Книга Граф Мечников - Василий Сахаров

Да, что-то здесь не так. Я подозвал к себе одного раба, щуплого парня лет двадцати пяти, одетого в потёртый, но чистый комбинезон серого цвета, и через переводчика стал задавать ему вопросы:

– Как тебя зовут?

– Майкл Гарт, сэр. – Ответ моментальный, без раздумий, и вид у раба по-прежнему равнодушный.

– Откуда ты?

– Из Бирмингема, сэр, Северная рабочая колонна.

– Какая-то специальность имеется?

– Электрик, сэр.

– Ты доволен, что мавров перебили?

– Не знаю, сэр.

– Почему?

– Не могу знать, кто такие мавры, сэр.

– Это те люди с чёрным цветом кожи, у которых ты был в рабстве.

– Рабство? – На миг парень замялся и смутился. – Но мы не рабы, сэр. Я рабочий, а люди, которых вы называете маврами, сэр, это наша охрана от опасностей внешнего мира. Мы все делаем великое дело под руководством великого гения всех времён и народов герцога Бирмингемского Магомеда, возрождаем цивилизацию, и каждый из нас находится на своём месте. Общеизвестно, что чернокожие люди прекрасные солдаты и управленцы, а белые и мулаты лучше работают на полях, стройках и кое-что понимают в технике. И поэтому чернокожие ополченцы имели оружие, а мы, белые рабочие, без указания свыше ничего решить не в состоянии.

– Но я и мои люди по цвету кожи такие же, как и вы, и мы одолели чёрных.

– Это случайность, сэр, или вам повезло. Мы уверены, что вскоре снова сможем трудиться на благо герцога Бирмингемского, а вас прогонят солдаты, которые наверняка уже спешат к нам на выручку.

Раб говорил чётко и быстро, как отлично заученный материал на экзамене. Он выливал на меня потоки словес, а в его глазах было всё то же самое показное равнодушие и спокойствие. Охренеть! Такого мне ещё видеть не доводилось, хотя я всякого дерьма повидал! И чем больше я общался с этим самым Майклом Гартом, рабом с замашками агитатора, тем яснее понимал, что имею дело с хорошо выдрессированным животным, которое вырастили, выкормили и обучили исполнять ряд определённых действий, а затем влили в стадо точно таких же двуногих рабочих скотин. Человека с малолетства убедили, что он второй сорт, рабочий придаток негров, и он уверен, что вся его жизнь заключена в служении великому герцогу Магомеду. Хорошо кто-то поработал, создал программу обучения молодняка, организовал процесс и теперь, видимо, пожинает плоды своих трудов в виде собачьей преданности загруженных лозунгами и привыкших к определённому мироустройству людей.

– Кто же вам в голову такие мысли вложил? – спросил я у Майкла.

– Никто, сэр.

– А что ты про Армию Рединга скажешь? Там ведь свободные люди живут.

– Вот они и есть настоящие рабы, которые находятся в плену своих дурацких древних верований, национализма и традиционализма, подчиняются шарлатану Квентину Дойлу и питаются отбросами, а настоящая свобода у нас.

– На нас работать станете?

– Вы с оружием в руках, и мы подчинимся силе, сэр. Но знайте, нас спасут, и вы об этом пожалеете. Вас будут судить…

– Хватит!

Прервав разговор, я резко развернулся, покинул жилище рабов и вышел наружу. Чёрт! Я зло сплюнул на потрескавшийся старый бетон. С подобной холуйской преданностью я давно уже не сталкивался, и меня распирало бешенство. Ненавижу, когда людей в скотину превращают. Невольно вспомнились Внуки Зари, сектанты-сатанисты из Харькова. Они тоже использовали техники нейролингвистического программирования, зомбирования людей и промывали им мозги ради подчинения своей воле. В Бирмингеме, по всей видимости, происходит нечто подобное. Вот только сатанисты давали людям веру в сверхъестественное высшее существо, являющееся олицетворением всемирного зла, а здесь вместо неё вера в светлое будущее и высшее предназначение служения одному человеку.

И тут же в голове возник вопрос: откуда, собственно, у герцога Магомеда такие методики? Будет возможность, надо обсудить этот вопрос с Квентином Дойлом. В первую встречу с лидером Армии Рединга не до того как-то было, мы торопились на Балтику. А вот в следующую, которая произойдёт через неделю, обязательно более подробно и обстоятельно поговорим. Всё-таки недоговаривает что-то господин Дойл, и это не есть хорошо. Вот только захочет ли он со мной на эту тему говорить? Не знаю. Силком его к откровенности принуждать крайней необходимости нет, не настолько уж мне интересна жизнь в Бирмингеме. А в течение одного разговора такого опытного человека на информацию раскрутить у меня может не получиться. Однако попробовать в любом случае стоит.

Пока я гонял в голове невесёлые мысли, вверх по реке с моря поднялся «Ловкий». Корвет обладал низкой осадкой и превосходной манёвренностью и мог не бояться затонувших в Халле кораблей и подводных камней, поэтому, пока остальные наши корабли оставались на рейде, он пошёл к Кингстону.

«Ловкий» прижался к причалу. На бетон опустился трап, и я поднялся на его борт. Здесь принял доклад Миши Тарпищева, пообедал в кают-компании, проверил по рации, как ведётся работа в порту, убедился, что всё по плану, офицеры справляются с поставленными задачами без меня, и засел за написание донесений моему высокому столичному начальству. В Ла-Манше появится связь с фортом, и я при первой же возможности обязан сбросить информацию о походе в Краснодар. Самое обычное дело. Но имеется небольшая проблема. Во время переходов по морю и пребывания в Швеции я всё это дело забросил, а расписать необходимо многое. И пока есть время, надо хотя бы кратко изложить, что нового происходит в Балтийском регионе и каковы итоги торговых операций.

Начал с Гатчины. Написал о том, что Старик полностью оправился от своей болезни и снова крепко держит в своих руках бразды правления военным округом.

Далее Калининградская Республика. Андрей Левченко совершил поход на польскую территорию, и, как это ни странно, его рейд увенчался успехом. Республиканцы, гатчинские добровольцы и наёмные викинги разграбили и спалили дотла несколько вражеских деревень и этим показали ляхам, что их налёты на Калининград безнаказанными не останутся. Правда, во время отхода войско Левченко всё же потрепали и отбили у него половину не очень богатой добычи. Но в общем карательный поход удался, я думал, будет хуже.

Третий файл касался Швеции, четвёртый – Вильгельмсхафена, а пятый – Британии. На всё потратил два часа, и это была только половина моих трудов, ведь ещё не были забиты данные по торговым сделкам.

И только я хотел заняться этим, как по рации со мной связался Кум, доложивший, что Кингстону отключили подачу электричества, а между Лидсом и Йорком начался оживлённый обмен шифрограммами. Значит, про то, что мы взяли город, мавры уже знают. Наверное, из Кингстона кто-то успел удрать, а мы его не заметили, и благодаря этому противник очухался раньше, чем мы ожидали. Впрочем, в этом нет ничего страшного. Бирмингем далеко, а находящиеся в близлежащих городах вражеские отряды состоят из ополченцев, которые нам не противники.