Книга Брайтонский леденец - Грэм Грин

За несколько домов от пансиона Билли, из лавочки, где продавали воскресные газеты, ее окликнул Дэллоу:

— Эй, малышка. — Она остановилась. — К тебе там пришли.

— Кто?

— Твоя мамаша.

В ней всколыхнулось чувство благодарности, смешанное с жалостью, — ее мать никогда не была так счастлива.

— Дайте мне «Всемирные новости», — попросила она. — Мама любит полистать какую-нибудь воскресную газету. — В комнате за лавкой кто-то заводил патефон. Она спросила у хозяина: — Можно мне как-нибудь прийти сюда послушать пластинку, которую мне подарили?

— Конечно, можно, — уверил ее Дэллоу.

Роз пересекла улицу и позвонила в дверь пансиона Билли. Открыла Джуди, она все еще была в халате, но уже затянулась в корсет.

— К тебе пришли, — сказала она.

— Знаю.

Роз взбежала по лестнице. Впереди было самое большое торжество, о каком только можно мечтать, — впервые приветствовать свою мать в собственном доме, предложить ей сесть на свой собственный стул, обменяться с ней взглядом людей, прошедших через одно и то же. Роз чувствовала теперь, она сама знает о мужчинах не меньше, чем мать, — в этом и состояла награда за то, что ей пришлось вытерпеть в постели. Она радостно распахнула дверь комнаты и увидела эту женщину.

— Что вам тут… — начала было она и добавила: — А мне сказали, тут моя мама.

— Нужно же мне было что-нибудь им сказать, — мягко объяснила женщина. И тут же продолжала, как будто была у себя дома: — Войди, дорогая, и закрой за собой дверь.

— Я позову Пинки.

— Я не прочь перекинуться парой слов с твоим Пинки.

Ее нельзя было обойти, она стояла, как преграждающая проход стена, покрытая непристойными надписями, которые начертала мелом вражеская рука. Тут Роз пришло на ум, что это из-за нее Пинки иногда вдруг становится грубым, из-за нее ногти его вдруг впиваются ей в руку. Она вызывающе сказала:

— Не видать вам Пинки. Я никому не позволю беспокоить Пинки.

— Скоро у него не будет недостатка в беспокойстве.

— Кто вы такая? — умоляюще спросила Роз. — Что вы вмешиваетесь в наши дела? Ведь вы не из полиции?

— Я такая же, как все остальные. Хочу справедливости, — добродушно объяснила женщина, как будто спрашивала в лавке фунт чаю. Ее широкое, цветущее, чувственное лицо расплылось в улыбке. Она добавила: — Я хочу, чтобы ты-то не пострадала.

— Не нуждаюсь я ни в чьей защите, — возразила Роз.

— Ты должна вернуться домой.

Роз сжала кулаки, защищая медную кровать и кувшин с мутной водой.

— Мой дом тут.

— Нечего тебе злиться, милочка, — продолжала женщина. — Я не собираюсь больше выходить из себя. Тут не твоя вина. Ты не знаешь, как обстоят дела. Бедная малютка, мне тебя просто жаль.

Она шагнула по линолеуму, как будто собиралась заключить Роз в объятия.

Роз попятилась к кровати.

— Не подходите ко мне!

— Ладно, не волнуйся, милочка, это тебе не поможет. Понимаешь… Я ведь упорная.

— Не знаю, к чему вы клоните. Почему вы не можете говорить открыто?

— Есть дела, о которых лучше говорить… намеками.

— Отойдите от меня. Или я закричу.

Женщина остановилась.

— Давай рассуждать здраво, дорогая. Я здесь только для твоей же пользы. Тебя нужно спасти. Подумай… — Одно мгновение она: казалось, не могла подобрать нужных слов, а затем тихо добавила: — Твоя жизнь в опасности.

— Ну и убирайтесь, если только в этом все дело…

— Только в этом все дело! — Женщина была поражена. — Только в этом! — Она решительно захохотала. — С ума можно сойти! Разве этого мало? Я ведь не шучу. Если до тебя не доходит, то поразмысли получше. Он-то ни перед чем не остановится.

— Ну и что? — спросила Роз так же сдержанно.

Женщина тихо прошептала, стоя на расстоянии нескольких шагов:

— Он — убийца.

— Вы думаете, я этого не знаю? — спросила Роз.

— Господи, спаси, — пробормотала женщина, — ты что, хочешь сказать…

— Вы не можете сообщить мне ничего нового.

— Ты просто рехнулась, дурочка, — знала обо всем и вышла за него замуж. Правильно я сделаю, если перестану с тобой возиться.

— Жалеть не буду, — ответила Роз.

Женщина еще раз напряженно улыбнулась, как будто положила на гроб венок.

— Ты меня не выведешь из себя, дорогая. Ох, если я только отступлюсь от тебя, я ведь по ночам глаз не сомкну. Неправильно это будет. Послушай-ка, может, ты не знаешь, что они сделали. Я-то теперь все выяснила. Они затащили Фреда в туннель под набережной, в одну из тех лавчонок, и начали душить — задушили бы его насмерть, в конце концов, но у него сердце не выдержало. — Голосом, дрожащим от ужаса, она добавила: — Они душили мертвеца… — Вдруг она резко сказала: — Да ты не слушаешь меня.

— Я все это знаю, — солгала Роз.

Она напряженно соображала… припоминала предостережение Пинки: «Не впутывайся…» В голове заметались смутные и беспорядочные мысли: «Он сделал для меня все что мог, я должна помочь ему сейчас». Роз пристально посмотрела на женщину — никогда не сможет она забыть это круглое, добродушное, стареющее лицо; вот сейчас оно похоже на лицо юродивого, выглядывающего из развалин разрушенного дома.

И она сказала:

— Ну что ж, если вы уверены, что все именно так и было, чего же вы не идете в полицию?

— Вот теперь ты рассуждаешь здраво, — ответила женщина. — Я только хочу все выяснить. Вот как обстоит дело, милочка. Есть один человек, я ему денег дала, и он рассказал мне кое-что. А кое-что я выяснила сама. Но этот человек… он не будет давать показания. На это есть причины. А показаний нужно очень много — раз доктора установили естественную смерть. Вот если бы ты…

— Почему вы не бросите все это? — спросила Роз. — Ведь со всем этим покончено. Почему вы не оставляете вас в покое?

— Это было бы неправильно. А кроме того… он ведь опасен. Вспомни, что произошло здесь на днях. Меня-то ты не убедишь, что это несчастный случай.

— А вам, наверное, и в голову не пришло, — настаивала Роз, — почему он это сделал? Человека не убивают без причины.

— Ну а почему он это сделал?

— Не знаю.

— А ты бы у него спросила.

— Не к чему мне знать об этом.

— Ты думаешь, он тебя любит, — продолжала женщина. — Ничего подобного.

— Но он женился на мне.

— А зачем? Потому что нельзя заставить жену давать показания против мужа. Ведь ты такой же свидетель как и тот человек… Милочка моя, — попыталась она снова перебраться через пропасть между ними, — я ведь только хочу спасти тебя. Тебя-то он убьет, не задумываясь, стоит только ему заподозрить, что ты для него опасна.