Книга Украденная любовь - Рексанна Бекнел

Ее рука протянулась было к нему, но тут же упала.

— Я не хочу делить эту комнату с тобой, Киприан. Не хочу. И что бы ты ни сказал и ни сделал, это ничего не изменит…

— Ты хочешь, чтобы я на тебе женился? — вдруг резко спросил он. — Да?

От этих неожиданных слов Элиза на несколько секунд потеряла дар речи, и Киприан, не дождавшись ответа, продолжил:

— Если я женюсь на тебе, ты будешь делить со мной эту спальню? Должен тебя предупредить, женщина, я не намерен придерживаться дурацких обычаев, согласно которым у мужа и жены должны быть раздельные спальни!

Если бы Киприан женился на ней, ей бы и в голову не пришло требовать себе отдельную комнату, но брак не был ее целью… «А как же любовь? — спросила она себя. Как быть с тем самым главным чувством, которое связывает — должно связывать — мужа и жену?» Она уже была помолвлена без любви, и, хотя причины, по которым Киприан предлагал ей заключить брак, разительно отличались от мотивов Майкла, ее разочарование было ничуть не меньшим. Она любит Киприана, с упавшим сердцем призналась себе Элиза. А он всего лишь хочет ее.

— Я… я не уверена, что это хорошая идея, — пробормотала Элиза и, судорожно прижимая руки к груди, отвернулась и бросилась к двери. Сердце ее разрывалось, и ей отчаянно хотелось побыть одной, но Киприан оказался быстрее. Одним прыжком он настиг ее и развернул к себе.

— Ты не уверена, что это хорошая идея? — повторил он вслед за ней. — Почему?

Элиза вскинула подбородок и сжала губы, изо всех сил стараясь, чтобы они не дрожали. Как он смеет предлагать ей выйти за него замуж, хотя на самом деле он этого не хочет? Вернее, ему все равно…

За окном звонко защебетала какая-то птица, но в каменных стенах дома Киприана царила полная тишина.

— Мой… мой отец этого просто не допустит.

— Черт с ним, с твоим отцом. Это дело касается только нас с тобой.

«Потому что ты не любишь меня!» — хотелось крикнуть ей, но вместо этого Элиза сказала первое, что пришло ей в голову:

— У нас нет ничего общего. Черные брови Киприана выгнулись.

— У нас есть общая постель, — саркастически протянул он и сдернул, куртку с ее плеча, обнажив нежную выпуклость груди. — И мы оба чертовски хороши вместе.

— Этого недостаточно! — крикнула она.

— Прах и пепел! — Он оттолкнул ее. — Я, должно быть, сошел с ума, если мог подумать, что избалованная девица вроде тебя… — Оборвав себя на полуслове, Киприан схватил брюки и стал натягивать их сердитыми рывками. Застегнув ремень, он выпрямился и окинул ее свирепым, пронзительным взглядом. — Ты будешь отличной женой своему великосветскому хлыщу, Элиза! Будешь носить подобающую одежду, знаться с подобающими людьми, устраивать подобающие приемы. А пока он будет произносить долгие, нудные речи в палате лордов, будешь изменять ему с очередным любовником.

Она вздрогнула — не столько от его грубости, сколько от ужаса перед нарисованной им картиной.

— Нет, я никогда не смогу…

— Еще как сможешь! Как только в первый раз застукаешь своего драгоценного Майкла в постели одной из своих подруг, так и сама в долгу не останешься.

— Не все мужчины такие, как твой отец! — закричала она. — Только потому, что он…

— Именно поэтому, моя дорогая. — Он засмеялся леденящим душу смехом и покачал головой. — Личность моего отца — прекрасная иллюстрация к тому, о чем я только что говорил. Даже ты не можешь этого отрицать.

— Но нельзя же из-за одного подонка…

— Человек, которого ты только что назвала подонком, имеет честь быть твоим дядей.

— Моим дядей… — Элиза уставилась на Киприана, силясь понять смысл его слов. — Моим дядей?!

Элиза похолодела. Сердце замерло у нее в груди, во рту пересохло, и она машинально облизнула губы. Киприан же отвернулся с деланным спокойствием и потянулся за рубашкой. Он уже жалел о вырвавшихся у него словах, но поправить дела было нельзя. Что ж, какими бы ни были последствия его неосторожности, он готов был встретить их лицом к лицу, как встречал в далеких морях шторма и тайфуны.

Элиза машинально следила за тем, как он подбирает с пола сапоги, но в душе у нее нарастал ужас. Киприан — сын дяди Ллойда? Но если это правда, значит, Обри — его… его сводный брат!

— Я не понимаю. Ты… ты похитил собственного брата?

Киприан поднял к ней лицо, с которого начисто исчезли все эмоции. Ни гнева, ни боли не выражали его темно-синие, как ночное небо, глаза.

— Сводного брата. Полагаю, мы с тобой можем называться кузенами.

— Не по крови, — машинально возразила она. — Но Обри…

— Он мой сводный брат, и я уверен, что смогу воспитать его куда лучше, чем наш общий папаша.

— Но он же Хэбертон. Как и ты, — добавила Элиза, все еще оглушенная свалившейся на нее новостью.

Глаза Киприана опасно сузились.

— Я никогда не буду Хэбертоном, — медленно выдавил он.

— Но ты уже Хэбертон. — Начав наконец что-то понимать, Элиза непроизвольно шагнула к нему, но следующие его слова хлестнули ее с такой силой, что она пошатнулась.

— И это возвышает меня в твоих глазах, не так ли? Если бы я носил фамилию Хэбертон и занимал в вашем распрекрасном обществе соответствующее этому громкому имени положение, уж ты бы, наверное, не упустила возможности стать моей женой, а?

— Это здесь совершенно ни при чем, — начала Элиза, но Киприан, не дослушав, пренебрежительно фыркнул:

— Неужели? — Он осмотрел ее с ног до головы таким взглядом, каким смотрит коннозаводчик на приглянувшуюся ему племенную кобылку, и Элиза вдруг почувствовала себя неуютно от сознания своей наготы. Она плотнее запахнула куртку и попробовала собрать разбегающиеся мысли.

— Киприан, ты должен отпустить Обри, — сказала она, пытаясь вернуться к главному.

— Нет.

— Но какой теперь в этом смысл?

— Смысл, дорогая моя Элиза, тот же, что и раньше. Твой дядя — мой ублюдок отец — потерял свое самое ценное достояние. Своего единственного наследника.

Элиза пристально посмотрела на него, словно пытаясь заглянуть ему в душу:

— Но все изменилось, правда? Ты ведь не думал, что полюбишь Обри? Ты сказал мне однажды, что сделаешь Обри таким же чудовищем, каким Ллойд Хэбертон сделал тебя. Но ты не можешь этого сделать, не так ли? Ты не можешь мучить своего сводного брата. — Она горько улыбнулась. — Ты все-таки не такое чудовище, каким пытаешься представить себя, Киприан Дэйр.

Она заметила промелькнувшую в его темно-синих глазах нерешительность — вернее, тень нерешительности. Впрочем, Киприан тут же нагнулся, чтобы заправить брюки в сапоги, и Элиза подумала, что могла и ошибиться. Когда же он выпрямился, перед ней снова был властный капитан «Хамелеона» — жесткий, беспринципный, бесконечно самоуверенный и напрочь лишенный всяких чувств, кроме жажды мести, человек.