очень разные. И, болтая ни о чем, так, между прочим, постреливая далеко не холостыми взглядами, они по только одним им, женщинам, известным приметам определили, что друг для друга они опасности не представляют. Раз и навсегда решив для себя эту трудную задачу, они шумно выдохнули свою озабоченность и сразу же стали родными и близкими. Мужикам надо подраться, съесть пуд соли и тонну дерьма, прежде чем кто-то кого-то назовет другом. А женщинам хватило нескольких минут, оценивающих взглядов, пары-тройки ничего не значащих фраз, чтобы каждая твердо знала: это моя подруга! Без УЗИ, анализов и рентгенов. И не ошиблись фурии, сдружились.
Вася обманул Тумана. Он не уехал в «Бендерштаты», как обещал, а со своей любимой девушкой залег на съемной квартире. Плазма была на всю стену. Холодильник с Васю ростом, а кровать… Кровать была под балдахином со всеми прозрачными восточными прибамбасами. Примерно такую же, только меньших размеров, Вася видел в ханском дворце в Бахчисарае, рядом с которым жил сослуживец Васи Мустафа Гуливерович со своей красавицей и умницей женой Бахидгюль. Как-то, будучи по работе в Крыму, Вася вспомнил о своем армейском дружке Мустафе и его неоднократных приглашениях в гости.
Вася позвонил, и ему обрадовались. Хлебосольный гостеприимный дом полной восточной чашей радушия накрыл Васю с головой. Строитель по специальности, Мустафа сначала построил гостевые комнаты, а уже потом хозяйские. После обеда, когда было съедено и выпито в промышленном количестве, красавица Бахидгюль взяла гитару, и песня, слова которой с первого аккорда врезались в загрубевшую корку давно не болевшей Васиной души, осталась там на всю жизнь.
Ты только помани хоть в ад, хоть в рай.
Я за тобой пойду, не прекословя.
Любимый мой, родной Бахчисарай,
Ты стал моей последнею любовью.
…Вот какие сладкие, какие ароматные воспоминания навеяла на Васю кровать в съемной квартире. Он набил холодильник всякими гастрономическими причудами и кулинарными извращениями и лег на дно.
Женщина была счастлива. Шутка ли, ее Василь принадлежал только ей! Не надо было ночью будить его на работу. Не надо было, стоя до утра на коленях, вымаливать у Богородицы прощения…
…Большая удобная квартира. Огромная кухня, где никто из соседок по общежитию не бросит соли в уже готовый борщ или, того хуже, б/у гигиенический тампон. Где не пропадают со сковородки готовые куски мяса, где нет прелестей советского общежития. А постоянное наличие воды в кранах сводило ее с ума. Иногда Вася просто открывала краны и как зачарованная смотрела на это великое чудо! Как-то раз застав ее за этим занятием, Вася даже прокашлялся, спугнув ее. Он мог бы и прослезиться, если бы мог. А так просто откашлялся и что-то для себя понял.
Секс с мужем Лера называла «академической греблей». Он был предсказуемый, размеренный, долгий. Муж любил ее и никогда не думал о себе. Вначале он старался, чтобы она получила удовольствие, и, зная об этом, Лера часто имитировала оргазм. Имитация оргазма – это приторная отрыжка сексуальной революции. Пока в СССР секса не было и родители наши любили друг друга под одеялом, чутко прислушиваясь к ритму дыхания своих родителей или других плохо спящих родственников, никаких охов и ахов не было. А уж стоны и крики… За это можно было и по мелкому хулиганству загреметь! Тихим он был каким-то, подпольным, поддельным, партизанским, что ли, этот коммунальный, малогабаритный, гостиный, малосемейный, многодетный, запретно-сладкий секс. И вдруг прорвало! Первый вменяемый лозунг перестройки, запавший не только в душу, но и в измученное тело человека совкового периода, был лозунг Горбачева «Разрешено все, что не запрещено». По сравнению с брежневской глупостью «Экономика должна быть экономной» этот лозунг был венцом житейской мудрости. Появились первые видики. Конечно же, ублюдки и уродцы от идеологии стали публиковать в областной прессе статьи типа «Видеопетля» и так далее. Но клапан уже открыли, челноки с кандидатскими степенями уже поехали. Доктора наук уже освоили новые торговые специальности, кинозвезды занялись извозом и так далее. Яркие журналы, немецкие фильмы, телевизионные программы «Про это» и так далее. Все это научило наших коварных женщин имитировать оргазм. Причем курсов имитации ни одна не заканчивала, а просто каждая своим загадочным, от ребра Адамова интеллектом просчитала, что это на самом деле не женщина любит ушами, а мужчина. Женщина, если любит, то любит поступками. А ушами – если только хочет обмануться. Ну, когда содержит альфонса, например.
Лера различала для себя две категории мужиков – сказочники и былинники. Сказочники – это либо нарциссы, либо альфонсы, либо депутаты всех уровней, то есть бывшие мужики. И вторая – это былинники, они же хвастуны. Это добытчики. Они совершали поступки и ждали восхищения. Не просто благодарности – она по большому счету им не нужна, – а восхищения. И тут уже все в руках женщины! От выноса мусора и переключения с футбола на «Кармелиту» и «Давай поженимся» до неравной драки во дворе с тремя пьяными отморозками за ее и свою честь. «Восхищайтесь, женщины! – хотелось кричать Лере. – Восхищайтесь!» Доброе слово и восхищенный взгляд делают из обывателей героев, а из героев – мучеников. А мученик или праведник, отраженный в любимых глазах, – это на всю жизнь. Поэтому имитация оргазма – это бонус и утешительный приз, который на финише трудно отличить от основного.
Секс с Андреем она называла виндсерфингом. Когда вода уходит из-под ног, и волны одна больше другой накрывают тебя с головой, и маленькая доска под ногами, соломинкой спасительной удерживающая на плаву твое сознание, вот-вот готова утонуть вместе с тобой в безумных водоворотах похоти и страсти! Но, как ни странно, Лере нравились оба эти вида спорта. Она любила и мужа, и Андрея. Каждый раз, когда Андрей заводил разговор о том, чтобы она бросила мужа и переехала к нему (даже ценой загса), Лера с непостижимой улыбкой на разгоряченном лице объясняла ему, что прокурора, как, впрочем, и опера, она никогда не бросит.
