Книга Легион. Земля предков - Алексей Живой

— Я готов.

— Ну, вот и отлично, — похвалил его Чайка, осторожно извлекая фалькату из ножен, — теперь наша очередь познакомиться с гребцами. Открывай свою потайную дверь.

И, перед тем как жрец нащупал пружину в стене, добавил:

— Если ты что-то забыл нам сказать, ты умрешь первым. Ты понял меня?

Итао замер на мгновение, потом осторожно кивнул.

— Тогда действуй.

Первыми у двери стояли Леха с копьем и двое проверенных лучников Цорбал и Пирг, с приказом не повредить одежду, в которой еще предстояло «выступать» перед публикой. Однако Федор, находившийся позади жреца, немного переживал за своих подчиненных: могли в пылу атаки и забыть про это.

Когда дверь почти бесшумно отъехала в сторону — Чайка успел лишний раз удивился местами почти совершенной механике сапотеков, не знавших о колесе и стали, — за ней открылся протяженный тоннель, походивший на освещенный факелами грот. И действительно, в конце него стояла длинная пирога, сделанная из какого-то светлого дерева. Корма и нос ее были загнуты, а посередине виднелся навес из тростника.

— Вот она, — пошутил Федор, разыскивая глазами гребцов, — лодка фараона.

Шестеро гребцов в зеленых балахонах, скрывавших голову, но оставлявших открытыми плечи и руки, распластались на камнях перед лодкой, изображая из себя живые ступеньки.

— А тебя здесь хорошо встречают, — пробормотал Федор вполголоса, как ему показалось. — Почетно.

Но его слова неожиданно эхом разнеслись по сводчатому гроту, прорубленному в скале. Видимо, они находились где-то у самой стены, и до охраны ворот было совсем недалеко. Гребцы вздрогнули от неожиданного шума, и один даже осмелился поднять голову. Увидев жреца в окружении чужаков с оружием, он что-то гортанно выкрикнул и бросился бежать по направлению к каналу, видневшемуся буквально в десятке метров. Балахон обнажил его голову с длинными заплетенными косами черных волос.

— Опять по-тихому не получилось, — расстроился Федор, резким жестом отталкивая жреца в сторону и заставляя его прижаться к стене.

— Сиди смирно, — прошипел он в лицо дернувшемуся было Итао, пока остальные финикийцы разделывались с гребцами, — с тобой мы еще не закончили.

Первого беглеца настигла стрела, пробившая ногу. Он рухнул в двух шагах от борта лодки и закрутился на месте как волчок, издавая крики. Подоспевший к месту его падения в три прыжка Ларин добил сапотека ударом кулака в горло, заставив умолкнуть навсегда. Еще двоим, потерявшим должное уважение к сану жреца ягуара, стрела пронзила горло. Остальных прикончили без применения стрел и колющего оружия, переломав кости и позвонки. Итао взирал на это бесшумное избиение с тихим ужасом, сам не в силах вымолвить ни звука.

В результате почти все балахоны достались беглецам целехонькими, только на двух имелись едва заметные следы крови в районе горла, но их можно было скрыть, загнув края внутрь и натянув накидки поглубже.

— Ладно, сойдет, — не стал привередничать Федор, — главное, что одеяния нашего жреца в порядке и все будут смотреть на него. Переодеваемся и в лодку. Трупы спрятать. Вечереет, до заката мы должны покинуть этот гостеприимный город.

Жрец показал, как открывать дверь с этой стороны, и финикийцы сделали его «соучастником преступления», быстро перетащив в келью Итао шесть трупов. Когда возле длинной «лодки фараона» стояли шестеро новоявленных гребцов, Федор подтолкнул совершенно потерявшего дар речи жреца в спину.

— Вперед, навстречу славе и Питао-Кособи.

На деревянных ногах Итао шагнул в лодку, на носу которой горел короткий факел, и сел на специальную скамью, заблаговременно укрытую циновкой, поместив посох на коленях. Финикийцы расположились по всей длине лодки, обнаружив в ней короткие лепестковые весла, которыми предстояло грести, и поневоле вживаясь в роли гребцов священного жреца. Впрочем, если верить Итао, эта роль была не сложной — только грести и молчать, наклонив голову. Вся слава должна доставаться жрецу. Говорить с гребцами тоже никто не должен был, а жрецу ягуара, плывущему в сторону заката, народу полагалось оказывать почести на расстоянии, посыпая воду перед лодкой лепестками цветов и сухими зернами маиса. Как и жрецам богов Косихо-Питао и Питао-Кособи. Федора такое поведение толпы вполне устраивало. Главной трудностью было пройти городские водные ворота и не проколоться на какой-нибудь мелочи. А затем благополучно разминуться с лодками других жрецов, чтобы не возникло вопросов. Ну и конечно, чтобы сам Итао вдруг не вздумал взбрыкнуть и позвать на помощь многочисленных стражников или других жрецов.

Чайка занял место рулевого, чтобы контролировать ситуацию. Накидывая балахон на голову, он легонько пнул жреца ягуара в спину, показавшуюся ему недостаточно прямой.

— Изобрази величие, — напомнил он пленному Итао, поправив ножны фалькаты под балахоном, — ты все-таки жрец. Тебя народ приветствовать будет. И помни, если что-то пойдет не так ты первым из нас отправишься на встречу со своим любимым ягуаром. А теперь улыбайся, учитель. Мы отплываем.

Федор заметил, как сапотек против воли выпрямил спину и плечи, придав лицу властное выражение, подобающее жрецу. «Вот так-то лучше, — подумал Федор, — а то могли засыпаться из-за этой кислой рожи. Не знаю точно, как должен выглядеть жрец на этой чертовой церемонии, но уж, наверное, не рыдать, если праздник намечается».

Финикийцы взялись за весла и большая пирога — а Федор именно так для краткости окрестил это чудо инженерной мысли сапотекских корабелов — направилась к выходу из грота. Чайка мог только догадываться, где конкретно находилась эта жреческая гавань и гавани остальных жреческих лодок, но несмотря на пару криков, которые покойные гребцы успели-таки издать, до того как их отправили на встречу с богами, никто не пришел им на помощь. «Значит, никто ничего не услышал, — успокоил себя Федор, работая длинным веслом и стремительно выводя пирогу жреца ягуара на простор канала, — будем надеяться, что и в тюрьме нас еще не хватились. Хотя нужно поспешать».

Он сделал последнее мощное движение рулем, чтобы развернуть лодку вправо, и тут же едва не произошло столкновение с крестьянской лодкой, перевозившей корзины, полные маиса. Она выскочила из тесноты перед самым носом пироги жреца. Видимо, Чайка выполнил свой маневр слишком быстро, торопился и позабыл о том, что движение на этом единственном водном пути Монте-Альбана очень интенсивное. Однако Федор зря переживал. Увидев, с кем сейчас произойдет столкновение, рулевой крестьянской лодки заложил крутой вираж и, едва не врезавшись в стену канала, избежал прямого контакта. Его лодка со скрипом прошла вдоль каменной стены, ободрав себе борт, но не коснулась лодки жреца. Лица Итао Федор при этом не видел, зато на промелькнувшем лице хозяина лодки с маисом он успел заметить выражение настоящего облегчения, словно тот избежал встречи со смертью.

«Это хорошо, что здесь нас так уважают, — подумал про себя Федор, — но суетиться не надо. Столкновения у ворот нам еще не хватало».