Книга Дитя понедельника - Луиза Бэгшоу

Я стою молча, не в силах шелохнуться. И до меня начинает доходить, что мне совсем не обязательно носить неприметные вещи. А это уже огромный плюс!

— Взгляни, юбка скроена таким образом, что отвлекает глаз от живота. А если ты сбросишь еще килограмм восемь, его вообще не станет. — Джанет протягивает мне новую вешалку. — Примерь брюки и пиджак. Нет, лучше вот этот.

— Хорошо, — послушно киваю я, заходя в кабинку. На этот раз я одеваюсь, разглядывая себя в зеркало. Кажется, живот и правда стал чуть меньше.

Спустя сорок минут я знакомлюсь с Паоло.

— Привет! — восклицает он, увидев Джанет.

Она сует пакеты с покупками девушке на ресепшене и бросается к нему в объятия.

— Здравствуй, мой гений!

Я стою у двери, понурив голову. Все в салоне выглядит таким дорогим, что я чувствую себя здесь не в своей тарелке. Я никогда не смогла бы позволить себе услуги Паоло. Вокруг хром и элегантная кожа, множество зеркал, удобные кресла для клиентов. Несколько женщин, беседующих с мастерами или расплачивающихся за услуги, одеты очень дорого. Сумочки в шкафчике с прозрачными дверцами, закрывающимися на ключик, сплошь от Шанель, Вюиттона и Гуччи.

Я не привыкла к такой роскоши.

— Теперь я понимаю, почему ты привела ее ко мне, — говорит Паоло с итальянским акцентом. — Ей нужна помощь, это точно.

— Можете говорить обо мне в третьем лице, мне не обидно, — бурчу я, но подошедшая Джанет больно наступает мне на ногу каблуком.

— Только ты можешь ее спасти, Паоло! — восклицает она, прижав руки к груди. — Она так мечтала попасть к тебе на стрижку! Столько об этом говорила!

Паоло стремительным шагом подходит ко мне (он здорово виляет бедрами, гораздо лучше, чем я) и запускает пальцы мне в волосы.

— Густые, это хорошо… прилизанные… жирные, серые… безжизненные.

Боже, это он о моих волосах?

— Да еще и концы секутся, и видимо, давно. Бесформенная прическа. Такой скучный крысиный цвет.

— Мышиный, — поправляет Джанет.

— Какая разница, — фыркает Паоло. — Отвратительно.

— Но ведь это очень распространенный цвет, — не выдерживаю я. — Что в нем отвратительного?

— Распространенный? Только не среди женщин, которые следят за собой. Таких в моем салоне не бывает! — Паоло театрально заламывает руки. — Как можно?

— Помолчи, — сквозь зубы цедит Джанет, глядя прямо на меня.

— Ладно, твоей беде можно помочь, — выносит вердикт мастер. — Джанет, оставь нас. Приходи через пару часов. Или даже через три.

Что? Он сказал «пару часов»?

— Джанет, постой, — начинаю я, но слишком поздно. Моя подруга ободряюще улыбается мне и выходит из салона.

— Что ж, милочка, — с демонической ухмылкой заявляет Паоло и тащит меня к креслу, — теперь ты в моих руках.

— Готова? — спрашивает Паоло спустя бог знает сколько времени.

Разумеется, я готова. Почти ко всему. Этот мастер — настоящий маньяк. Он колдовал над моей головой, запихнув меня куда-то в угол, носом к стене, чтобы я не могла наблюдать за его священнодействиями.

— Не хочу, чтобы ты отвлекала меня расспросами, — заявил он с самого начала. — Для меня ты — просто холст, дорогуша. А разве холст говорит художнику, что на нем рисовать?

— Нет, — вяло ответила я тогда, хотя всерьез опасалась, что результат приведет меня в ужас.

Судя по реакции Паоло, на голове у меня было настоящее воронье гнездо, так что хуже если и будет, то ненамного. Более того, в течение всего времени работы итальянец постоянно критиковал мою внешность. Джинсы ужасны, футболка — верх безвкусицы, глаза маленькие, шея короткая.

— Тебе нужно носить вещи с заниженной талией, — решил он посоветовать мне. — Тогда ты не будешь казаться такой огромной. Поняла? А это что? — Он схватил меня за ладонь.

— Рука, — испуганно пискнула я.

— Да не это. Вот это! — Он ткнул пальцем в мои коротко подстриженные неухоженные ногти. — Гадость какая!

— Простите? — проблеяла я.

— Клара! Клара, родная, подойди к нам! — Паоло щелкнул пальцами.

В помещение вошла юная девица, с которой мастер заговорил по-итальянски. Девица покосилась на мои ногти и неприязненно покачала головой. Похоже, сочла, что я ужасна до неприличия.

— Она сделает тебе маникюр. Раз уж ты подруга, на этот раз бесплатно. Va bene?[3]

— Э… да. В смысле, si.

Господи, только не маникюр! Ненавижу свои пальцы. Ненавижу привлекать к ним внимание! Они такие толстые, словно сосиски! Но разве можно сопротивляться напору этого итальяшки? Он все равно сделает то, что считает нужным.

Паоло успел окрасить мне волосы. Резкий запах, похожий на нашатырь, висит в воздухе.

Неужели женщинам нравится такое времяпрепровождение? По мне, так это просто пытка! Не могу припомнить, когда в последний раз я так маялась от безделья. Больше того, мне приходится вести светскую беседу. Когда Паоло узнал, что я работаю в киноиндустрии, он тотчас стал излагать мне свой вариант сценария, обреченного на успех. Разумеется, речь в нем шла о парикмахере, который жаждет принять участие в фестивале травести. Разумеется, парикмахер получает главный приз и любовь повара-гея, в которого весь фильм был влюблен. Мне приходится сделать вид, что я в восхищении.

Наконец все кончено. Я зажмуриваю глаза, а Паоло поворачивает мое кресло к зеркалу.

— Я готова, — говорю я.

Это чистая правда: я готова ко всему.

— Раз, два, три! — торжественно произносит мастер. Я открываю глаза.

Честное слово, мне показалось, что я смотрю не на собственное отражение, а на кого-то, кто сидит в кресле напротив.

Моих длинных густых волос больше нет. Осталось лишь несколько прядей до плеч, остальные волосы пышно взбиты вокруг лица. Представляете, мой нос теряется на фоне густой челки! Да-да, у меня теперь есть челка, которая скрывает почти весь лоб. И при этом почти не требуется никакой укладки, чтобы после мытья волосы вернулись к нынешнему состоянию.

А цвет!

Вот уж не думала, что цвет так меняет лицо. Вы не поверите, но теперь я блондинка! Не цвета латуни, как Клер, а просто светлая с миллионом разных оттенков золота, серебра, шампанского, меди, лимона, меда…

Кожа больше не кажется бледной и синюшной, оттого что серые пряди, обрамлявшие ее, исчезли.

Не подумайте, конечно, что я стала красавицей — так бывает только в сказках. Но я выгляжу как обычная, приятная, среднестатистическая женщина Англии.

— Даже не знаю, что сказать. — Мой голос дрожит. Паоло явно льстит моя реакция.