Книга Обман зрения - Джейн Стэнтон Хичкок

Теперь, когда я знала, что наша дружба началась по заказу, она потеряла для меня всю прелесть, хотя Гарри искренне любил меня и был настоящим другом. Ведь, по словам миссис Гриффин, он считал, что делает доброе дело, готовя меня в дочери одной из самых богатых и элегантных женщин в мире.

Когда я готовила нам с Брашем ужин, меня посетили и другие мысли. Знал ли Роберто о планах миссис Гриффин? Вероятно, нет, поскольку именно он заподозрил, что она что-то задумала, и посоветовал мне быть осторожнее. Я решила, что Мади просто выполнял то, о чем его попросили, но ожившие воспоминания вскружили ему голову. Интересно, где он сейчас? Действительно уехал путешествовать, или это была лишь уловка, чтобы заманить меня?

Есть мне не хотелось. Браш слизал остатки еды с моей тарелки и был очень удивлен, что я не прогнала его со стола. Я налила себе вина и, сев у горящего камина, стала принимать самое важное решение в своей жизни.

Столько денег и прекрасных вещей… В пламени заплясали золотые слитки. За одни картины можно продать душу. И какова цена за все это? Не так уж много. Пару лет — а может быть, и меньше — прожить с женщиной, которой я не доверяю, но которую жалею и, возможно, сумею полюбить. Разве так ужасно быть ее компаньонкой? Она будет меня баловать, исповедоваться в грехах, поверять мне свои страхи и желания. Взамен я буду жить в «Хейвене», купаясь в роскоши и не думая о куске хлеба. У меня будет собственная студия. Я скрашу ее последние дни и постараюсь любить ее, как дочь. А потом — ведь я постоянно буду ждать этого — я стану богатой. Какая у меня начнется жизнь! Я смогу покупать все, что мне заблагорассудится, помогать художникам и жить в окружении сокровищ, не задумываясь о деньгах. Очень соблазнительно. А почему бы и нет? Что такое два года по сравнению с богатством и беззаботностью, не говоря уже о том, сколько пользы я смогу принести.

А как отнеслась бы к этому моя покойная матушка? Конечно, одобрила бы и постаралась меня уговорить. Она всегда хотела для меня самого лучшего, а что может быть лучше Фрэнсис Гриффин? Во всяком случае, по общим понятиям. Конечно, мать никто не заменит, но было бы неразумно упустить такой шанс.

— Ты хочешь неприлично разбогатеть, Браш? А? — спросила я у кота, свернувшегося у моих ног.

Я стала оглядывать свое жилище, мысленно прикидывая, что я возьму с собой. Вот латунные песочные часы, которые Гарри подарил мне на Рождество, — их я, конечно, сохраню. Как и все остальное, что он дарил мне. Мой старый диванчик — брать его с собой? Он такой уютный. Нет, пожалуй, его можно оставить. Мои вышивки, ботанические рисунки, шаткие викторианские стулья с оборванной бахромой, подставка для дров в виде собачьей головы, ведерко для угля, в которое я ставила высушенные цветы, книги, которые я собирала много лет… Все это не имело большой ценности, но… Я остановила себя на полуслове. Не становлюсь ли я похожей на миссис Гриффин? Так же цепляюсь за накопленное добро. Почему бы не уйти налегке?

Но чем больше я смотрела по сторонам, тем меньше мне хотелось покидать мое гнездышко. Маленькое и скромное, как и вся моя жизнь, оно было частью меня самой. Я чувствовала к нему глубокую привязанность, ведь оно давало мне ощущение собственной значимости. Я подумала о своей профессиональной репутации, которую создавала годами… Много лет… Как быстротечно время. Раньше я этого не ощущала.

Камин погас. Стоящие на нем часы громко тикали, отсчитывая секунды. Я посмотрела на спящего Браша. Его маленький животик чуть заметно поднимался в такт ровному дыханию. Потом перевела взгляд на свои руки. Кожа на них чуть сморщилась, и под ней обозначились вены. В волосах сверкали седые прядки. Под глазами намечались мешки, рот как-то обмяк, а лицо потеряло беззаботное сияние молодости. Я стала быстрее уставать, крепкий сон не освежал меня, как это было раньше. Читала я теперь в очках, а мой желудок начал бунтовать против гастрономических излишеств.

Фрукт явно перезрел — но еще не совсем. Я дошла до середины жизни, когда самым ценным капиталом становится время. Кто знает, может быть, я еще встречу настоящую любовь… Или стану большим художником. Жизнь таит столько возможностей. Я вдруг осознала, что не могу растрачивать ее, подыгрывая старой женщине в ее печальной драме.

Утром я поехала в «Хейвен». Миссис Гриффин встретила меня в оранжерее — большой застекленной комнате, заставленной цветочными горшками и летней мебелью в индийском и викторианском стиле. На ней было красное шелковое платье и пестрый шифоновый шарф. Она словно помолодела и выглядела бодрой и энергичной, как в тот день, когда я встретила ее впервые. Когда я вошла в комнату, она подлетела ко мне танцующей походкой и повисла на шее.

— Ах, Фейт, я так рада видеть вас! Надеюсь, вы приняли решение после всех ваших раздумий?

— Да, приняла.

— Прекрасно.

Она тревожно взглянула на меня, словно чувствуя, что я собираюсь ей сказать.

— Почему вы такая серьезная? Разве вы не думали о тех удовольствиях, которые нас ожидают? Я всю ночь строила планы. Мне не терпится ввести вас в свой мир и показать вам все, что я так любила в молодости. Я так хочу вас порадовать.

— Миссис Гриффин, — неуверенно начала я, стараясь подбирать слова. — Я очень тщательно все обдумала, и хотя ваше предложение для меня большая честь, я вряд ли смогу его принять.

Она непонимающе посмотрела на меня.

— Простите?

— Боюсь, что мне придется отказаться.

Она отшатнулась.

— Вы шутите?

— Нет, я серьезно.

После короткой паузы она воскликнула:

— Что еще за глупости!

— Извините.

— Но это не может быть серьезно. Если хотите, я дам вам еще время подумать.

— Это ничего не изменит; миссис Гриффин. Ответ будет таким же. Поверьте, мне безумно жаль. Я вам очень благодарна за ваше предложение.

— Не спешите. Вы понимаете, что я могу вам дать все, что захотите?

В ее голосе зазвучали панические нотки.

— Вы очень добры, но мне ничего не нужно.

— Неужели вы ничего не хотите? — взмолилась она, глядя на меня так, словно я ударила ее по лицу. Я готова была провалиться сквозь землю.

— Видите ли, вы были правы насчет меня. Я слишком независимая, — сказала я, пытаясь ее утешить. — Мне очень жаль. Может быть, вы все-таки возьмете ту, другую женщину?

— Я ее не хочу, — капризно нахмурилась она. — Я хочу вас.

— Послушайте, миссис Гриффин, мы ведь можем остаться друзьями. Я буду приезжать к вам. Очень часто. Честное слово.

— Это не одно и то же.

Она опустилась в одно из антикварных ротанговых кресел со спинкой в виде веера.

— Но почему? Почему вы не хотите стать моей дочерью? — спросила она, негодующе глядя на меня.

— Мне трудно вам объяснить. Я и сама не знаю.