Книга Соблазнить шпиона - Селеста Брэдли

Нет. Если он признает потребность в леди Алисии, то окажется открыт для всего, чего избегал всю жизнь. Все, чем он был, все, что он создал и называл своим «я», изменится.

Такой человек, как он, никогда не влюбится в кого попало.

Такой человек, как он, никогда не влюбится. Никогда.

Любовь – реальна, это он знал. Любовь – это зверь, который хватает в зубы лучшую часть натуры и трясет до смерти, как терьер – крысу.

Он видел смертельную силу любви и то, как она подавляет и топит человека, как буря на море, где нет ничего надежного, за что можно ухватиться, и земли вблизи не видно.

Любовь не победит его. Он слишком много потрудился над тем, чтобы преодолеть вечную потребность человека быть любимым. Он обрел свое место в мире – необходимый и уважаемый, хотя никогда никем не любимый.

Теперь все летело в тартарары.

Как будто нечто в ее взгляде пробудило в нем какое-то особое чувство. Он стал оглядываться вокруг себя и увидел, что его окружает любовь.

Любовь его матери, безнадежная, тоскующая, полная сожалений. Любовь его наставника. Любовь его отца к нему, выразившаяся всего лишь в сухом твердом рукопожатии на смертном одре, перед тем как он отошел в мир иной.

– Уиндем, ну и вид у тебя. – В богатом оттенками сочном голосе принца-регента звучало беспокойство.

Уиндем в ужасе посмотрел на Георга. И увидел в глазах принца за обычной лукавой насмешкой выражение искренней озабоченности.

Любовь.

Стентон опустил голову на руки. Как он может победить это пагубное чувство? Как ему противостоять искушению погладить руку своей матери, похлопать Георга по плечу, провести кончиками пальцев по мокрой от слез щеке Алисии?

– Мне конец, – прошептал он.

Георг тяжело опустился в кресло рядом со Стентоном.

– Допустим. Она милая маленькая кокетка, конечно. Это есть. Но с тобой могло бы случиться что-нибудь похуже, чем отдать сердце женщине вроде этой.

– Она лгунья.

Георг фыркнул:

– Что ты говоришь? Да такие все, кого я когда-нибудь встречал. Мы все создания лживые. Я давно решил не слышать лжи. Я вижу за ней страх. Вот почему люди лгут, знаешь, – это из страха. Страх, что их поймают на ошибке, страх, что их отвергнут, страх, что кто-нибудь обнаружит их слабость, и мелочность, и злобность, как и у всех других. И все такие же одинокие.

Стентон удивленно посмотрел на Георга. Его монарх – человек неглупый, это он знал, просто чрезвычайно несчастный и бунтарь. При этом Стентон постоянно забывал, что именно Георгу удалось изменить Лондон своей любовью к прекрасным искусствам и архитектуре. Это Георг полюбил и женился на самой неподходящей женщине, какую только можно себе представить, на Марии Фицгерберт, в страстном порыве быть именно тем мужчиной, каким он и был, даже если преданного долгу принца-регента позже заставили расторгнуть союз ради политического брака с женщиной, которая вызывала у него лишь неприятие.

– Вы видели свою долю лжецов, полагаю, – сказал Стентон. – Что бы вы подумали, если бы женщина сказала, что любит, но хочет покинуть вас?

Георг с сожалением посмотрел на него:

– Я спросил бы ее, что в ее словах – ложь, осел ты этакий.

Глава 29

Они снова скакали вместе – Дейн, Натаниэль, Марк и Стентон. Остальные, кажется, понимали, что Стентону необходимо помолчать, хотя он ловил на себе взгляды Марка, как бы говорившие ему: «Ты – идиот», как об этом же самом сказал ему и Георг.

Все четверо скакали бок о бок, словно четыре всадника Апокалипсиса. Для Стентона момент был неудачный, определенно на него слишком повлияло общение с Алисией.

День был мягкий и сырой и действовал на нервы, как будто погода хотела извиниться за то, что надвигается настоящая зима. Стентон чувствовал покалывание в затылке, как бывало, когда за ним кто-нибудь наблюдал…

В тени сооружения для фейерверка, построенного в виде маленького замка, стоял мужчина. Он отклонился назад, когда Стентон заметил его, но недостаточно быстро, чтобы скрыть свое изуродованное шрамом лицо. Стентон развернул коня.

– Вон там!

Остальным объяснений не потребовалось, они как один повернули своих лошадей.

«Значит, так и ощущаешь братство». Мысль была мимолетная и исчезла, как только они подскакали к замку, окружая его с четырех сторон. Широкая лужайка простиралась вокруг. Из строения никто не вышел, когда они приблизились к нему.

– Он там, – шепнул Стентон остальным. – Ему не удалось бы незаметно выбраться оттуда.

Они быстро спешились, оставив своих лошадей на некотором расстоянии от постройки. На этот раз они твердо решили не упустить противника. Дверь открылась просто от толчка, они быстро вошли внутрь – и никого внутри не застали.

Дверь маленькой постройки внезапно захлопнулась за ними. Все четверо круто развернулись.

– О, дьявол! – выдохнул Марк.

Стентон с силой навалился на дверь. Она затрещала, но не поддалась. Постройка ведь была сооружена недавно, и ее делали надежной, чтобы пышный фасад замка выдержал планируемые серии взрывов при фейерверках.

Стентон отступил назад.

– Дейн, почему бы вам не взяться за это?

Дейн фыркнул:

– Тогда держитесь в стороне.

Когда огромный светловолосый лорд навалился на дверь, все строение сотряслось, но и только. Дейн несколько раз повторил свои попытки, но закончилось это всего лишь большим шумом.

В конце концов, Дейн отказался от попыток и уперся руками в колени.

– Чья это блестящая идея, – прерывисто дыша, произнес он, – сделать замок на двери снаружи?

Стентон наклонился, рассматривая дверь. Замок, конечно, надежный. Ведь строение проектировал Форсайт, поборник деталей.

– Дверь закрыта как следует, на ключ. У кого есть ключи?

Натаниэль задумался.

– Думаю, у Форсайта. Георг тоже может иметь ключ. Или Кросс. Или плотник, который построил эту дьявольскую штуку. Как узнать?

Марк почесал затылок.

– И все они могли оставить ключ там, где его легко взять любому. Но мы знаем, кто это сделал, хотя и не знаем точно, как он раздобыл ключ.

Натаниэль выпрямился и кивнул:

– Французский граф. Он хочет взорвать нас.

– Химера, – зарычал Стентон, – начинает серьезно докучать мне!

Дейн покачал головой:

– Какой смысл просто закрыть нас? Как только кто-нибудь появится в пределах слышимости, нас освободят. Еще не закончено строительство мест для зрителей. Через несколько часов здесь повсюду будут рабочие.

Натаниэль нахмурился: