Книга Алтарь - Александр Прозоров

— Ах ты сволочь! — Один из оставшихся слуг гендиректора кинулся за ведьмой в погоню, второй вскинул автомат, ловя ее в прицел.

Пустынник метнулся к нему, вытягивая меч, и когда загрохотала очередь, первая из пуль врезалась в лезвие, звонко отрикошетировав и отшвырнув оружие с такой силой, что у колдуна едва не вывернуло плечо. К счастью, досталось не только ему — отдача задрала ствол «огнестрела», и следующие пули прошли заметно выше девицы, раскрошив штукатурку на стене дома. Охранник отпустил спусковой крючок, снова выцелил Викторию, и опять перед первым выстрелом колдун успел подставить меч.

— Энергией его бей! — выдохнул Пустынник.

Ведьма на ходу обернулась, сделала странный жест, словно кидала мячик — и колдун тут же вогнал оголовье рукояти стрелку в солнечное сплетение. Охранник, мгновенно забыв, как нужно дышать, сложился пополам, лицо его налилось краской. Пустынник ринулся за девицей, которая уже сворачивала в какую-то подворотню, причем последний из охранников уже изрядно сократил расстояние до нее.

Разумеется, колдун опоздал: когда он вбежал под арку, Викторию уже волокли за загривок, приставив ствол к горлу. Пустынник посторонился, перехватывая рукоять двумя руками, и укоризненно прошептал:

— Как же ты терпишь это, госпожа? Направь же ты свой изящный пальчик этому плебею в лоб и выплесни с него импульс своей могучей вегетарианской энергии!

Ведьма чуть повернула голову к своему пленителю, левой рукой ткнула в его сторону, нацелившись пальцем, как из пистолета, и натужно выдохнула:

— Пив-пав!

Пустынник тут же взмахнул мечом, нанося удар лезвием плашмя, но зато со всей силы. Схлопотав в лоб, охранник не просто отлетел — его ноги на пять сантиметров оторвались от земли, и этого вполне хватило, чтобы тело приняло горизонтальное положение и ухнулось об асфальт плашмя, всей спиной.

— Что, получил?! — Ведьма распрямилась и несколько раз саданула бесчувственного бедолагу кроссовкой в лоб. — Получил?! Будешь знать, с кем связался! Я! Я тут главная! Я!

Попинав мужчину еще немного, Виктория чуть успокоилась и преувеличенно бодрой походкой пошла на улицу.

— Че вытаращился, козел? Зенки заправить некому? Х-ха!

Пустынник выглянул наружу. Ведьма, громко распевая:

— Я буду вместо, вместо, вместо нее, твоя невеста-веста-веста, ёё! — вприпрыжку убегала в сторону Большого проспекта.

Возле водосточной трубы корчился какой-то совершенно посторонний мужик. И судя по тому, что меч оставался у колдуна в руках — завалила бедолагу девочка. Сама.

— Однако она делает успехи… — с грустью признал Пустынник. — Талант.

«Еще немного учебы — и Виктория станет еще более крупной проблемой, нежели хозяин пароходства, — понял маг. — Похоже, с образованием молодежи пора закругляться».

Он вернулся в подворотню, присел возле охранника, взялся за его шею. Пульс бился под пальцами туго и равномерно, словно на асфальте валялась не бесчувственная тушка, а отдыхал тренированный спортсмен перед рекордным забегом. Это было хорошо. Когда горе-убийцы оклемаются, они доложат шефу, что кромсала их милая девочка, а не кто-нибудь еще. Пустыннику в этом деле светиться никак не хотелось.

Колдун распрямился, вытер руки о куртку и пошел к машине.

Доехав до Смольного, маг спохватился, что на этот раз забыл предупредить ведьму о своем исчезновении, однако делать ничего не стал — пора бы ей и так привыкнуть. Тем более, что из дверей выходила Таня — а значит, думать о чем-нибудь еще просто грех!

Все-таки как прекрасно, что великий создатель сотворил не некое странное существо по образу и подобию своему, а женщину! Женщину, которую всегда хочется видеть, к которой всегда стремишься прикоснуться, которую хочется подхватить на руки, целовать, ласкать, нежить, баловать. Женщину, которая выглядит нежной, но хранит в себе бесконечную энергию. Женщину, которая способна привести нас на вершины блаженства или низвергнуть в пучину страданий. Женщину — бесконечной власти над которой добиваешься до тех пор, пока не становишься ее полным рабом. Как прекрасно, что Творец догадался создать женщину! И, разумеется, того, кто будет ею восхищаться.

В присутствии Татьяны колдун не мог думать больше ни о чем — да и не хотел. Он предвкушал, как угостит ее обедом в каком-нибудь тихом ресторане, созерцая через стекло бокала с яблочным соком, как она орудует вилкой и ножом; как будет слушать ужасающие истории про пенопласт, выделяющий на свету бензольные кольца, про китайские игрушки с пальцами, не соответствующие детским пропорциям, и про ужасающе яркие краски на погремушках, которые еще можно трясти, но ни в коем случае нельзя подносить ко рту. А потом отвезет ее домой и будет пропускать меж пальцами ее волосы, касаться губами ее век, ушей, шеи, гладить ее тело, обжигать его своим дыханием и ласкать, ласкать, пока Таня не изогнется в судороге и его не захлестнет волной блаженства, пока взрыв страсти не пропитает все его клеточки, давая им импульс к новой жизни.

* * *

Когда Таня ушла в душ, он сунул руку за прижатый к стенке подлокотник, достал бумажную салфетку, посмотрел на крохотное яблоко мандрагоры, успевшее пропитаться энергией настолько, что даже слегка светилось в вечерних сумерках. Да, все шло как надо. Еще пару дней — и он будет готов.

* * *

Санкт-Петербург, Финская улица,

12 октября 1995 года. 13:05

Установить контакт с ведьмой не удавалось слишком долго, а потому Пустынник решил прибегнуть все к тому же надежному средству: поднялся к квартире и позвонил ее соседке. Дверь тут же распахнулась, и та вылетела на лестницу со скалкой в руках:

— Ну кто тут балует все время?! Поймаю, всю черепушку раскрою и мозги дурные вытряхну!

Пока она излагала все, что намерена сделать с неведомыми шутниками, колдун успел дойти до нужной комнаты, заглянуть внутрь. Первое, что он обнаружил — литровая бутылка виски, причем пустая. Второе — это сама девица, что валялась в полуобморочном состоянии в полушаге от застеленной мохнатым персидским ковром постели.

— Этого только не хватало! — Пустынник бросил взгляд на часы, схватил Викторию за плечи, чуть приподнял, тряхнул. Ведьма прошептала что-то неразборчивое. Маг перевернул ее на спину — та даже глаз не открыла. — Вот зараза!

Стряхнув невидимость, колдун кое-как усадил девицу на стул, похлопал по щекам, приводя в чувство, вытряхнул на ладонь остатки виски, смочил ей лицо, потом хорошенько растер уши. Виктория что-то заблеяла, приоткрыла глаза — Пустынник тут же вскинул ладони, резко развел в стороны:

— Катанда хари, алдо, хаш-хаш!

Девица замерла. Колдун взялся обеими руками за ее плечо, потер, нащупывая артерию, потом сосредоточил свое внимание только на ней. Он представил себе маленький огонек, что пылает внутри, и держал его, держал, держал… Виктория потихоньку начала покрываться румянцем, теплеть, дышать облачками пара.