Книга 1977. Кошмар Чапелтауна - Дэвид Пис

– Вы нашли еще один труп в Брэдфорде и задержали кого-то в этой связи.

– И?

– Это – Потрошитель.

Уилсон залпом прикончил пиво и улыбнулся. На губах его была пена.

– Сэмюэл.

– Как насчет добавки?

Я допил свое и снова подошел к стойке.

Когда я вернулся за столик, он сидел уже без плаща.

Я глянул на часы.

– Я тебя не задерживаю, а, Джек?

– Нет, хотя мне бы надо успеть в Манчестер.

Потом я добавил:

– В зависимости от того, что ты мне сейчас расскажешь. То есть если ты вообще собираешься мне что-нибудь рассказать.

Он шмыгнул носом.

– И сколько же такой деловой человек, как ты, готов выделить такому работяге, как я?

– Зависит от того, с чем ты пришел. Ты же знаешь, как это бывает.

Он достал свернутый лист бумаги и помахал им перед моим носом.

– Как насчет внутреннего приказа Олдмана?

– Двадцатка?

– Полтинник.

– Иди на хер. Мне просто нужно подтвердить имеющуюся у меня информацию. Если бы ты сам пришел вчера к своему корешу Джеку, это был бы совсем другой разговор, не правда ли?

– Сорок.

– Тридцать.

– Тридцать пять?

– Покажи-ка.

Он протянул мне листок и я стал читать:

В полдень воскресенья, двенадцатого июня, тело двадцатидвухлетней Дженис Райан, имевшей судимости за проституцию, было обнаружено на помойке, недалеко от Уайт Эбби-роуд, в Брэдфорде. Оно было спрятано под старой тахтой. Согласно заключению судмедэкспертов, смерть наступила в результате обширной черепно-мозговой травмы, нанесенной тяжелым тупым инструментом. Судя по частичному разложению трупа, смерть наступила около семи дней тому назад. Исходя из характера травм, можно предположить, что этот случай не связан – повторяю, не связан – с преступлениями, широко известными как убийства Потрошителя. В настоящий момент никакая информация не должна выдаваться представителям прессы. Я встал.

– Ты куда?

– Это он, – сказал я и пошел к телефону.

– А мои тридцать пять фунтов?

– Одну минуту.

Я снял трубку и набрал номер.

Ее телефон звонил, звонил и звонил:

Предупредите блядей, чтобы не совались на улицы, потому что я чувствую, что скоро мне захочется снова.

Я повесил трубку, потом снова набрал номер.

Ее телефон звонил, звонил и звонил, и —

– Алло?

– Где ты была?

– В ванной, а что?

– Новый случай.

– Опять?

– Это он. В Брэдфорде. На том же месте.

– Не может быть.

– Пожалуйста, не ходи никуда. Я приеду.

– Когда?

– Как только смогу. Ты никуда не ходи.

– Ладно.

– Обещаешь?

– Обещаю.

– Пока.

И она повесила трубку.

Я прошел через паб – видения окровавленной мебели, дырок и голов:

Я же вас предупреждал, так что вы все сами виноваты. Я сел.

– С тобой все в порядке?

– Все отлично, – соврал я.

– Что-то не похоже.

– Значит, они кого-то задержали?

– Ага.

– Кого?

– Хрен знает.

– Да ладно тебе.

– Без дураков. Никто не знает, кроме начальства.

– А зачем такая секретность?

– Я же говорю: хрен его знает.

– Но они говорят, что это не Потрошитель?

– Говорят.

– А ты сам что думаешь?

– Хрен знает, Джек. Все это как-то странно.

– Что ты еще слышал? Хоть что-нибудь?

– Сколько?

– Округлим до полтиника, если оно того стоит.

– Говорят, нескольких ребят отстранили от службы, но я тебе этого не говорил.

– Из-за этого?

– Похоже на то.

– Из милгартских, что ли?

– Говорят, что да.

– Кого именно?

– Инспектора Радкина, твоего приятеля Фрейзера и младшего офицера Эллиса.

– Эллиса?

– Майка Эллиса. Жирный такой придурок с широкой харей.

– Я его не знаю. И они думают, что это они замочили ту женщину в Брэдфорде?

– Погоди, Джек. Я этого не говорил. Их просто отстранили. Это все, что я знаю.

– Черт.

– Ага.

– Тебя это не удивляет?

– Насчет Радкина – нет. Насчет Фрейзера – да. Эллис – да, но его же все ненавидят.

– Сволочь?

– Законченная.

– И все знали, что у Радкина рыльце в пушку?

– Ну не зря же мужики называют его Грязный Гарри.

– Ну ясно. А конкрентнее?

– Пока он работал в Отделе по борьбе с проституцией, грязными были не только улицы.

– А Фрейзер?

– Ты же его знаешь. Он же – сама, бля, порядочность. Сова ему по жизни помогает, и все такое.

– Морис Джобсон, что ли? Почему?

– Фрейзер женат на дочери Билла Моллой.

– Черт! – я вздохнул. – А у Барсука Билла рак, верно?

– Ага.

– Интересно.

– Наверное, – пожал плечами Уилсон.

Я посмотрел на часы.

– Спрячь на всякий случай, – сказал он, показывая на листок бумаги, лежащий на столе.

Я кивнул, положил приказ в карман и достал бумажник.

Я отсчитал купюры под столом и дал ему пятьдесят.

– Очень мило с вашей стороны, сэр, – сказал он, подмигнув, и собрался уходить.

– Сэмюэл, если что – позвонишь?

– Обязательно.

– Я серьезно говорю. Если это – он, я хочу знать об этом первым.

– Вас понял.

Он застегнул плащ и ушел.

Я посмотрел на часы и подошел к телефону.

– Билл? Это Джек.

– Что у тебя?

– Ты был прав, все это очень странно. Мертвая проститутка под диваном в Брэдфорде.

– Я же тебе говорил, Джек. Я же тебе говорил.