Книга Черная метка - Валерий Горшков

Но похоже, ничего страшного не случилось, нога цела. Просто небольшое растяжение, дня через два-три пройдет.

Отряхнувшись от снега, Блох забросил на плечо сумку, и в этот момент совсем рядом вдруг послышался грозный окрик, от которого беглец невольно вздрогнул:

— Стоять, сука! Руки в гору, живо! Попался, сволочь!..

Послушно выполнив команду, Блох медленно повернулся в направлении голоса и увидел дежурного милиционера в сером камуфляже, охраняющего вход в элитарный жилой комплекс.

В руках у парня был пистолет, вне всякого сомнения — уже заранее снятый с предохранителя.

«Твою мать, тут же видеокамера установлена, для наблюдения за аварийным выходом! — с обидой на самого себя запоздало вспомнил хирург, попавший как кур в ощип. — А у мента в холле — монитор! Это же надо так влипнуть!»

— Как попал внутрь?! — продолжал рычать добросовестно выполняющий свои обязанности милиционер. — Отвечать, быстро!

— Ты меня сам впустил, через парадный вход... — Откидывая скрывающий лицо капюшон спортивной куртки, Блох обернулся к решительно настроенному охраннику. — Своих не узнаешь, Николай...

— Евгений Викентьевич?! — медленно опустив оружие, изумленно пробормотал сержант вневедомственной охраны, как того и требовали обязанности, знавший в лицо и пофамильно всех жителей элитарного дома. — Вот это сюрприз... А зачем вы... — милиционер обалдело кивнул на лежащую на снегу тяжелую хоккейную сумку, — полезли через пожарный выход?! Да еще с багажом?

Оглядевшись по сторонам и, к своему облегчению, не обнаружив посланной Вороном слежки, Блох состроил хмурую физиономию и молча поманил охранника указательным пальцем. А когда тот приблизился вплотную, с чувством сказал:

— За мной с утра следят бандюги, не исключено — хотят пристрелить! Снаружи, у входа, стоит их «ровер»... Объяснять почему — долго, но сам знаешь, как это обычно бывает...

— Может, мне вызвать ОМОН?! — мотнув коротко стриженной головой через плечо, в сторону угла дома, предложил бойкий сержант. — Скрутят этих уродов и зубами на бордюр, а потом каблуком по затылку!

— Не надо, так будет еще хуже, — предостерегающе замахал руками Блох. — Поверь мне. Лучше вот что... Я разберусь с ними по своим каналам, а пока мне нужно исчезнуть, на пару месяцев. И ты мне в этом поможешь! — Порывшись в карманах, хирург выудил пачку долларов, отсчитал несколько зеленых бумажек по пятьдесят и протянул удивленному охраннику. Таких солидных взяток, да и вообще каких-либо, ему раньше не предлагали. — Что бы ни случилось, ты меня не видел, понятно?!

— Зачем? — машинально взяв протянутые баксы, глухо спросил сержант, пряча халявные деньги в карман камуфляжных брюк. — Не проще ли...

— Делай, как я сказал, и не переспрашивай! — уже с нажимом, нетерпеливо выпалил Евгений. — В квартире я оставил небольшой беспорядок, пусть покамест думают, что меня бандиты похитили... С тебя взятки гладки, ты ничем не рискуешь! Все понял?! Через пару дней под любым предлогом загляни ко мне в квартиру и, поскольку увидишь кровь на зеркале, вызови коллег. Не слишком сложно в обмен на триста зеленых.

— Не нравится мне эта затея, Евгений Викентьевич... — покачал головой милиционер. — Все шито белыми нитками, опера могут и не поверить...

— Поверят, никуда не денутся! — закидывая на плечо хоккейную сумку, успокоил охранника беглец. — Твое дело маленькое! И запомни — у них длинные руки и куплена вся милиция. Если проболтаешься, мне не жить.

— Не проболтаюсь... — все еще пребывая в некотором замешательстве, буркнул сержант. Он проводил долгим взглядом возбужденного, взмокшего, несмотря на мороз, волокущего тяжелую ношу эскулапа. Тот торопливо хромал к проходу между соседними многоэтажками. — С ума все посходили, в натуре...

Однако, вспомнив о полученных в качестве гонорара за сообщничество трех сотнях долларов — две месячные зарплаты, — Николай успокоился и, обогнув дом, направился на место своего дежурства, в холл, попутно окидывая взглядом стоящие на площадке и рядом с ней автомобили и размышляя, как с толком потратить свалившуюся с неба «премию».

Злополучного «ровера» с грозными братками, про который с перекошенным от страха лицом упоминал пластический хирург и который еще две минуты назад собственными глазами видел выбегающий из стеклянных дверей охранник, во дворе уже не было.

«Ну и хрен с вами! — без каких-либо эмоций подумал сержант, усаживаясь за стол и склоняясь над работающим монитором, передающим изображение с запасного выхода. — Меня ваши барыжьи разборки не касаются, замаксал — и на том спасибо!..»

СЕРЖАНТ СЕВЕРОВ

Три недели он провалялся в госпитале, залечивая зацепленную пулей голень и избавляясь от последствий контузии, вызванной близким разрывом гранаты.

А после выписки комендантский патруль надел на Ивана Северова наручники, и, ничего не объясняя, поместил на местную губу к штрафникам — двум братишкам, изнасиловавшим и пристрелившим захваченную в плен прибалтийскую снайпершу-наемницу.

Ближе к вечеру, вместе с ними, под охраной БТР, в крытом «КамАЗе» с решетками на окнах, Ивана перевезли в следственный изолятор, расположенный неподалеку, на границе с Ингушетией.

Его поместили в одиночку и, разбудив среди ночи, вызвали на первый допрос...

Комната, куда привели скованного наручниками бывшего разведчика, была не более семи метров по площади, с синими выщербленными стенами, подмытым сыростью потолком с желтыми разводами на струпьях облупившейся штукатурки и маленьким прямоугольным окошком, забранным аж с двух сторон решетками. Из мебели в помещении имелись лишь два стула и допотопный тяжелый стол.

— Садитесь, сержант, — прикурив сигарету и дав знак конвоиру, чтобы убирался, кивнул на свободный стул высокий мужчина в штатском. Некоторое время, не отводя взгляда, внимательно изучал нацепившего на себя маску холодного безразличия Ивана, после чего стряхнул пепел в стоящую на столе стеклянную банку с окурками и подвинул на край стола сигареты с зажигалкой. — Курите...

— Не курю, — бесцветным тоном отозвался Северов, тоже изучая своего визави.

Судя по выправке, возрасту и выражению лица — перед ним был отнюдь не рядовой следователь из военной прокуратуры. Чего в принципе и следовало ожидать, учитывая странность всего происшедшего в расположении части...

— Завидую, а я вот все никак не могу бросить, — вздохнул мужчина. — Тогда, пожалуй, приступим... Предисловий не будет, мы — люди взрослые, к тому же солдаты, привыкли думать и выражаться кратко и однозначно. Моя фамилия Гайтанов. Я — полковник Главного разведывательного управления Генерального штаба. И у меня к тебе, Иван, есть очень серьезный мужской разговор...

Откинувшись на жалобно скрипнувшую спинку стула и побарабанив пальцами по крышке стола, Гайтанов выдержал минутную паузу.

— Сразу уточню — тебя ни в чем не обвиняют, сержант, скорее — наоборот, — медленно заговорил он. — За личное мужество и ликвидацию полевого командира Абдурахмана на тебя уже отправлено представление к награде. Так что расслабься, не держи зла на комбата и не ломай голову над причиной твоего мнимого ареста. Просто надо было, чтобы для посторонних все выглядело натурально... Тема, о которой я хочу с тобой переговорить, хоть и не тянет на государственную тайну, но для определенных структур обладает весьма и весьма ценным содержанием. И вот еще что, — брови Гайтанова сдвинулись к переносице, — в твоей части до сих пор не в курсе, что после нападения боевиков на колонну ты, единственный, остался жив... — Взгляд гээрушника стал холодным, испытующим, колючим. — Тебя покамест считают без вести пропавшим, а это, как ты понимаешь, очень размытая формулировка. С одинаковой легкостью допускающая два возможных финала.