Книга Наемники - Николай Андреев

Последние слова служитель храма уже неистово прокричал. Фанатик находился в полном исступлении. Убийца искренне верил в то, что сам и придумал.

Его истерика передалась толпе.

— Костер! Костер! — дружно вопили крестьяне. Солдаты подхватили Сару под руки и поволокли к ближайшему столбу. Бедняжка не сопротивлялась и не рыдала. С побелевшим лицом и закрытыми глазами девушка тихо молилась.

Крунк приковали, обложили соломой и сеном. Наружу торчало лишь голова тасконки.

— Мерзавцы ведь сожгут ее! — возмущенно вымолвил Олан, хватаясь за приклад карабина. — Мы должны спасти несчастную…

Его запястье было перехвачено железной рукой шотландца. Стюарт жестко и сурово смотрел в глаза оливийца. Спустя мгновение Пол произнес:

— Ты хотел получить подтверждение наших слов. Пожалуйста… Вот цена, которую люди платят за «святость». Любовь здесь — тяжкий грех. Помочь девушке мы не в состоянии. Одно неверное движение — и листонцы разорвут всадников вместе с лошадьми. Сейчас они находятся на грани безумия. Их не остановят ни пули, ни мечи.

— Нельзя же просто стоять и бездействовать, — не успокаивался клон.

— Не забывай, отряд не на Оливии, — вставил Саттон. — На Земле есть хорошая поговорка — «не лезь в чужой монастырь со своими обычаями». Нравы графства мы не изменим, а неприятностей и врагов наживем немало. Надо побыстрее покинуть это проклятое государство. Ненавижу лживых проповедников. Человек либо верит в Бога, либо нет. Заставлять его, по меньшей мере, глупо.

Между тем, палач по жесту обвинителя бросил факел на сено. Сноп тотчас вспыхнул.

Над площадью взвился огромный костер. Алые языки пламени пожирали столб и Сару Крунк.

От боли и страха унимийка истошно закричала, но почти тут же смолкла. Зато толпа неистовствовала. Люди вопили, подпрыгивали, горланили странные песни. Все это напоминало массовое помешательство.

Неожиданно Оскар вырвался из рук солдата, спрыгнул с помоста и, пробежав несколько метров, сходу вскочил в бушующий огонь.

Мгновение — и его обгоревшее тело рухнуло к ногам мертвой возлюбленной.

Шум на площади как-то резко стих. Тасконцы, словно очнувшиеся от наваждения, скорбно смотрели на пылающий костер.

Только что в нем погибли два человека. Они были молоды, красивы, хотели жить и любить, однако, религиозные предрассудки безжалостны.

На пару минут растерялся даже священник. Листонец непонимающе озирался по сторонам.

Видимо, относительно Лондели существовал тайный договор с его семьей. Высокий, крепкий мужчина, стоящий слева от помоста, обхватив голову руками, рухнул на колени.

В ответ служитель храма пожал плечами и бесстрастно вымолвил:

— Правосудие свершилось.

Друзьям уже расхотелось обедать. Повернув лошадей на север, воины неторопливо двинулись к выезду из деревни.

Довольно долго среди путешественников царила тягостное молчание. Нарушить его решилась Мелоун.

— Какое сильное чувство! — восхищенно сказала Рона. — Я до сих пор под впечатлением поступка юноши. Немногие способны пожертвовать жизнью, чтобы навсегда остаться с возлюбленной.

— К сожалению, смерть бедняги ничему не научила жителей деревни, — с горечью вымолвил Стюарт. — Она не вызвала ни протеста, ни недовольства. Униженно и покорно люди разбрелись по домам. Листонцы боятся обсуждать происходящее друг с другом. Значит, разветвленная сеть доносчиков опутала всю страну. Неблагонадежных граждан примерно, в назидание остальным, наказывают. Завтра в разных городах и деревнях вновь запылают костры.

— И, заметьте, — вмешался Крис. — Святошам мало собственных прихожан. Фанатики постоянно ведут войны с соседями. Им не дает покоя счастливое процветание других государств. Мерзавцы хотят распространить мракобесие по всей Униме. Ради власти служители дьявола готовы сжечь тысячи ни в чем неповинных людей. Страх — вот фундамент, на котором держится графство Листонское.

Олан больше не возражал. Юноша пребывал в шоке от увиденного.

Все его доводы рухнули в один момент. Идеализм, вера в человеческое благоразумие — все сгорело на костре вместе с Сарой Крунк и Оскаром Лондели.

Делая поспешные выводы, мы очень часто ошибаемся. То, что на первый взгляд кажется порочным и грязным, на самом деле не так уж сильно разлагает людей.

У многих грешников добрая и ранимая душа. Надо лишь помочь им раскрыть ее.

Зато правители проповедующие порядочность, честность и справедливость зачастую оказываются лжецами, развратниками и ханжами. Ради достижения цели они готовы обещать народу любые блага. Но все эти клятвы остаются пустыми словами.

Еще страшнее, когда сограждан обманывают религиозные деятели. Ради святой веры негодяи отправляют солдат на смерть.

Благими намерениями дорога вымощена в ад. Захватчики грабят, убивают, насилуют. А оправданием страшных преступлений служат высокие светлые идеалы.

Общество разлагается буквально на глазах. В людских душах появляется пустота. Теряется грань между добром и злом.

Ненависть и алчность захлестывают подрастающее поколение. Ради наживы не щадят никого: ни мать, ни отца, ни брата, ни сестру.

Народ перестает понимать происходящее вокруг. Кровь рекой заливает страну. Главное — успеть обогатиться.

Из сложившейся ситуации существует два выхода. И оба — мучительные и долгие.

В первом случае власть захватит диктатор. Будут введены суровые безжалостные законы. Смерть за смерть, кровь за кровь. Идеи государства превыше всего. Человек станет маленьким, незаметным винтиком в огромном механизме.

Но есть и второй вариант. На грешную измученную землю придет праведник. Добро, милосердие, любовь к ближнему — вот дорога, которую он изберет.

Многие погибнут на тернистом пути. Однако их место тут же займут новые последователи. Рано или поздно общество обязательно изменится.

Каждый мир, каждая цивилизация делает свой выбор.

Отряд путешествовал по графству двадцать дней. Впечатления были нерадостными. Всюду темные одежды, мрачные лица и уходящие от прямого разговора люди.

Воины специально совершили круг по дальним деревням. Может, хоть там что-нибудь знают о Хранителях?

Увы, листонцы оказались забитыми и необразованными. Большинство крестьян не умело ни читать, ни писать.

Зато в каждом селении стояли обгоревшие столбы. Немые свидетели человеческой злобы.

Уставшие физически и морально, друзья, наконец, добрались до столицы. Уже издали виднелись высокие, каменные стены, прямоугольные башни и шпили церквей. Наемники сходу насчитали полтора десятка храмов.

Как и положено, город опоясывал глубокий ров, заполненный водой, и высокий крутой вал. На юго-востоке располагались массивные ворота и широкий подъемный мост.