Книга Страсти ниже плинтуса - Наталья Александрова

Нет, к Андрею обращаться я не буду, сама что-нибудь придумаю! Ничего, у меня тоже есть голова на плечах! Вот ведь нашла же я этот диск...

Приняв такое важное решение, я задумалась. Чтобы прочесть то, что на этом диске записано, нужно как минимум иметь устройство для чтения. Что-нибудь вроде компьютерного дисковода... но только не обычного, а какого-то специального...

И тут меня осенило.

Ведь этот диск — Оксанин, она его прятала, наверняка она же его записала, значит, нужное мне устройство должно быть у нее дома. Во всяком случае, компьютер у нее точно был, я его видела собственными глазами.

Значит, нужно снова идти к ней домой! Тем более что у меня есть ключ от ее квартиры.

Конечно, это было глупо, рискованно, необдуманно — но во мне, наверно, опять проснулась мамина наследственность, я снова начала действовать раньше, чем думать.

Правда, прежде чем идти на это опасное дело, я немного изменила свою внешность. У меня никаких шмоток не было, поэтому я, плюнув на все приличия, вторглась в комнату свекрови и распахнула ее шкаф.

В конце концов, она наговорила обо мне столько гадостей, что мне сам бог велел хотя бы отчасти оправдать свою ужасную репутацию.

Первое, что я увидела в платяном шкафу Веры Анатольевны, была шляпа.

Это была самая сногсшибательная шляпа, которую я когда-либо видела. Она была сделана из светлой соломки, с широкими полями, и сверху на ней лежало килограмма полтора искусственных фруктов. Там были и персики, и груши, и румяное яблоко сорта «Слава победителю», и гроздь винограда. А еще с этой шляпы свисала вуаль.

Я ни разу не видела, чтобы свекровь надевала это удивительное сооружение. Должно быть, боялась, что ее тут же госпитализируют. Больше того, я не представляла, в каком состоянии она могла его приобрести. Хотя, возможно, эта шляпа досталась ей от матери, а той — от ее матери, и так переходила в их семье из поколения в поколение, как символ наследственного помешательства...

Но в моем случае шляпа была именно то, что надо. В ней меня точно никто не узнает. Особенно если опустить вуаль.

Я схватила шляпу и бросилась на улицу, на всякий случай не взглянув на себя в зеркало. Я боялась, что, если увижу свое отражение, решимость меня покинет.

Перед тем как выйти из подъезда, я опустила вуаль.

К счастью, возле дома никого из знакомых не было.

Однако на Старо-Петергофском проспекте было довольно оживленно. Я быстро шагала, скромно опустив глаза. Сначала навстречу мне попался мужчина с красивым рыжим сеттером. Сеттер, увидев меня, сделал стойку, поднял переднюю лапу и возбужденно залаял. Хозяин испуганно покосился на меня, потянул пса за поводок и вполголоса пробормотал:

— Пойдем, Джерри, сейчас еще не сезон!

Следующей шла молодая женщина с девочкой лет четырех. Девочка резко остановилась, показала на меня пальцем и громко сказала:

— Мама, дай ягодку!

Мать что-то прошептала на ухо своему сокровищу, неприязненно посмотрела в мою сторону и прибавила ходу.

Затем на меня уставились две очень похожие миниатюрные старушки.

— Ты помнишь Мусю? — сказала одна из них другой. — У нее была такая же шляпа в тысяча девятьсот...

— А говорят, что молодежь вульгарно одевается! — подхватила ее подруга. — Вот ведь, бывают отрадные исключения!

Еще одна тетка при виде моей шляпы испуганно попятилась и села на урну, дядечка средних лет попытался подать мне пять рублей, а две девчонки лет пятнадцати проводили меня завистливыми взглядами и хором протянули:

— Прикольно!

Наконец я добралась до Оксаниного дома.

С облегченным вздохом юркнула в подъезд и взлетела вверх по лестнице.

Перед дверью на секунду заколебалась. Ключ от квартиры уже был у меня в руке, но все же, движимая внезапно проснувшейся предусмотрительностью, я надавила на кнопку звонка.

И за дверью раздался озабоченный женский голос:

— Иду, иду!

Я торопливо спрятала ключ в карман и откинула вуаль. Конечно, стоило бы снять шляпу, но стоять с ней в руках мне тоже как-то не улыбалось.

Дверь распахнулась, и я увидела тетеньку лет пятидесяти. Она вытирала руки передником в крупный горошек и улыбалась кому-то у себя за спиной.

— Здрасте! — сказала я растерянно.

Присутствие этой тетеньки в Оксаниной квартире совершенно не вписывалось в мои планы.

И тут женщина в переднике увидела мою шляпу.

Улыбка исчезла с ее лица, как будто ее стерли мокрой тряпкой. Она попятилась и проговорила:

— Мы... милостыню не подаем... и с сектантами не разговариваем... и религиозную литературу не покупаем...

— Я — совсем по другому поводу! — торопливо успокоила я ее, приветливо улыбаясь и не давая закрыть дверь. — Вы, наверное, Оксаночкина родственница?

— Родная тетя, — настороженно отозвалась женщина. — Все по закону! А вы кто будете и почему интересуетесь?

— Не беспокойтесь! — я улыбнулась еще лучезарнее и осторожно протиснулась в прихожую. — Я с Оксаночкиной работы...

— Ах, с работы! — тетка скроила постную физиономию. — Такая трагедия, такая трагедия!

— Ужасная трагедия! — поддержала я, резко погрустнев.

— Ужасная! — тетка не знала, что еще сказать, и пошла по второму кругу. — Ужасная трагедия! А вам что, собственно, нужно?

— Да вот вы знаете, — начала я импровизировать, — Оксаночка у нас на работе занималась... одной программой, и мне ее поручили закончить, так вот я хотела посмотреть, не осталось ли у нее каких-то записей... может быть, в компьютере...

— В компьютере? — удивленно переспросила Оксанина безутешная тетка. — Так ведь уже приходил с работы один мужчина, такой обаятельный... он все забрал, и компьютер, и остальное все...

— Это, наверное, начальник сектора, Валентин Анатольевич, — пробормотала я, снова с трудом выдав улыбку. — Надо же, забрал, а мне не сказал!

— Ну, вы пока проходите на кухню, — смилостивилась женщина. — Подождите, я погляжу, может быть, еще что-то осталось...

Я направилась на кухню, не спрашивая, где это, но хозяйка не обратила на это внимания. Впрочем, может, я бывала здесь у Оксаны...

Однако, как только я заглянула на кухню, у меня потемнело в глазах.

Там, за столом, накрытым уютной скатеркой в розовую клетку, с самым благодушным видом перед огромной чашкой чая сидел невзрачный щуплый мужичок в полосатой рубашке.

Тот самый мужичок, который вчера следил за мной на улице. И рубашку не поменял, паразит!

Так вот кому улыбалась Оксанина тетка, когда открыла мне дверь!

Мерзкий тип понадеялся, что я непременно приду сюда, втерся в доверие к новой хозяйке, небось починил ей какой-нибудь кран и забил пару гвоздей, и теперь поджидает меня за чашкой чая! И тут такой подарочек — я собственной персоной, да еще в шляпе!