Книга Хроника одного падения - Марат Буланов

Кончено… Прощай, батя! Михаил впервые, не стыдясь, заплакал. Было горько, обидно, очень жалко… Кто же мог подумать, что так может, неожиданно, всё произойти! Перевернуть, в одночасье, жизнь их семьи! Как дальше быть без отца? Теперь, на плечи сына, как мужчины, ложится вся ответственность за мать, за хозяйство. Теперь, — мать нужно беречь! Раньше-то, почему не берёг?! И с пьянкой нужно, раз и навсегда, завязывать!.. Но, Боже мой, как жалко батю! Жил бы еще, да жил…

3

Михаил, после случившегося, перебрался в родительский дом, ближе к безутешной матери. Бросил пить. Мать была, как натянутая пружина. Она что-то, без конца, делала и делала по хозяйству, и заставляла работать сына. Казалось, в этом напряженном труде, хотела забыться от мучительных мыслей. Зато, когда наступала ночь, громко рыдала в маленькой комнате. У сына, слёзы подкатывали к горлу, но ничем не выдавал своей «слабости».

Через несколько дней после похорон, пришел, ничего не знавший о беде, друг отца Виноградов. Михаил косил у дома траву.

— Игнатий дома?

— Умер он. Три дня, как похоронили…

— Да ты что! Как это случилось-то?!

Узнав всё, Виноградов с горечью проговорил:

— Просил же я его: не пей, Игнатий, не пей! Не начинай! И вот… Ну, ты-то, Михаил, понимаешь, что требуется? На первых порах, конечно, тяжело будет, но потом, легче. Мать береги…

А мать, через неделю после трагедии, заболела. Поднялась температура, тело трясло в лихорадке. Приезжала «Скорая»; приходил врач из поликлиники, прописал лекарства, но лучше не становилось.

— У вас, вероятно, серьёзная инфекция… — сказала доктор, придя в очередной раз. Будем стационировать в больницу. Вы ведь не против?

И мать увезли.

Оставшись один-одинешенёк, в большущем доме, Михаил впал в тревожную депрессию. А надо было, вести хозяйство: кормить целую армию кур, собирать яйца, смотреть за огородом, понемногу убирать картошку, и так далее. К этому, — сын явно, не был готов. Да еще к матери в больницу ездил. Боялся за неё… И он запил, по своей слабохарактерности.

О Зае, как-то, даже и не вспоминалось. Соседи сообщили, что она, узнав о смерти отца, тут же съехала с квартиры, найдя какого-то, как сама, полудурка. Стала сразу сожительствовать, — как говорится, по объезженному сценарию. Потом, бросила «мужа», встретив очередного идиота: чернобыльца, за которого, опять, «вышла замуж;».

«В принципе, что и предполагал, — пьяно рассуждал Михаил, сидя один в целом доме. — Пока молодая, так и будет, жить за счет своего «аппарата»…». Он с удовлетворением, ощутил, что тяга к жене, так называемая, любовь, постепенно стали стихать. Как только Зая, совсем потеряла женское достоинство, его чувство, почему-то, сразу охладело… «Да Бог с ней, дурой! Какой же я был болван! По ком страдал! Вот выйдет мать из больницы, и заживу нормальной жизнью!..».

Немного протрезвившись, сын отправился в инфекционное отделение медсанчасти, что располагалась у центрального рынка.

Деревянные корпуса медсанчасти, были построены еще до революции. Прошел через небольшие ворота и, по липовой аллее, добрался до нужного здания. Вызвал мать.

Больная была бледна, двигалась медленно, и, судя по всему, это требовало от неё значительных усилий. Старый выцветший халат скрывал, сильно похудевшую, фигуру.

— Ты что, запил? Хочешь в гроб вогнать? Как не стыдно! Вместе с отцом, замучили меня! А дома-то, что творится, представляю… — запричитала мать слабым голосом.

— Да всё нормально, мама. Как чувствуешь себя?

— Плохо… Температура не спадает, а теперь, еще хуже будет. За тебя переживать придётся… Давай-ка иди, не позорь лучше! — вдруг рассердилась она.

— Ну, извини, мне тоже не сладко… Кое-что тут принёс… — сын положил кулёк с фруктами, на скамейку.

— Не хочу я есть! Ничего в горло не лезет. Давай, уходи, уходи! За курицами там смотри… Не пей больше!

И мать ушла. Бестолковый сын поплёлся назад, к остановке.

…На следующий день, проснулся от того, что кто-то, на кухне, бренчал посудой. Оказалось, что это Вовка Волков, друг детства, с 13-летним сыном, вовсю хозяйничали в доме. Вовка был, на пару лет старше товарища, недавно похоронил жену и сейчас, один воспитывал мальчишку. Бухал напропалую. Иногда навещал Михаила. Вот, и в этот раз пришел. Только в отцовский дом…

— Ты как здесь оказался? — спросил полупьяный хозяин.

— Дак у тебя, не закрыто было. Мы решили пожрать, че-нибудь, сготовить. Опохмелишься?

— Разумеется! Сегодня, кстати, пенсию должны принести…

— Пенсию? Это хорошо… — Вовка незаметно, подмигнул сыну. — Мы у тебя собаку, спаниеля, хотим взять на время. Не против? А луку с кабачками, немного дашь?

— Да берите, не жалко. Только совесть имейте. Это, Вовка, всё-таки, не ваш дом! Здесь, у матери, статуэтки фарфоровые стояли. Куда делись? — Михаил, вопросительно, поглядел на Волкова.

— Мы не брали! Дверь-то была открыта. Мало ли, кто мог зайти… Ты пей, пей! А пенсия-то сколько рубликов?..

4

Неожиданно для всех, в дом вошел Юрка Волгин, собственной персоной. В последний свой приход, был на похоронах отца. Сейчас же, увидев незнакомцев, принял воинственный вид.

— Что это за мужик? Ты че, Михаил, без всего остаться хочешь? Ну-ка, отваливай отсюда, дядя, пока цел! И пацана своего, воришку, забирай!

— Да всё нормально! Мы с Мишкой, в детстве, здесь на улице бегали. Вот, я и пришел… Отец ведь, у него недавно помер… — начал оправдываться Волков.

— Без «друзей» знаю, что помер! Всё равно, не че тут ошиваться! Можно, и на улице посидеть. А ты, Михаил, не впускай больше никого!

Выйдя из дома, уселись на сложенном горбыле. Юрка достал из сумки свою неизменную водку.

— Ну что, помянем Игнатия Ивановича. Хороший был мужик. Сейчас, Михайлушка, тяжеловато будет, тащить на себе дом… Пить надо завязывать.

— Вот и я ему говорю, — вставил Вовка. — Да еще мать болеет…

— Как твоя Ленка? — сменил тему Волгин. — Зря её мучил-то… Хорошая, в принципе, девка! Можно ведь было, как-то, по-человечески. Жили, да жили бы еще.

Михаил, молчавший до этого, поднял голову.

— Ты с ней не страдал, так чего судить берёшься? Гнида она… Разводиться буду. Потаскух, в доме, не потерплю!

— Дак сам же, к тому подвёл! Ревновал, да ревновал, вот и начала изменять! Где сейчас, подходящую-то бабу найдешь?

Юрка достал вторую бутылку. Покончив с ней, выпили и водку, которую принёс Волков. Стали совсем пьяные. Волгин засобирался домой.

— В общем, держись! Если что, — звони. И не впускай никого!

Дальше Михаил, смутно помнил, что было.