Книга Пока ты спал - Альберто Марини

Он открыл кран, и горячая вода вновь полилась в ванну, уже и без того полную, переливаясь через край и растекаясь по полу.

Босиком, но стараясь не замочить ног, Киллиан смотрел, как красноватый раствор разливается по полу ванной, покрывая и размывая следы крови.

Кран извергал воду. Она уже лилась по полу коридора, до порога спальни с одной стороны, гостиной — с другой. Через открытую дверь спальни консьерж видел, что там, где была лужа крови, теперь растекалась вода, уничтожая все улики.

Он положил руку на дверную ручку и, прежде чем открыть, посмотрел в глазок. Что ждет его по ту сторону двери? Самым неожиданным и гротескным вариантом было бы, пожалуй, столкновение лицом к лицу с Кларой. Просто неудачей — встреча с кем-нибудь из соседей на лестничной клетке или в лифте. Оптимальное развитие событий — добраться без осложнений или неожиданностей до своей подвальной квартирки. Конечно, оставались и промежуточные варианты.

Он тихо открыл дверь. В подъезде никого не было. Быстро, не теряя времени, он вышел из квартиры. Появилась мысль, что он в какой-то степени удачлив.

Вдруг на миг возникло ощущение, что что-то двинулось за глазком квартиры 8Б. Только ощущение. В это время девчонка должна быть на уроках. Он позвонил в дверь. Подождал и позвонил еще раз. Ничего. Никаких движений. Это все воображение.

Он быстрым шагом направился к лестнице. Нужно спуститься пешком, чтобы избежать неожиданных столкновений. До первого этажа удалось добраться без проблем. Оставалось два сложных момента: пересечь вестибюль и, уже в подвале, пройти мимо комнаты-прачечной, хотя там в это время, скорее всего, никого не будет.

В этот раз удача его подвела. Что-то среднее между вторым и третьим из предвиденных вариантов осуществилось в реальности.

Быстро пересекая безмолвный вестибюль, он не заметил фигуру мужчины, стоявшего у почтовых ящиков.

— Вот именно вас я и хотел видеть!

Высокий, худой элегантный старик приблизился к нему твердым шагом. Это был образованный, вежливый, немногословный сосед из квартиры 2Д, с которым у Киллиана никогда не было проблем. До сегодняшнего дня.

— Я не уверен, что мне правильно доставляют почту.

Киллиан знал, к чему он клонит. Рано или поздно это должно было произойти, но в эту минуту у него совершенно не было сил для противостояния.

— Прошу прощения, но я больше не работаю в этом доме. Если у вас есть жалобы, можете связаться с администратором.

Он намеревался продолжить свой путь, но пожилой мужчина преградил ему дорогу, слегка приподняв трость и дотронувшись до его ребер:

— Я не хочу писать жалобу. Я хочу знать, где мои письма.

Киллиан фыркнул:

— Знаете, я каждый день раскладываю почту по ящикам всех жильцов дома. И я не знаю, о каких письмах вы говорите. Все, что приходит, я раскладываю. Если почтальон что-то напутал, я…

— Я только что говорил с почтальоном. Он прекрасно помнит эти конверты, и помнит, что отдавал их вам.

Было похоже, что ни к чему хорошему разговор не приведет, но Киллиан решил испробовать все возможности:

— А что он должен был сказать? Признаться, что облажался?

Он вдруг заметил, что мужчина заинтересованно смотрит на его босые ноги. Киллиан попробовал отвлечь его внимание:

— Перекладывать с больной головы на здоровую — это у нас национальный вид спорта.

Мистер Самуэльсон спокойно улыбнулся:

— Однако именно вас уволили из-за того, что вы плохо выполняли свою работу. Поэтому, если вы не докажете обратное, виноватым в пропаже писем останетесь вы.

Киллиан молча выдержал его взгляд. Да, его уже уволили. Даже если поступит еще одна жалоба, теперь — на некорректную доставку почты, ему хуже не станет. Что его действительно тревожило, так это то, что встреча со стариком смазывала идеальность приключения, пережитого на восьмом этаже.

Можно было развернуться и уйти, прекратив разговор, но это бы означало, что он признает свою вину. А сегодня самое главное — остаться как можно более незаметным.

— Да, вы правы, — сказал он, перекладывая мешок с одного плеча на другое, — это сделал я.

Мистер Самуэльсон прищурился. В его взгляде не было ненависти или гнева, только любопытство.

— Вы знакомы с миссис Норман, которая живет в квартире 3Б? — продолжал Киллиан.

— У которой собаки?

— Именно. В общем… несмотря на внешнюю активность, эта женщина очень одинока. У нее нет ни друзей, ни семьи, только эти старые собаки. Сплошная тоска.

— Мне ее жаль, но, честно говоря, я не понимаю, как это может быть связано с моей корреспонденцией.

— Не спрашивайте почему, но у нас с этой женщиной очень теплые, доверительные отношения… — Киллиан видел, что мистер Самуэльсон никак не может понять, к чему он клонит, — и дело в том, что она мне рассказала, как ей хотелось бы подружиться с кем-нибудь того же возраста. С человеком, который разделит ее интересы и увлечения. Поверьте, она не ищет сложных отношений, ей просто нужен друг, с которым можно пойти в кино или в театр раз в неделю или прогуляться по парку.

По глазам мистера Самуэльсона было ясно, что он попался в паутину, которую плел Киллиан: рассказ полностью привлек внимание старика.

— В общем, она меня спросила, есть ли у вас какая-нибудь… женщина, подруга… и я сделал ошибку, сказав ей, что, кажется, есть, что вы регулярно получаете письма от одной женщины… — Произнося все это, консьерж сам удивлялся тому, что может выдать такую складную историю, стоя босиком, с мешком, набитым окровавленной одеждой, буквально через несколько минут после того, как убил человека. — Я помню, какое отчаяние вызвал мой ответ у бедной женщины… и я пообещал ей… — он изобразил смущение, — что сделаю все возможное, чтобы прервать связь между вашей подругой по переписке и вами.

Киллиан поднял взгляд. Он был похож на ребенка, который признался в каком-то плохом поступке и теперь, рассказав все, ожидает прощения.

Мистер Самуэльсон смотрел на него совершенно серьезно. Потом вновь улыбнулся:

— Честно говоря, даже не знаю, верить вам или нет…

— Все так и было. Буду вам очень благодарен, если вы ничего не скажете миссис Норман, а то ее хватит инфаркт. Я сам во всем виноват.

— Не могу поверить ни одному слову… Но, по крайней мере, вы признались.

В этот момент мешок за спиной Киллиана вдруг завибрировал. Это была странная, прерывистая дрожь.

— Обещайте, что как-нибудь расскажете мне настоящую причину, ладно?

Киллиан не ответил — его внимание было приковано к наволочке. Через долю секунды заиграла мелодия мобильника. Киллиан не пошевелился. Мистер Самуэльсон — тоже. По вестибюлю с нарастающей громкостью разносилась цифровая версия «К Элизе» Бетховена.