Книга Диверсанты Его Величества. "Рука бойцов колоть устала" - Сергей Шкенев

— А что случилось, Алексей Яковлевич? — Капитан Лопухин спас вертел с драгоценным поросенком и держал его на вытянутых руках, опасаясь заляпать мундир капающим жиром. — Неужели так срочно, что и пожрать не успеем?

— Бонапартий намерен дать англичанам решительную баталию.

— Ну и флаг ему в руки, мы-то здесь при чем?

— Не могу знать, Иван Михайлович.

— Все беды на Руси от иноземцев, в том числе и голод. — Лопухин аккуратно завернул покрытую аппетитной корочкой тушку в расстеленную на траве скатерть. — Поросенка я не брошу, потому что он хороший!

— Иван, да ты поэт! — Майор Толстой с сожалением посмотрел на корзину с торчащими из нее бутылочными горлышками и обратился к Нечихаеву: — Миша, ты не мог бы сохранить сей продукт до следующей встречи? Нам, чую, нынче не до вина станет.

— Заградотрядом пойдете?

— Скорее всего… Чтоб этого Бонапартия перевернуло да прихлопнуло! Козел в белых панталонах…

Заградительные отряды как новое слово в военном искусстве были предложены лично фельдмаршалом Михаилом Илларионовичем Кутузовым четыре года назад и в реальном деле еще не испробовались. По замыслу светлейшего они должны играть роль защиты от ударов с тыла, а также являться своеобразным резервом, предназначенным для приведения в надлежащий порядок собственных отступающих войск и парирования прорвавшихся сил противника. Раньше партизанские действия не располагали к такому применению Красногвардейской дивизии, но сейчас есть шанс испытать изобретение главнокомандующего на практике. Настоящие ученые всегда проводят опыты на зверушках, не так ли? И чем хуже французы с англичанами в сем качестве?

Шесть дней спустя.

Наполеон не стал дожидаться подкреплений из Парижа. Более того, он отказался терять время на добровольцев, и пополнение полков происходило прямо на марше. Что заставило французского императора поступить таким образом? Может быть, пример первого в истории русского штрафного батальона, в стремительном броске к Ревелю отсеявшего слабых? Это никому не ведомо. Сам Бонапарт не распространялся о подробностях разговора с Кутузовым, после которого и отдал приказ к выходу, а желающих спросить у фельдмаршала не находилось.

Французская армия совершила невозможное, в нынешнем плачевном состоянии преодолевая по тридцать верст с день, и на исходе пятых суток уже штурмовала укрепленный лагерь герцога Бентинка. И временами не без успеха, хотя позиции англичан неожиданно оказались устроены по русскому образцу, с многочисленными ловушками, окопами в полный рост, блиндированными укрытиями и пристрелянными редкой артиллерией проходами между деревянными рогатками и ежами из заостренных кольев. Единственный недостаток — густые клубы дыма, укрывавшие укрепления после первого же залпа. Но даже выстрелы наугад находили цели в плотном построении атакующей стороны.

Лишь в двух местах, где по неизвестной причине пушки отсутствовали вовсе, Наполеоновым гренадером удалось забросать окопы ручными бомбами и прорвать линию обороны. Впрочем, ненадолго… Сильный взрыв заранее установленных мин похоронил наиболее неудачливых французов, а счастливцев встретила картечь.

— Ну что же они без разведки и без подготовки? — Великий князь Николай Павлович наблюдал за развернувшейся баталией с вершины холма. — Второй день лезут напролом… уже и морда в крови, а все пыжатся. Не дело они делают, Михаил Касьянович. Или Бонапартий совсем дурак?

Капитан Нечихаев был более высокого мнения об умственных способностях французского императора и сильно подозревал, что тот осознанно бросил армию на штурм без предварительной рекогносцировки и не просто так отказался от данных русской разведки.

— Чем меньше останется свидетелей его позорной кампании против России, тем ему лучше.

— Он готов положить на этих полях соотечественников только для того, чтобы можно было ответить на вопрос: «Где ваша армия, сир?»

— Примерно так, — согласился капитан. — Давай посмотрим, как оно дальше повернется.

А посмотреть было на что. Занимаемый гусарами холм казался удивительным островков спокойствия в бушующем военном шторме, а проходящие мимо полки — ревущими волнами. Они проходили… и не возвращались. Вот кто-то умный (не сам ли император?) догадался собрать артиллерию в кулак и сосредоточить огонь на узком участке. Английские пушки во французских руках стреляли английскими ядрами по английским же солдатам, и тем не помогало полученное за предательство русское золото.

— Сейчас двинутся в прорыв. — Нечихаев передал бинокль Николаю: — Учись, как не нужно воевать.

Михаил Касьянович оказался пророком — обе стороны будто бы поставили перед собой цель совершить все мыслимые ошибки в один день, и через недолгое время французская атака выдохлась, и осмелевшие защитники предприняли вылазку, в свою очередь задавленную картечью.

За неполные полтора часа капитан Нечихаев успел раз десять поругаться с курьерами от наполеоновских полков, то категорически требовавших, то слезно умолявших подключиться к штурму позиций. И на все вопросы давал один-единственный ответ:

— Подите прочь, месье! Я жду приказа!

Батальону майора Толстого пришлось тяжелее. Красногвардейцы заняли узкую полоску между берегом и лагерем герцога Бентинка, и в их основную обязанность входило отделение агнцев от козлищ. То есть раненые французы отправлялись на шлюпках в развернутые на кораблях эскадры лазареты, прочих же сбивали во временные отряды, оделяли патронами и посылали обратно. Упорствующих показательно расстреливали холостыми зарядами с сюрпризом, вязали по рукам и ногам и оставляли дожидаться арестантского судна для перевозки в шахты Стокгольмской губернии. Сюрприз же заключался в том, что холостыми являлась лишь половина выстрелов. Тут уж кому как повезет…

— Друг мой Теодор! — Капитан Лопухин умудрился сходить в атаку с союзниками и имел несколько растрепанный вид. — Господин генерал-майор настоятельно рекомендует отступить.

— Зачем? И кто передал?

— Сообщение гелиографом с «Прапорщика Романова».

— И чем сие объясняется?

— Ничем, но приказ в очень грубой форме.

Федор Иванович уважительно покачал головой — уж если славящийся отменной вежливостью Тучков начинает изъясняться командным языком, то ситуация серьезней некуда и нужно срочно уходить.

— Собирай людей, Иван.

— А увечные французы?

— Я сказал — людей! Что непонятно?

Батальон успел отойти. Как раз в этот момент на неприятеля навалилось неизвестно откуда взявшееся парижское ополчение, и укрепления не выдержали. Парижане с энтузиазмом, компенсирующим неопытность, выбили красномундирников из окопов и укрытий и прошли лагерь насквозь. Бегущие англичане с ходу смяли атакующих со стороны берега французов, и скоро в общей рукопашной свалке стало невозможно отличить своего от чужого.

— Побьют? — Майор Толстой вытер пот грязным рукавом.