Книга Третий экипаж - Алексей Гребенников

Да, именно так.

Любовь во Вселенной.

Голоса навигаторов звучали приглушенно, но чувствовалось, что им хочется, очень хочется быть услышанными доктором Голдовски и его помощником китайцем Лаем, расположившимися за столиком напротив.

Мыши в санзоне… Любовь во Вселенной… Члены когда-то выброшенного в пространство Модуля… Конечно, любопытство – одно из главных свойств истинного Разума, но к старшему технику Цаппи и к навигаторам не прислушивалась даже ксенопсихолог Вероника.

А у меня сердце ноет, когда я вижу ее золотистые, распущенные по плечам волосы.

Coma Berenices… В левой руке – пяльцы с куском зеленого шелка. В правой – игла с цветной нитью… Странные мыши… Пекулярные галактики… Любовь как главный источник космической энергии… Ходили слухи, что в экипаж «Уззы» ксенопсихолога Веронику рекомендовал сам господин У…

Вито Цаппи нервно втиснулся в кресло между навигаторами.

«Подумайте только! Человек входит в туалет и битый час не выходит наружу!» – «О ком ты, Вито?» – «О нашем стармехе». – «Да вон он – сидит в кресле?!» – «Исключительно обман зрения». – «Но этот обман зрения только что съел большую пиццу».

«На самом деле он сидит в туалете санзоны, – упорствовал старший техник, – и время от времени выпускает на вторую палубу мерзких мышей, которых даже Черный Ганс боится».

«Стармех вроде бы должен ловить мышей, – удивился Конрад. И негромко окликнул: – Бекович! – И засмеялся: – Видишь, он помахал рукой…»

И добавил, оглядываясь на ксенопсихолога: «Сам подумай, Вито, как один и тот же человек может одновременно находиться в двух совершенно разных местах? – И быстро поднял руку, отмахиваясь от старшего техника. – Если ты о квантовых эффектах, Вито, то даже не открывай рот! Бекович не похож на шрёдингеровского кота».

Цаппи в бешенстве опустил глаза.

Он же сам видел! Он настаивал! Сам!

На его глазах (Черный Ганс может подтвердить) стармех Бекович заперся в туалете (Черный Ганс это видел) и очень долго оттуда не выходил. Собственно, Бекович и сейчас там находится (спросите Черного Ганса), а иногда приоткрывает дверь и в образовавшуюся щель выпускает мышек.

Волосы на голове Цаппи стояли ежом.

Чувствовалось, что ему хочется немедленно проверить правдивость своих слов.

Так он и сделал. Вышел, злобно не оглядываясь на Бековича, а навигаторы вернулись к своей дискуссии. Рыжий Конрад в очередной раз настаивал на том, что Вселенная – живой организм. Говорят, настаивал Конрад, что мыши, которые завелись в ходовом отсеке «Уззы», на самом деле всего лишь одна мышь, так же и наша Вселенная едина и все галактики ведут в ней себя как живые. А столкновения галактик – это проявления вселенской сексуальной энергии. Разве не секс поднимает силы и настроение? Пламя сшибающихся галактик освещает самые темные уголки. Звучит непривычно только на первый взгляд. Просто нас сбивают с толку масштабы. Человек привык смотреть на Вселенную глазами карлика, а Вселенная создана для гигантов.

Ксенопсихолог все-таки улыбнулась.

От ее ледяной улыбки мурашки бегают по спине.

Если бы не террористы, ранившие Лаваля, где бы я сейчас находился?

«В пространствах Вселенной кипят исполинские страсти…» Я готов был согласиться с Конрадом. «Может, те голоса, Леонтьев, которые ты слышишь в последнее время, принадлежат Чужим…»

«Зачем Чужим знать, еду ли я летом в Грецию?»

«А ты, правда, едешь летом в Грецию?» – удивился Конрад.

Белобрысый Леонтьев обиженно засопел. Он видел, как под тонкими быстрыми пальцами Вероники две чуткие мышки бесконечно раскидывали и раскидывали исполинские звездные хвосты, обсыпанные дымчатыми огнями.

лямбда

Доктор Джон Голдовски (58 лет, научный руководитель «Уззы»)

Бортовое время 21.06

Результаты тестирования:

– Почему 25 января 2027 года вы называете Определяющей датой?

– Потому что именно в этот день локаторы Разума впервые приняли из космоса сигналы искусственного происхождения, так называемое Послание. К такому выводу независимо друг от друга пришли космические службы Бразилии, США и России, а позже к ним присоединились французы и австралийцы.

– Космический корабль?

– Всего только чертежи.

– Но адресовалось ли Послание землянам?

– Мы посчитали – да. Человечество находится как раз на том уровне развития, который позволяет нам получить всё необходимое для постройки упомянутого объекта.

– Но строительство «Уззы» привело к глобальному экономическому кризису.

– Мы заблаговременно предупреждали об этом.

– И активизировало множество темных сил.

– Мы и об этом предупреждали.

– Когда именно вы возглавили Проект?

– После ухода академика Некрасова. Русские самой природой запрограммированы на рискованные проекты, но, к сожалению, после трех подряд покушений академику Некрасову пришлось оставить свой пост. Проект «Узза» перестал быть техническим. Он перешел в область политики. От космического Послания ждали чуда. Большинство людей считали, что Чужие не могли ограничиться только чертежами. Как заметил один остроумный комментатор: «Они не из Тогучина». Какое-то время мы, правда, надеялись, что за Посланием последуют какие-то пояснения, но ничего такого не было. Послание бесконечно повторялось, будто за ним перестали следить. Последовательность приема была вычислена нашими математиками и логиками до последнего знака. Вы прекрасно знаете, тайтай, что приступ эпилепсии можно вызвать определенным повтором световых сигналов, что-то такое можно сказать и о деятельности террористов. Их удары ужесточались после каждой попытки активизировать Проект. Это понятно. Работы слишком много стоили, они требовали неимоверных вложений, неимоверной энергии. Бюджеты самых богатых стран ужаты, уровень жизни упал. А обыватели, они, тайтай, не любят изменений. Они считали и считают, что прожить можно и с каменным топором в вонючей пещере, лишь бы никуда не спешить.

– Вы хорошо знали господина У?

– Достаточно, чтобы наше общение было эффективным.

– Как вы относились к его образу жизни?

– Имеете в виду засекреченность?

– И это тоже.

– Тысячи разных специалистов обеспечивали безопасность Проекта, но всё равно руководителям доставалось больше всех. Судьба академика Некрасова всем известна. Не раз попадал под удары и господин У. В нескольких странах мира у него были кабинеты, абсолютно аутентичные. Одинаковые огромные окна, лестница в тридцать три ступени, кабинет в эркере, ротонда в саду. Господин У везде должен был чувствовать себя как дома. Заходящее солнце бросало лучи в западное окно кабинета, на рабочем столе лежала зеленая ветка. Ее меняли каждый день, хотя сам он вряд ли это замечал. На северной стене везде, во всех кабинетах, висела одна и та же старинная картина: «Ба-цзе принимает зятя». В Китае, в Марокко, в Италии, в Бразилии. Почему-то прием зятя неким Ба-цзе нравился господину У, хотя я не уверен, что он хотя бы замечал картину. А меня прием этого зятя скорее отталкивал. Люди со свиными мордами, невестка на тонких ножках, серенькая, как мышь. Но господин У так долго жил в Китае, что насквозь пропитался его духом. Он, например, никогда не произносил вслух слово «умер». Когда убивали его помощников, он говорил: «дуб повалило молнией». Идеи господина У тоже никогда не повторялись – как знаки в книге «Тысяча иероглифов». Говорят, за день до исчезновения господина У кто-то видел на китайской верфи человека в глубоком трауре: весь в белом, подпоясан веревкой из рисовой соломы, на ногах соломенные сандалии, на шее – связка денег из серебряной бумаги, а на ленточке, украшающей соломенную шляпу, надпись: «Увидишь и обрадуешься».