Книга Кровь избранных - Кай Дзен

Гамир, казалось, задумался над собственными словами. Мецке вскочил со скамейки и принялся ходить вокруг жреца.

— Говоришь, естественно так поступать? — Он с ожесточением сплюнул. — И ведь нанимают нубийцев, а те рабы по сути своей. Бандиты, что гнались за нами, тоже были чернокожие. Я уверен, что уже давно вижу их повсюду. Но если они — люди Хопера, то почему нас оставили в живых тогда в пустыне? Ты жрец и вхож в царские покои, должна же у тебя быть хоть какая-то догадка!

— Сказать по правде, нет. Но теперь это уже неважно. Сосуды у нас в руках. Единственное, что сейчас важно, — увезти их как можно дальше из нашей страны. Хопер никого не оставит в покое, доколе не вернет их.

Собеседники долго молчали, глядя друг другу в глаза. Мецке получил ответы, которых добивался. И не имеет значения, насколько они близки к истине. Сомнения — признак слабости. Задав вопрос, он вновь обрел силы. Если принять за истину ответы Гамира, то можно выполнить предначертание судьбы. Шасу взглянул на небо и улыбнулся. Оно никуда не делось и будет так же сиять и завтра, и послезавтра. Надо просто верить, что так будет. Улыбка исчезла с его лица.

На следующий день с первыми лучами солнца юноша пробрался в порт. На конце причала среди старых судов он увидел корабль с убранными парусами. На корме высился готовый к разгрузке штабель кедровых стволов.

Кочевник повторил про себя наставления старого жреца: «Корабль с грузом древесины прибыл из Библоса и поплывет обратно в Финикию[121]через три дня. На него вы и попробуете сесть».

Мецке огляделся и быстро взбежал по трапу. Двое матросов дремали, привалившись друг к другу. По корме перекатывался пустой глиняный кувшин. Шасу поднял его и понюхал. И я должен доверить нашу судьбу пьянчугам? На носу он заметил старика с тряпкой и щеткой: тот собирался драить палубу.

— Привет, мореход, не это ли судно пришло нынче ночью из Библоса?

— Я не продаю древесину незнакомым людям, — ответил капитан. — Груз предназначен для фараона, и писцы уже заплатили задаток.

— Я не собираюсь покупать у тебя кедр. — Мецке приподнял складки туники и показал мешочек из бычьей кожи. — Здесь синие камни. Таких крупных нигде не найдешь. Довезешь меня с сестрой до Библоса — они твои.

И кочевник протянул торбочку моряку. Тот ее развязал, вытащил гемму, поднес к глазу и посмотрел на свет:

— Недурно. Но ты должен завтра ночью явиться ко мне на пристань с другим мешочком, тоже полным камней. Вы будете находиться в трюме, а когда выйдем в открытое море, сядете на весла вместе с остальными. Это мое условие.

— Грязный негодяй, ведь она всего лишь девушка…

Мецке схватил старика за горло и вынул из-за пояса кинжал.

— Не надо меня пугать, сын песков. И я, и мое судно нужны тебе гораздо больше, чем стараешься показать. Ты являешься среди ночи, когда весь город спит, озираешься, поднимаясь по трапу, предлагаешь камни, чтобы тебя и твою сестру переправили в Библос… Я, конечно, могу и ошибиться, но, сдается мне, у вас крупные неприятности.

Кочевник ослабил хватку и засунул кинжал назад под тунику.

— Старый интриган, ясно, что не море твоя профессия, а есть у тебя дела повыгоднее… — Швырнув на стол мешочек с камнями, Мецке повернулся и двинулся к трапу. — Не забудь: завтра вечером.

— Буду ждать тебя с нетерпением, сын песков.

На рыночной площади не утихала суета. Рабы и крестьяне сновали в разные стороны вместе с чужеземными покупателями: сирийцами и финикийцами. Разложенные повсюду товары — рыбу, зерно, мясо и ткани всяческих видов — привозили на судах из всех провинций царства. Вернувшись со старой пристани, Два-Из-Трех, облокотившись настойку, поджидал возвращения кочевника. Мецке смешался с людской толпой и добрался до лавки рыбака. Тот открыл дверь, и юноша быстро проскользнул внутрь.

— Все в порядке, — сказал шасу, входя в комнату.

Вокруг стола сидели Гамир, Мира, Два-Из-Трех и Акмин.

— Отплываем завтра. А что вы думаете делать с Элегнемом и Бубастисом?

Жрец обвел глазами присутствующих и поднялся.

— Ими займется Акмин. Он сделает так, чтобы люди фараона их нашли. Солнцеликий будет счастлив лицезреть эту парочку, особенно после того, как у тех из-под носа выкрали сосуды. — Последние слова жреца потонули в общем хохоте. — Я же постараюсь держать ситуацию под контролем, пока вы не окажетесь в безопасности.

Мира вскочила на ноги и взволнованно проговорила:

— Думаешь, они оставят тебя в живых, когда найдут? Ты уже два дня не показываешься во дворце и не расспрашиваешь обо мне остальных жрецов, как делал бы каждый отец, у которого пропала дочь. Хопер не дурак: он будет тебя искать и достанет везде, где бы ты ни спрятался.

Девушка с трудом сдерживала слезы. Гамир обнял ее:

— Я знаю, что делаю. Если везиру не удастся убедить фараона в моей виновности, тот не станет меня казнить. Он человек мудрый и ближе остальных стоит к богам. Решение царь примет правильное.

Дочь считала, будто отец говорит все это, чтобы она уехала со спокойной душой.

— Все не так просто, ведь тебя могут выгнать из храма. А знаешь, какая участь ждет низложенных жрецов? Толпа побьет камнями, едва ты попытаешься высунуть нос из дома.

Мецке почувствовал, что надо вмешаться.

— Мира, обещаю тебе: как только мы с тобой будем в безопасности, я тут же вернусь за твоим отцом. Клянусь молодой луной. — Он поцеловал черный медальон в форме полумесяца, символ сыновей песка, который всегда носил на шее.

Гамир с благодарностью кивнул и протянул шасу сумку с сосудами:

— Держи до отъезда при себе.

Уже начало темнеть, когда Мецке вошел в «Хромую богиню», вырубленную в скале харчевню в двух шагах от дома, где жил Два-Из-Трех. В этом прохладном и укромном заведении любили собираться моряки, путешественники и всяческие чужестранцы. Кочевник расположился у самого входа, смешавшись с клиентами и прохожим людом. Сосуды он оставил Мире, укрывшейся в доме рыбака, и теперь чувствовал себя спокойно. Потягивая пенистое пиво, он следил за судном купца из Библоса, пришвартованным к причалу. Еще несколько часов — и корабль выйдет в открытое море с «дыханием Сета» на борту.

Взяв пустую кружку, шасу направился к стойке. Пока хозяин наливал пиво, он обнаружил, что за ним наблюдают двое сидящих в стороне от остальных посетителей. Ему уже не первый день казалось, будто за ним следят. Но юноша считал это последствием недавних событий и смятения, царившего в голове.

— А своего верного слугу угостить не хочешь? — На плечо кочевника легла чья-то рука.