Книга Проблема с Джейн - Катрин Кюссе

— Только два из них.

— Что вы преподаете?

— Французскую литературу.

Он широко улыбнулся.

— Па-а-а-ле-ву-фуансэ? Это все, что я знаю. Красивый язык. Где это находится французский факультет? На Гарден-стрит?

— Да, как раз рядом с пиццерией «У Брюно». Я могу задать вам вопрос?

— Конечно.

— Много ли людей получают анонимные письма?

— Достаточно. Особенно часто жалуются на телефонные звонки. Номера комнат совпадают с последними четырьмя цифрами номеров телефона, ошибиться легко, так что можете себе представить, сколько жалоб поступает на анонимные звонки. Да еще этот Фротти-Фротта[12].

— Кто?

— Один чудак, который звонит по ночам и говорит: «Добрый вечер, вам звонит Фротти-Фротта, не желаете ли о меня потереться?» — Он прыснул со смеху. — До сих пор его так и не задержали, но ничего пока и не произошло. Он стал уже притчей во языцех. Время от времени он пугает какую-нибудь новенькую студентку.

— Что ж, вы меня успокоили. Хорошо, что я зашла. — Она улыбнулась. — Вчера я не на шутку испугалась. Возможно, потому, что содержание письма было грязным.

— Грязным?

— В том, что я получила вчера, говорилось… — Джейн в нерешительности умолкла, потом быстро произнесла: — «Давай вместе сходим по-большому».

— По-большому? — Он засмеялся.

Джейн стала пунцовой.

— Вам это кажется смешным?

— Очень похоже, что над вами кто-то издевается. А что было во втором?

Джейн оглянулась вокруг.

— «Покажи мне свою писюшку», — скороговоркой произнесла она, понижая голос, — «и я покажу тебе свою „игрушку“».

Двое студентов, проходивших под аркой, обернулись и удивленно взглянули в их сторону. Джейн уже не могла смотреть полицейскому в глаза. Надо было все-таки надеть брюки.

— Мне, видимо, не следовало отвлекать вас из-за пустяков.

— Из-за пустяков? Я бы так не сказал. Мне не нравится содержание этого письма, совсем не нравится. И последнее, если рассматривать его в связи с предыдущим, не нравится тоже. Я еще не знаю, есть ли тут угроза, но оно достаточно красноречиво. Думаю, вам следует подать жалобу.

— Вы так считаете?

— Да, считаю. Может, это ничего и не значит, может, это низкопробная шутка. Но лучше подать жалобу: это единственный способ проверить, не получал ли подобные послания еще кто-нибудь.

Джейн глубоко вздохнула, испытывая облегчение, как сверх-мнительный человек, который, пройдя всевозможные обследования, но так ничего и не добившись, вдруг узнает от специалиста, что у него редкая болезнь, которую можно вылечить. Если этот полицейский, показавшийся ей довольно флегматичным, считал, что есть все основания подать жалобу, значит, она не зря вчера испугалась. Он протянул ей руку.

— Инспектор Ричард Мерримен. Ваше имя?

Они пошли к нему в кабинет, расположенный с другой стороны арки. Там сидела женщина лет сорока с коротко постриженными черными волосами, представившаяся инспектором Хилари Тайт. Она стала набирать на компьютере ответы Джейн на вопросы инспектора Мерримена. Как четырнадцатого февраля она получила открытку в форме сердечка, где детским почерком было написано «Ты такая красивая», и как рассказала об этом своей молодой коллеге Ямайке Локке, позвонив ей в тот же вечер в Нью-Йорк. Ямайка пожаловалась, что накануне поссорилась со своим парнем, и с горечью в голосе заметила, что ей, Джейн, везет, раз о ней не забывают в День святого Валентина. Положив трубку, Джейн подумала: а не ее ли муж прислал ей эту открытку?

— Вы замужем?

— В разводе.

Два инспектора переглянулись.

— Как давно?

— Почти год.

— В каких отношениях вы с бывшим мужем?

— О, в очень хороших! Мы не встречались после развода, но так как мы развелись по обоюдному согласию, то у нас нет никаких проблем. И потом, он живет в Айова-Сити: как бы он смог положить открытку в мой ящик?

— Попросил кого-нибудь это сделать.

— Нет, не представляю, кого бы он мог попросить, и потом, это совершенно бессмысленно. Я подумала о нем, так как мне просто хотелось, чтобы эта открытка была от него. Вот и все.

В декабре она хотела послать Эрику открытку, написав нейтральное дружеское и веселое поздравление. Но, испортив с десяток черновиков, отказалась от своего намерения. В течение нескольких недель, открывая свой почтовый ящик, она все время надеялась найти там открытку от Эрика. Исцеление все-таки не наступило.

— Но открытка ко Дню святого Валентина меня не напугала.

Она тоже подумала, что у нее есть тайный обожатель, скорее всего, какой-нибудь застенчивый студент. Был и другой, менее приятный вариант: какой-то шутник, заключивший пари. В этом случае студенты стали бы следить за ее поведением. Поэтому она решила не рассказывать об этой открытке никому, даже секретаршам. Инспектор одобрительно покачал головой.

Ей не было страшно до того дня, пока она не обнаружила в своем почтовом ящике в университете небольшой листок бумаги, сложенный вчетверо, — половинка листа в линейку, вырванного из общей тетради с пружинкой. В этой записке было написано: «Покажи мне свою писюшку, и я покажу тебе свою „игрушку“». Тот же самый измененный детский почерк, что и на открытке ко Дню святого Валентина; написано неумело, криво, неаккуратно, такое впечатление, что писал правша левой рукой. Вернувшись домой, она заперла дверь на замок и цепочку: ей стало страшно. Долго проплакала. Может, она слишком бурно отреагировала на эту анонимную записку, но в сентябре недалеко от дома на нее напал какой-то тип и украл кошелек. Все могло бы кончиться гораздо хуже, если бы рядом не оказались люди.

— Вы заявили об этом?

— Нет.

Полицейские переглянулись. Не будь она преподавателем Девэйна, они бы решили, что она легкомысленна. Джейн объяснила: она не видела лица грабителя.

— Так нельзя поступать. Это дело посерьезнее, чем анонимная записка. Место, время — все важно и необходимо для статистики.

Джейн не выбросила вторую записку, а куда-то положила ее и теперь не может найти. Несмотря на испуг, она никому о ней не рассказала. У нее на этот счет было только одно объяснение: шутка или месть студента. Тот, кто написал «Ты такая красивая», остался недоволен отсутствием какой-либо реакции с ее стороны и решил испробовать кое-что посильнее. Лучшим ответом было бездействие. Она перебрала в памяти всех студентов, которым поставила плохие оценки. Но это вполне мог оказаться студент с другого курса. Она вспомнила даже тех выпускников, которые не смогли устроиться на работу. Что касается аспирантов, то они вряд ли станут заниматься подобными играми. Да и потом, в прошлом году не она распределяла часы.