Книга Сибирская жуть-3 - Андрей Буровский

Во-вторых, советским был явлен многократный пример самых невероятных волюнтаристских решений, окончательно разрушавших представления о «можно» и «нельзя». Можно ли было осваивать целину? Строить Красноярскую и Саяно-Шушенскую ГЭС? Расказачивать и раскрестьянивать? Убить Николая Гумилева? Истреблять православных священников? Травить диссидентов? Разогнать Учредительное собрание? Разумеется, каждое из этих действий совершить нельзя по множеству причин — от экологических и экономических до культурных и нравственных. Разумеется, каждое из них имело целый комплекс негативных последствий, сиюминутных и долговременных. Разумеется, каждое из них было не славным деянием, а преступлением и гадостью. Разумеется, каждое из них было не победой, а растянутым во времени поражением. И то, что воздаяние всякий раз приходило потом, ничего в принципе не меняет.

Но ведь можно не замечать гадости; можно изобразить поражение победой; шайку политических уголовников можно представить партией пролетариата; историю гибели страны и расточения ее богатств изобразить историей торжества «нашей» идеологии. Тот, кто воспитан на этом, лжет… нет, даже, пожалуй, сознательно не лжет. Просто для него существует не то, что существует, а то, о чем договорились. То, что принято на партийном собрании, как бы становится реальным. Одно время пустая болтовня не окончившего даже семинарии «вождя» стала как бы верхом интеллектуальной и политической мысли; в другое время стало как бы возможно выращивать кукурузу в Якутии; точно так же стало как бы возможным и парапсихологическое оружие имени Сани Изаксона.

В С.Соколову очень хотелось чуда. Чуда хотелось так сильно, что оно как бы стало возможным…

Популярность изаксонов и изаксончиков, легкость обдуривания «человеков» я могу объяснить только так: вера в чудеса является одним из важнейших компонентов духовной жизни всего общества. Отнюдь не только генералов и ректоров, которых обирают шарлатаны, создающие «лептонное оружие».

Можно смеяться над идиотами, на которых не нужен нож, которые добровольно отдают свои денежки шарлатанам. Пока люди здоровы, а отданные «экстрасенсам» деньги не оторваны от детского пропитания, это скорее смешно.

Когда люди продают квартиры, расточают накопленное поколениями, рвут все связи и медленно умирают от голода в каком-нибудь «ашраме», «горном храме» или «экологическом поселении», доверчивость идиотов и жажда самоотдачи оканчиваются трагедией (особенно когда в эти игрища вовлекают детей).

И особенно омерзительно паразитирование «эстрасексов», «народных целителей» и прочей сволочи на безнадежно больных. Человек понимает или, по крайней мере, чувствует, что ему немного осталось. Он молод и хочет жить, да и детей он (или она) еще не подняли. Этот несчастный человек, приговоренный к смерти даже не за совершенные им преступления, а в силу совершеннейшей случайности, часто в силу даже просто генетики (то есть случайности, вообще никак не зависящей от смертника), начинает хвататься за любую соломинку — травяные сборы, чтение мантр, оздоровление организма путем голодания, врачевание наложением рук и вселением в гибнущее тело души жителя другой планеты. А денежки, которые, между прочим, как раз могли бы и остаться его детям, утекают в руки тех, кто варит сборы, читает мантры, накладывает руки и вселяет души.

Когда речь идет о таких людях (и ТАКИХ деньгах) все становится особенно омерзительно и особенно страшно.

О тайнах человеческого взгляда

Почти так же отвратительно и другое — то, что в море всевозможных изаксонов, какашкиных и кирок тонет действительно очень интересное направление в науке. Серьезные ученые шарахаются от темы неизвестных энергий, полевых воздействий, телекинеза и телепатии. Понятно, почему шарахаются — тема очень уж дискредитирована! Ловить снежного человека или строить «машину времени» и то как-то значительнее и приличнее. А всякий, кто всерьез начнет заниматься проблемой экстрасенсорных воздействий или исцеления путем чтения мантр, в глазах и коллег, и общественности тут же оказывается в одной компании с Киркой и Изаксоном.

Честно говоря, я долго сомневался перед тем, как сесть писать эту книгу. Очень уж велик страх, что на этой книге неполноценные люди будут сидеть, как наркоман сидит на игле, а сам ты превратишься в Учителя, Гуру, Великого Экстрасекса или что-нибудь в этом роде. А когда писал, прилагал максимум усилий, чтобы этого не произошло.

Обидно все это особенно потому, что многие явления вполне можно (и должно) исследовать средствами современной науки. Уже в 1960-е годы в США был поставлен эксперимент, неопровержимо свидетельствующий: человеческий взгляд может совершать работу, может воздействовать на материальные объекты; то есть взгляд любого человека (не Гуру или Учителя, а любого из нас) обладает физическими характеристиками.

Эксперимент очень простой: по наклонному желобку скатываются бильярдные шарики, десять тысяч бильярдных шариков. В нижней части желобка стоит вертикальный металлический штырек. Штырек поставлен так, чтобы, ударяясь об него, шарики с равной вероятностью скатывались направо или налево. Учтены все факторы, которые могут повлиять на движение шариков, — даже притяжение космических тел и вращение Земли. Проведен контрольный эксперимент: множество раз спущены по желобку все десять тысяч бильярдных шариков. Скатившиеся шарики «обсчитаны» с помощью специальных математических формул: ведь не бывает, чтобы в правой и в левой корзинке оказалось бы ровно по пять тысяч шариков. Надо выяснить, какие соотношения упавших шариков случайны.

А потом начинается главное: перед желобком садится доброволец. Шарики медленно скатываются, и задача добровольца — мысленно толкать шарики взглядом налево. Почему именно налево? Просто чтобы с чего-то начать. Во второй серии эксперимента шарики толкали направо.

И выяснилось, что число шариков, которые сваливаются влево, резко возрастает, а математическая обработка показала, что это не случайное явление. Добровольцы толкают взглядом шарики вправо — и резко возрастает процент упавших направо, и это тоже не случайно…

Добровольцами в эксперименте становились самые обычные, рядовые студенты, стремившиеся подработать, и это их взгляд вполне успешно толкал шарики…

Жаль, что проведению опытов в этом направлении мешают безнаказанные шарлатаны и дармоеды, превращающие изучение тайн человеческого взгляда в балаган.

К бабке…

К сожалению, помнить этого я никак не могу, потому что было мне тогда три или четыре месяца от роду. И была у меня, кроме врожденного порока сердца, грыжа, и орал я днем и ночью, почти без перерыва. Доведенная до полного отчаяния, моя мама в конце концов спросила у детского доктора, Крутянской, что вообще можно сделать (вот Крутянскую я помню, потому что с ней общался уже и в 4, и в 6 лет).

— Ну что? — смущенно пожала плечами Крутянская. — Медицина тут бессильна…

— А к кому можно обратиться?

— К бабке…

Тут имеет смысл напомнить, что Крутянская — врач с высшим образованием и с ученой степенью, кандидат медицинских наук. В те годы, в конце 1950 — начале 1960-х, слава ее гремела по всему городу. И что моя мама тоже имеет ученую степень и происходит из семьи, где наукой занимаются уже несколько поколений. Получается — кандидат послал к бабке другого кандидата наук.