Книга Эмигрантка в стране магазинов - Диана Луч

Первый раз я познакомилась с ней при следующих обстоятельствах. В тот день директор магазина распорядился поставить меня на кассу в секцию, где Инесс работала продавщицей. И поскольку я давно хотела познакомиться с ней поближе, то поздоровавшись, сразу же завела разговор. «Какая у вас умопомрачительная новая коллекция! Мне особенно вон та синяя кофта на молнии нравится», – сказала я и для пущей убедительности указала на понравившуюся вещь. В ответ Инесс подняла на меня свой немигающий взгляд и тихо, будто эхом, повторила: «Синяя». Я немного растерялась и была уже не рада упомянутому мной слову, предположив, что оно воздействовало на Инесс наподобие факирской дудочки для кобры. Чтобы прервать образовавшуюся в беседе длинную паузу, а заодно и избавиться от приклеенного к моему лицу взгляда напарницы, я быстро перевела разговор на другую тему: «Какая сегодня чудесная погода, правда? Солнышко светит и свежим ветерком слегка обдувает!» Однако Инесс, неотрывно глядя мне прямо в глаза, снова повторила за мной: «Свежим ветерком слегка обдувает». Сказать по правде, это меня насторожило. «А может, это не человек, а какой-нибудь зомби или японская механическая игрушка? – пронеслось у меня в голове. – У них такие, наверное, уже научились делать. Ё-моё, до чего дошла наука!» Но вместе с тем тревожная мысль не давала покоя: «А если это все-таки зомби? Они ведь, зомби-то, всегда так улыбаются перед тем, как наброситься и съесть… Ой, мамочки!» И все же, решив в последний раз протестировать Инесс на наличие попугайского рефлекса, я обратилась к ней со следующим вопросом: «А ты давно здесь работаешь?» «Давно», – эхом прошуршала Инесс, все больше цепляясь своим карим взглядом за мои, к тому времени уже оголенные нервные клетки. «Как давно?» – «Давно». Сказав ей, что мне срочно надо справить нужду, я пулей выскочила из-за кассы и галопом понеслась в другую секцию, куда меня чаще всего отправляли рассчитывать покупателей. Прибежав туда, я принялась взахлеб рассказывать сотрудникам о странностях поведения Инесс: «Просто не знаю, что делать?! Она что, говорить не умеет? Повторяет за мной каждое слово. При этом безотрывно смотрит в глаза, как вурдалак… аж мороз по коже… так, что кажется, будто поджидает удобного момента, чтобы наброситься на меня и съесть». Выслушав мой сбивчивый рассказ, коллеги по работе сочувственно улыбнулись и обнадежили: «Да нет, она такая по жизни, успокойся, пока еще никого не съела».

На самом же деле ларчик открывался до неприличия просто. Словарный запас у Инесс не отличался разнообразием, и, зная об этом, она очень стеснялась в беседе хоть чем-нибудь себя проявить. Но поскольку хочешь не хочешь, а отношения с сотрудниками по работе налаживать надо, она решила прибегнуть к вспомогательным средствам. В частности, разобраться с тем, чего же от нее ожидают окружающие, ей помогла книга какого-то практического психолога, оказавшаяся самой дешевой на полке пособий по развитию коммуникативных навыков. Впоследствии Инесс поведала мне о том, как на страницах приобретенного ею произведения автор уверял, что для установления контакта с понравившимся человеком вполне достаточно безотрывно смотреть ему в глаза и периодически повторять отдельные слова из его же фраз, параллельно с этим копируя мимику и телесные движения собеседника. «Что же это за руководство такое? – засомневалась я. – По гипнозу что ли?» – «Нет, – замотала головой Инесс, – оно называется: “Как расположить к себе собеседника”». – «Слушай, – продолжила я, – а ты нормальные книги читать пробовала? Достоевского, Шекспира, Хемингуэя, Уайльда? Про «Войну и мир» Льва Толстого когда-нибудь слышала? Попробуй, полистай ее перед сном, очень душевная книжка. Понимаешь, на мой взгляд, тебе просто нужно почаще над чем-нибудь задумываться, но не на уровне примитивных поведенческих ловушек, а анализировать все происходящее. Понимаешь, о чем я веду речь? Нужно задумываться о содержании жизненных событий, пытаться проникнуть в их суть… Неужели тебе это не интересно?» Но, к сожалению, дело обстояло именно так. Заинтересовать Инесс в обретении информационно-аналитического багажа, которым она не обзавелось в ранее прожитые годы, оказалось практически невозможно, поэтому, как и прежде, она продолжала пользоваться советами психолога, описавшего на страницах своей книги разные технические трюки для налаживания контакта с окружающими людьми.

* * *

В общем же и целом многолетний опыт общения с европейцами показал мне, что в большинстве своем те не обладали, мягко говоря, значительным культурным багажом. «А что же у них все-таки было?» – спросите вы. Любопытство и неиссякаемая способность к сплетням и интригам в любое время суток. Причем самое удивительное заключалось в том, что последнее практически не зависело от их образовательного уровня. И уборщицы, и продавцы, и профессора университетов, и врачи, и маркетинговые директора – все подряд обожали сплетничать, при этом, как правило, находясь всего в паре метров от объекта своей критики и повернувшись к нему спиной. Однажды я поинтересовалась: «А почему так близко?» И тогда в ответ мне прозвучало: «А чтоб эта сволочь слышала, что я о ней думаю».

Не скрою того, что и я не избежала подобной участи. Правда, однажды, не выдержав, подошла к стоявшей поблизости дамочке, которая во весь голос нелицеприятно обо мне отзывалась, и спокойным тоном, без единой нотки раздражения, спросила у нее: «Ты так громко кричишь потому, что пытаешься докричаться до моей совести или потому, что у тебя самой ее нет?» Ехидная дамочка в ответ мне заулыбалась пожелтевшими пломбами на неправильном прикусе и ласково прошипела: «А вы, русские, все такие невоспитанные или только ты?» Откровенно говоря, в свою эмигрантскую бытность я не переставала удивляться тому, как моя национальность неизменно служила европейцам веским аргументом для сведения счетов. Кстати говоря, если бы я была европейкой, то наш спор запросто мог бы разрастись до масштабов крупной ссоры, и при этом круг сочувствующих разделился бы на две, возможно, не равные по количеству, но все же на две группы. Кто-то выступил бы в мою защиту, а кто-то – в защиту моей оппонентки. Однако выражение «эта русская…» означала то же самое, что в России «тпру» для лошади. Мол, все, разговор закончен по причине бессмысленности его продолжения, или: на муху только с мухобойкой. Как вы понимаете, под мухой подразумевалась я. Одним словом, в случае ссоры с коренной жительницей Европы на моей стороне не оказалось бы никого, так как единственный аргумент, который приняли бы во внимание очевидцы конфликта, был бы тот, что я – русская.

Помимо всего прочего, в Стране Магазинов я долгое время не могла привыкнуть к тому, что, куда бы я ни отправилась: на почту, в кафе, магазин, больницу, – везде меня совершенно бесцеремонно, в лоб, спрашивали о том, какой я национальности. Возьму на себя смелость предположить, что и вас, уважаемые читатели, побывавшие в европейских странах, тоже неоднократно удивляло количество вопросов, задаваемых местными жителями. Как правило, там это происходит повсеместно, куда бы вы ни отправились. Даже в магазинах европейские продавцы и кассиры не забывают поинтересоваться у иностранцев, откуда они приехали и что делают в их стране. Бывало у вас такое? Ну вот. И не важно, что вы там собрались купить, да хоть коробок спичек. Шутка ли сказать, но когда работники сферы обслуживания понимали, что перед ними эмигрант, поскольку при расчете тот предъявлял карточку резидента, то в своих расспросах заходили еще дальше, выясняя всевозможные детали личного характера: «Скажите, а в каком населенном пункте страны вы проживаете? Где работаете? Кем? Сколько зарабатываете?» К слову, если вы, уважаемые читатели, когда-нибудь окажетесь в подобной ситуации и при встрече с такой беспардонностью у вас вытянется лицо, а взгляд пересечется с широкой улыбкой и выражением неподдельного любопытства на лице европейского продавца, то мой вам совет: так же широко ему улыбнитесь и спросите его самого о размере его заработной платы. Еще у европейцев есть замечательная фраза, которая, несмотря на то, что я слышала ее миллион раз, до сих пор приводит меня в шоковое состояние. «Сколько вы рассчитываете у нас потратить?» – спрашивают у покупателей европейские продавцы во всех подряд, даже в самых обычных магазинах: обувном, парфюмерном, галантерейном и т. д. Послушайте, я же не квартиру себе пришла покупать, а всего-навсего сапоги… Лично мне подобное любопытство всегда казалось оскорбительным, поскольку считаю, что ни один посторонний человек не вправе спрашивать меня о том, сколько у меня денег. Ведь я же не интересуюсь его доходами. К тому же захочу ли я потратить именно там свои средства, это еще бабушка надвое сказала. Для начала та или иная вещь должна мне понравиться, правильно? Причем еще не факт, что это произойдет именно в том бутике, в который я загляну мимоходом.