Книга Карфаген должен быть разрушен - Александр Немировский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Не будут же ромеи воевать с нашим Птолемеем, когда он им в рот смотрит. Поверь, нам война не угрожает.
Так они спускались, беседуя о политике, войне и мире, о будущем, строили планы, и, будь Фаросский маяк впятеро выше, им бы все равно не наговориться.
Выйдя на дамбу, они увидели бегущего к маяку человека.
— Как ты думаешь, куда он так торопится? — спросил Полибий.
Менилл пожал плечами:
— Наверное, какой-нибудь приказ страже маяка.
Но подбежавший человек остановился перед Полибием.
— Только что из Коринфа прибыл корабль, — проговорил он, протягивая запечатанный свиток.
— Тебя, видимо, избрали стратегом Ахейского союза! — обрадовался Менилл.
Полибий вскрыл печать, разорвал свиток и погрузился в чтение.
— Ну как? — спросил Менилл. — Я прав?
Вместо ответа Полибий протянул другу свиток.
— Да-а! — протянул Менилл, опуская папирус. — Попал пальцем в небо, как говорят твои ромеи. И что им надо? За семнадцать лет так к тебе привыкли, что и года не могут без тебя обойтись! Погоди! — вдруг воскликнул он, поднося свиток к глазам. — Да ведь тебя вызывает консул Манилий!
— Ну и что?
— А то, что Манилий — консул прошлого года!
— Выходит, письмо искало меня больше года…
— Да, да! — подхватил Менилл. — А раз консул сменился, можешь оставаться!
Полибий забрал свиток и внимательно посмотрел на подпись.
— Нет! — произнес он. — Манилий — консул прошлого года, но письмо подписано стратегом этого года Диэем, и он настоятельно просит меня отправиться в Лилибей в соответствии с приглашением консула Манилия.
— И ты поедешь?
Полибий пожал плечами:
— А что мне остается делать?
Ранним утром в той гавани Коринфа, которую называют восточной, причалило небольшое суденышко. Тут же набежали рыботорговцы, торопясь скупить ночной улов. Но высокий костистый старик в одежде рыбака отмахивался от них, как от надоевших мух.
— Нет у меня ничего. Морская лиса порвала сеть.
Убедившись, что старик ничего не привез, перекупщики разбежались. Он же поправил на голове петас[104]и зашагал, постукивая по камням массивным посохом. Иногда он останавливался, осматривая наиболее красивые здания, из чего можно было заключить, что в Коринфе он впервые.
У одного из уличных колодцев старик подошел к девушке, набиравшей воду, и попросил напиться. Прежде чем взять кувшин, он зажал свой посох между коленями. Отдавая кувшин, он достал из пришивного кармана чистую тряпочку, вытер губы и поблагодарил изысканным поклоном.
«Странный старик, — подумала девушка, глядя ему вслед. — Одет, как рыбак, а кланяется, как знатный».
На агоре старик подошел к рыночному служителю и спросил, как отыскать стратега Критолая.
— Пойдешь по той улице и на правой стороне увидишь дом с высокой черепичной кровлей, — объяснил тот. — Там всегда много народу толкается.
Пройдя менее стадия[105], старик остановился у одноэтажного дома, выделявшегося среди соседних своей кровлей. У его дверей толпились люди — судя по одежде, ремесленники.
Долговязый юноша с нездоровым цветом лица и впалыми щеками объяснял своему соседу:
— Да откуда мне денег взять? Богачи разбежались. Мои статуэтки никто не берет. А он мне расписку сует — «Отдавай!»
— Вот бы собрать все эти расписки и сжечь! — отозвался сосед. — А то ведь закон есть, а они не унимаются.
Из дальнейшей беседы старик понял, что Критолай, избранный первым стратегом, провел через синод закон об отсрочке платежей и эти люди пришли жаловаться на ростовщиков, не желающих считаться с законом.
Внезапно открылась дверь, и на пороге показался человек лет тридцати, с красивым энергичным лицом.
— Друзья! — обратился он к собравшимся. — Простите, что заставил вас ждать. Вчера мы обсуждали государственные дела до петухов…
И тут старик протиснулся вперед.
— Стратег! — проговорил он. — Я прибыл издалека. И у меня к тебе дело чрезвычайной важности.
Стратег пропустил старика и закрыл за ним дверь.
Старик поднял свой посох на высоту груди и дернул его за оба конца. В его руках остались две короткие палки, а на пол, шелестя, упал свиток.
И вот они сидят рядом — стратег Ахайи и посол Филиппа.
— Удивительно, как тебе удалось к нам пробраться, — начал Критолай первым. — Ромейские волки рыщут везде.
— Волки не ходят по морю! — отозвался Николай.
— Твой корабль в гавани? — спросил Критолай.
— У нас нет кораблей, — ответил посол. — Военные суда уничтожены ромеями еще при отце нашего государя, Персее. А владельцы торговых кораблей увели их, как только народ призвал Филиппа на царство. В гавани стоит моя лодочка.
— С тех пор как меня избрали стратегом, наша гавань почти пуста, — грустно проговорил Критолай.
— Верно ли, — продолжал македонец, — что Ахейский союз объявил войну Спарте?
— Да, — ответил Критолай. — И поэтому ромеи объявили нам войну. Но пока у нас нет настоящего войска. Богачи, служившие в пехоте и коннице, разбежались. Мы заменили их ремесленниками. Их надо еще обучить.
— Нам известно, — проговорил Николай, понизив голос, — что на корабли посажено два легиона под командой Метелла. Ромеи двинут их против нас, а потом против вас. Сумеете ли вы ударить ромеям в спину, когда мы встретим их грудью?
Еще вчера дворец на острове жил, подчиняясь вековому церемониалу. Каждый из царских родственников, главных друзей, стражников, поваров, цирюльников, актеров, палачей, слуг, евнухов гарема и его обитательниц был занят своим делом или узаконенным бездельем. Все были на своих местах, стояли, ходили, бегали, ожидали, прислушивались, передавали распоряжения, открывали и закрывали двери, накрывали столы, смотрели в бронзовые зеркала, визжали под ударами бичей, падали на колени, ползли по ковру к трону. Сегодня же, сразу после известия об исходе битвы близ Апамеи, дворец обезлюдел.
Деметрий бежал по бесконечным коридорам, метался по залам, отражаемый бесконечными зеркалами, распахивал бесконечные двери. Никого.
— Есть ли кто-нибудь? — кричал он.
— …нибудь… — отзывалось эхо, особенно гулкое в пустых залах.
