Книга Золотой компас - Филип Пулман

— В том, что я не человек. Медведя перехитрить нельзя. Мы видим уловки и хитрости так же ясно, как, скажем, руки противника или его ноги. Это древнее знание, люди его забыли. Но тебе, девочка, оно открыто. Не зря же ты умеешь читать значения символов.

— Ну, при чем тут это? — неловко пробормотала Лира. Даже в гневе медведь внушал ей куда меньший трепет, чем сейчас, когда он был так странно спокоен.

— А при том. Взрослые-то их читать не умеют. Вот и получается, что мы с тобой умеем то, что взрослым не дано: я — сражаться, ты — по прибору своему читать.

— Н-наверное, ты прав, — неуверенно кивнула Лира. Внезапно ей пришла в голову еще одна мыль: — Что же я тогда, разучусь читать по веритометру, когда вырасту?

— Кто же знает? — пожал плечами медведь. — Честно говоря, мне не приходилось раньше ни прибор этот видеть, ни тех, кто по нему читать умеет. Может, ты какая-нибудь особенная.

Он снова опустился на четвереньки и принялся терзать оленью ногу. Лира, разгорячившись во время схватки, распахнула было свою шубейку, но ледяной ветер вмиг пробрал ее до костей, так что она опять закуталась в мех поплотнее. Ее грызли какие-то странные сомнения. Эх, спросить бы обо всем веритометр прямо сейчас! Но, во-первых, было жутко холодно, во-вторых, пришло время трогаться в путь. Лира подхватила коробочки, которые сделал Йорек. Одну, пустую, она засунула в вещевой мешок Фардера Корама. Другую побольше, в которой томился жук-шпион, она осторожно положила в сумочку на поясе, рядом с веритометром. Ну, вот и все. Теперь можно ехать.

Главы шести цаганских кланов условились, что на следующей стоянке Ли Скорсби надует свой шар и произведет разведку с воздуха. Лира, разумеется, тут же вызвалась лететь с ним, и ей, разумеется, это строго-настрого запретили. Тогда она решила, что поедет на его нартах, и всю дорогу донимала аэронавта расспросами.

— Господин Скорсби, а до Свальбарда можно долететь?

— Долететь-то можно, но понадобится специальный дирижабль, наподобие цеппелина, с газовым двигателем. Или хороший ветер с юга. Но честно тебе скажу, я бы ни в жисть туда не сунулся. Знаешь, что такое твой Свальбард? Голое, мрачное, всем ветрам открытое, всеми богами забытое место на задворках мироздания.

— Да я просто подумала, может, Йорек Бьернисон хочет домой вернуться, и тогда…

— И тогда его сразу же убьют. Йорек ссыльный. Как только он ступит на землю Свальбарда, они его в клочья разорвут. Мокрого места не оставят.

— А чем вы будете надувать шар?

— Есть два способа. Можно водородом. Понимаешь, берут железные опилки, заливают их серной кислотой, а газ, который начинает выделяться, собирают и отводят в шар, так он и наполняется. А можно и природным газом, подземным, если найдешь отдушину рядом с огненной шахтой. Здесь этого добра хватает: и газа, и масла каменного. Да на самом деле газ получить — дело нехитрое. Я могу его и из нефти добыть, и из угля. Возни, правда, много. С отдушиной-то быстрее всего. Если повезет, без хлопот наполнишь шар подземным газом всего за час.

— А сколько человек он может поднять?

— Ну, шестерых, если нужно.

— А Йорека может поднять, если на нем панцирь?

— Почему же нет? Поднимал, приходилось. В Тунгусскую-то кампанию я его только на шаре от тартар и вызволил. Так получилось, что они его от основных сил отрезали. Он уже с голоду помирал. Я тогда прорвался на шаре да забрал его. Ну, дельце было, доложу я тебе. Так кажется — ерунда, но на самом деле — адова работенка. Во-первых, вес его мне пришлось на глазок рассчитывать. Во-вторых, чтоб спуститься, газ из шара надо выпустить, а как потом подниматься? Я, конечно, на авось понадеялся, что под его крепостью ледовой, где он оборону держал, что-нибудь да накопаю. У меня уже на это дело глаз наметанный, я с воздуха могу землю оценить. Вниз посмотрел — понял, что газ там наверняка есть. Так что справились мы: и старину Йорека на борт взяли, и панцирь его.

— Господин Скорсби, а правду говорят, будто бы тартары у людей в головах дырки пробивают?

— Конечно правду. Так уж у них заведено. Не вчера придумано. Да вот в Тунгусскую кампанию мы пятерых тартар живьем захватили, так у троих дыры в башке, а у одного целых две, представляешь?

— То есть как это у тартар? Они это сами себе делают, так что ли?

— То-то и оно. Я ж говорю, заведено так. Обычай древний, уж сколько тысяч лет ему. Сперва кожу на черепе надрезают, но не до конца, а так, чтоб лоскут-то приподнять да кость обнажить. Потом аккуратненько так в кости отверстие делают, но очень осторожно, чтоб мозг не повредить, а в конце лоскут кожи на место пришивают.

— А я-то думала, что это пытка такая. Что они так только с врагами поступают.

— Что ты, что ты, какая пытка, это честь великая! Так они открывают себя для беседы с богами.

— А про такого ученого, Станислауса Груммана, вам не приходилось слышать?

— Грумман… Грумман… Помнится, я встречал одного парня из его экспедиции года два назад. Я тогда как раз через Енисей летел. Так он мне рассказал, что Грумман вроде собирается куда-то в верховья Енисея, чтобы жить там в тартарском племени. К слову сказать, ему, по-моему, как раз такую дырку в голове пробили. Это что-то вроде обряда посвящения. Врать не буду, я точнее ничего не знаю. Да и парень, который мне обо всем рассказал, тоже мало что знал.

— Но если Грумман для них все равно что знатный тартарин, значит, они не должны были его убивать?

— Как то есть убивать? Он что, умер?

— Умер. Я своими глазами его голову видела, — похвасталась Лира. — Ее мой папа нашел, а потом отвез в Оксфорд, в колледж Вод Иорданских, чтобы профессорам показать. И я тоже видела. Они с нее скальп сняли. Страшно так!

— Кто с кого скальп снял?

— Ну, кто, тартары, конечно, с Груммана. Так один профессор сказал… Хотя…

— Нет, — скептически покачал головой Ли. — Тартары тут ни при чем. Или это был не Грумман. Папаша твой, видать, темнил чего-то.

— Может, и темнил, — согласилась Лира. — Он ведь у колледжа денег просил.

— Значит, голову им показал, а они ему сразу денег дали, так что ли?

— Так.

— Ну, молодец парень! Лихо он их! Ясное дело, как тебе такое покажут, сердце в пятки уйдет. Тут уж не до подробностей, верно?

— Верно. Особенно если ты профессор из колледжа.

— Ну, тут уж тебе видней. Так вот, даже если допустить, что это действительно была голова Груммана, то тут не тартары руку приложили, чем угодно клянусь. Тартары снимают скальпы только с врагов, своих они не трогают, а Грумман стал им свой, все равно что тартарин, даже если не по крови.

Лира пыталась хоть как-то осмыслить все услышанное. Собаки резво бежали вперед. Девочка чувствовала, что навстречу ей несутся могучие потоки и все в них имеет смысл: мертвяки, их жестокость, их панический страх перед Серебристой Пылью, город за завесой северного сияния, ее отец, томящийся в Свальбарде, ее мать… Она же совсем о ней забыла! Где она? А еще веритометр, ведуньи, летящие на север. И бедный маленький Тони Макариос. И механический жук-шпион, и Йорек Бьернисон с его пугающей неуязвимостью в схватке…