Книга Найди свою мечту - Ферн Майклз

Хочу рассказать о несчастном случае с папой, вряд ли кто-нибудь еще сообщит тебе об этом. Возможно, тебе это не интересно и на все наплевать, но мне просто нужно закончить страницу. Это произошло два года тому назад, в день, когда отец возвратился из Вашингтона. Мама говорит, что он пошел к Грейс, хотел в чем-то помочь ей, а таз с виноградным вареньем опрокинулся с плиты прямо ему на живот и между ног. Боже мой! Отец очень долго лечился в госпитале. Ему сделали операцию, но неудачно. Теперь отец носит какое-то приспособление, чтобы мочиться. Никто не рассказывал мне об этом, но я однажды увидела, как мама чистила какие-то трубки и прокладки. Отец даже ходит как-то смешно. Он по-прежнему такой же злой и отвратительный. Иногда неделями не промолвит больше двух слов. Держу пари, тебе глубоко наплевать на все это.

Когда прочли завещание бабушки, разыгрался настоящий скандал. Оказывается, твой долг закрыт, но мне известно, что ты все еще посылаешь деньги. Я также плачу родителям, но не собираюсь возвращаться, даже на Рождество. Маме я пошлю подарок, а отцу — ничего.

Дядя Джон и дядя Хенк скучают по тебе. Я тайком попрощалась с ними. Дядя Хенк признался, что они мечтают продать дом. Разве это не ужасно? Вот такие новости. Когда ты уехала, меня одолевала невыносимая скука. Я плакала каждую ночь. Кстати, я, как и ты, бросила Библию в поезде. Наверное, я совсем свихнулась, потому что не скучаю даже по Амбер.

Прошу тебя, пиши мне, давай не будем терять друг друга из виду. Если у тебя есть адрес Амбер, пришли его мне. Ведь мы близкие люди. Я хочу знать, что у меня есть две сестры, и переписываться с ними. Я люблю тебя, Руби, и думаю о тебе каждый божий день.

Твоя сестра Опал.

Руби вытерла слезы тыльной стороной ладони.

— Я тоже скучала по тебе, Опал, — прошептала она. — Когда-нибудь я многое расскажу тебе.

Руби положила письмо обратно в конверт. Хорошо, что Опал также получит наследство от бабушки. Руби улыбнулась, вспоминая строчки сестры о курсанте военно-морского училища, который очень любит целоваться.

Мейбл Мэклентайер целый абзац своего письма посвятила рассказу о том, как она своевольно дала Опал адрес Руби, и выражала надежду на правильность такого решения. Мейбл обещала в скором времени черкнуть еще пару строчек и просила непременно сообщить ей о рождении ребенка.

Конверт с письмом Амбер казался Руби словно налитым свинцом. Может, не стоило вскрывать его? А вдруг там фотография племянницы? Амбер уже присылала один снимок, сделанный во время крещения. Но девочка была так укутана, что виднелось только ее крошечное измученное личико. Малышка походила на мать.

Руби повернулась на кушетке, пытаясь найти более удобное положение, но ей становилось все хуже и хуже. Если она ложилась на спину, начиналась изжога, если вставала — болела спина. Сидеть тоже было трудно.

— Господи, не вертись, а лучше вскрой это проклятое письмо и не отвлекайся, — пробормотала Руби.

Наконец она открыла конверт и уже читала не отрываясь, не замечая бушевавшей за окном бури.

Дорогая Руби!

Нанги донимал меня несколько недель, заставляя ответить на твое последнее письмо. Он очень тщательно относится к таким вещам. Я еще раньше спрашивала твое мнение об имени, которое мы дали дочке, а ты так и не ответила. Я считаю, Анжела — милое имя. Конечно, мы называем девочку Ангелом. Понимаю, у тебя это вызывает неприятные воспоминания о нашем детстве, о Барстоу, но все это уже в прошлом. Пора становиться взрослой, Руби. Если тебе не понравилось имя, так и скажи об этом.

Дни у нас стоят очень солнечные, но из-за высокой влажности я едва не падаю с ног от усталости. Держу ребенка в одних пеленках. И все равно ее кожица преет, спасаемся пудрой. Получила письмо от Этель. Она просила передать тебе поздравления по случаю свадьбы. Этель считает Андрея дьявольски красивым и надеется, что ты счастлива. В октябре она сама выходит замуж за фермера из Монтаны.

Калвин прислал Нанги письмо и фотографию своего очередного сына. Она в конверте, но ты обязательно отправь ее назад: Нанги вклеивает все снимки в альбом. Он придает слишком большое значение родственным связям. Я даже ругаю его за это.

Очевидно, ты хочешь узнать что-нибудь о Калвине? Он весь в делах и, вероятно, уже летает. В письмах Калвин не раз упоминал, что не собирается заниматься всю жизнь административной работой, поэтому подал заявление в летную школу. Думаю, его приняли, хотя точно ничего не известно. Нанги очень гордится им. Калвин ничего не спрашивает о тебе. Пишет, что его жена — хорошая мать. Честно говоря, она годится ему разве что в бабушки. Я снова забеременела. Сначала не могла этому поверить. Нанги счастлив. Он рассчитывает на девять детей — целую бейсбольную команду. Разве это не глупо?!

Больше нет никаких новостей. Обстановка здесь очень спокойная, доброжелательная, не то что когда-то у нас в Барстоу. Не забудь написать, когда родится ребенок, и непременно вышли фотографию, чтобы Нанги смог приклеить ее в свой альбом. Мне нужно идти: плачет Ангел, требуя порцию послеобеденного сока.

Твоя сестра Амбер.

Руби поднесла фотографии к пламени. Племянница походила на херувимчика: полненькая, с двойным подбородком, с темными, цвета лакрицы, волосами. Амбер и Нанги оба были тонкие, стройные, а девочка больше напоминала мячик. Руби решила, что ее племянница — умница, и, глубоко вздохнув, взяла в руки второй снимок. На нее смотрел очаровательный двухмесячный малыш с торчащими вверх, как у дикобраза, волосами. Глаза и темные волосы были типично отцовские. Из-под длинного платья выглядывала крошечная ножка.

Ребенок Калвина…

— У тебя очень красивый ребенок, Калвин. Я уверена, ты любишь его до глубины души, — со слезами на глазах взволнованно прошептала Руби.

Нужно немедленно оставить мысли о Калвине и его семье. Проклятая Амбер! Она как была, так и осталась сукой.

Понадобилось заменить свечу в подсвечнике, и Руби с большой неохотой начала подниматься с кушетки. Чувствовала она себя отвратительно. Сегодня ей непременно следовало прогуляться, хотя бы немного. Очевидно, именно недостаток движения явился причиной этих судорог и спазмов. Может, что-нибудь съесть? Свеча начала шипеть, распространяя вокруг терпкий запах дыма. Руби с трудом встала на ноги и покачнулась. У нее слегка кружилась голова, но она решила сходить в ванную комнату. Внезапно что-то мокрое потекло по ноге.

— Господи! — в сердцах выдохнула Руби и невольно погасила пламя свечи.

Она устремилась на кухню за другой свечой, со страхом глядя на свои мокрые чулки и туфли, потом, опомнившись, направилась в гостиную, к телефону. Телефон молчал. Руби посмотрела в окно: на улице ревела буря. Ее охватила паника и прошиб холодный пот. Господи, что же теперь делать? Она вспомнила картины, увиденные ею когда-то в Национальном географическом музее: женщины в поле лишь на время оставляют дела, чтобы разродиться и перевязать пуповину ребенка, а затем снова принимаются за работу. Дрожа как осиновый лист, Руби пыталась вспомнить советы доктора. Но у нее ничего не оказалось под рукой, чтобы обеспечить роды в домашних условиях.