Книга Эхо Земли - Шон Уильямс

Однако подобные предположения, впрочем, пришлось вскоре отвергнуть, поскольку электронный мозг «Арахны» объявил о расшифровке нескольких перехваченных сообщений. Оказалось, что все они отправлены людьми. Это принесло некоторое облегчение Питеру, но ненадолго: пришлось искать новое объяснение молчанию Земли.

А вскоре появились и новые, еще более тревожные известия.

Как оказалось, Земля не излучала радиосигналов просто потому, что этой планеты больше вообще не существовало. Она не изменила орбиту и не прикрылась каким-нибудь радиоотражающим экраном — колыбель человеческой цивилизации просто исчезла. Как, впрочем, и Венера. Луна, правда, осталась, но переместилась поближе к Солнцу; она больше не двигалась в пространстве свободно в пределах своей орбиты, а стала частью некоей структуры значительно большего размера. Эта структура по габаритам могла поразить любое, даже больное, воображение.

Когда Питер в первый раз вывел изображение исполинской конструкции на экран, ему пришлось вертеть головой около часа, чтобы рассмотреть все в деталях. На общем фоне то, что когда-то было Луной, представлялось буквально прыщиком на заднице.

Новое творение людской расы можно было для простоты рассмотреть в его трех составных фрагментах, ни один из которых не был до конца завершен. Первый представлял собой ажурную сеть из продольных, поперечных и вертикальных балок, простиравшуюся, подобно бесконечной серебристой паутине, в сторону от Луны, словно окончательной ее целью было опутать само Солнце. Наделе, конечно, все было не совсем так, но само стремление впечатляло.

Второй компонент — огромные подмостки, занимавшие кусок космоса площадью восемнадцать миллионов квадратных километров, толщиной в десять Юпитеров и по форме напоминавшие ограненный бриллиант. Все это в целом соответствовало двумстам семидесяти триллионам квадратных километров — миллион поверхностей Земли, приставленных друг к дружке. Точные измерительные приборы «Арахны» показали среднюю толщину деталей подмостков в пять метров, хотя она сильно различалась в разных местах. В этой конструкции Луна была больше похожа на крошечную головку огромного сверкающего одуванчика.

Третья составляющая не была такой циклопической, однако по-своему тоже производила впечатление. Строение казалось громадным, но виделось не очень четко, словно находилось в тумане. Прямо от поверхности Луны начиналась длинная полоса какого-то черного материала, цеплявшегося за поперечные балки, подобно ткани, которую натягивали на крылья старинных аэропланов. Она был значительно меньшей площади: тридцать триллионов квадратных километров, как зрачок на глазу.

Последнее сравнение сразу пришло на ум Эландеру, как только он внимательно рассмотрел все составляющие конструкции.

По своему назначению система напомнила ему огромную солнечную батарею — возможно, даже гигантский солнечный парус. Кто мог его здесь построить? На этот вопрос, среди множества прочих, и предстояло получить ответ Питеру. Какова функция «привязанной» на новом месте Луны? Почему строительство сети из балок остановилось? Остался ли кто-нибудь из землян в живых? Ему было пока известно лишь то, что из всего населения Солнечной системы сохранились бесплотные носители энграмм — эхо уже погибшей цивилизации.

— Вот место, которое мы называем Системой. — Кэрил иллюстрировала свои слова демонстрацией диаграмм космического долгостроя рядом с Луной. — Она стала первым шагом в строительстве структуры типа дисоновой сферы. В законченном виде конструкция должна была использовать Солнце в качестве гигантского ядерного реактора — будущего источника энергии для других, не менее грандиозных проектов. В качестве материала в жертву принесли Землю и Венеру; следующим должен был стать Марс, но все остановилось — так же внезапно, как и началось. Все пошло кувырком: способность к изменению вступила в конфликт с разумом и волей. Ты можешь мне не поверить, Питер, но Система была построена меньше чем за один стандартный космический год. Если бы строительные работы продолжались теми же темпами, то все планеты и спутники вплоть до Сатурна, кроме Меркурия, были бы отданы для строительных нужд. Солнечной системе, как ты понимаешь, предстояло измениться до неузнаваемости.

— А разве этого уже не произошло? — Питер от услышанного сделался мертвенно-бледным.

— Потери были минимизированы, — продолжала Кэрил, не обращая внимания на его реплику. — Появилась серьезная оппозиция планам использования Земли в данном проекте — с чем ты, очевидно, согласишься, Питер. Постепенно противники грандиозного строительства одержали верх; хотя Земли как таковой уже не было, темпы работ резко замедлились, и был предложен новый план действий, затем, через некоторое время, еще один — и так далее, вплоть до его сегодняшнего состояния. Скорлупа, которая до сих пор не вышла на проектный уровень, уже строится около десяти лет. Теперь выдерживается тактика постепенного, сбалансированного роста, без чрезмерной экспансивности, о которой потом приходится сожалеть.

— Но ведь Землю разрушили люди, не так ли? — Питер подумал обо всем том, чем была так богата его родная планета: произведения искусства, архитектурные памятники, красоты природы… Все погибло. — Не могу поверить, что это сделало само человечество, а не инопланетяне.

— Формально, конечно, так и есть. Все строители были жителями Земли. Хотя… повстречайся они на твоем пути, ты наверняка посчитал бы их пришельцами неизвестно откуда.

У Питера что-то оборвалось внутри.

— Закономерный результат печальных последствий научного планирования среды обитания человечества. Короче говоря, искусственный интеллект и результаты его деятельности — во всем великолепии… — пробормотал он.

— Совершенно верно. Человечество миновало критическую точку в своем развитии примерно через десятилетие после старта вашей экспедиции. Были предложены так называемые генетические алгоритмы для разработки новых устройств и технологий. Вскоре большинство самых передовых образцов техники уже работали на принципах, не до конца осознаваемых даже их создателями. Бурно развивающейся отраслью стал искусственный интеллект; его модифицирование также постепенно выходило из-под контроля, нарастало отчуждение между людьми и порождением их собственной деятельности. К июлю 2062 года появилась возможность создать полностью автономный искусственный разум, а также возникли условия для успешной манипуляции с мозгом живых людей… и даже для создания неких гибридов, сочетающих в себе естественный и искусственный интеллектуальный ресурсы. Само собой, такие могучие силы удержать в рамках стало совсем непросто, и цели у носителей комбинированных мозгов сплошь и рядом расходились с интересами людей. Начались кровавые конфликты. Не все территории Земли вошли в эту фазу одновременно, но повсеместное наступление креативного разума уже было не остановить. Он развивался, размножался и мутировал, пока не заполонил все, подобно вирусу, постепенно поедающему своего хозяина и в поисках пищи убивающему все новые и новые жертвы.

Хацис на секунду умолкла, а затем продолжала:

— Как любой вирус, он в конце концов погубил сам себя. Ни одна болезнь не может распространиться дальше, если она убивает организм хозяина. Вскоре работы с Земли были перенесены на Венеру: эту планету уже наполовину разобрали, и тут наступил полный хаос. Огромное количество по-разному устроенных разумов не могло ладить между собой до бесконечности; более того, их носители оказались не в состоянии подчиниться единой главенствующей воле. То, что осталось от человечества, сначала оказывалось разбитым на куски; затем опять появлялось — уже в новой форме, а через некоторое время снова распадалось, чтобы через месяцы и годы прийти к равновесию. Такая чехарда продолжается многие годы, но сейчас уже с претензией на организованность. Для поддержания динамического равновесия была сформирована надстройка — Винкула; интересы различных групп не расходились в разные стороны, хотя и не двигались навстречу. Скорее всего все застыло в напряженном ожидании. По решению Винкулы было начато строительство Скорлупы, предназначенной для использования в дальнейшем солнечного ветра. Винкула воплотила в себе весь интеллект Солнечной системы, естественный и искусственный, и много делает для поддержания равновесия между разными точками зрения.