Книга Возвращение танцмейстера - Хеннинг Манкелль

Якоби замолчал – говорить ему мешала одышка. Дверь позади Стефана открылась. Анна Якоби принесла отцу стакан воды.

– Время истекло, – сказала она.

Стефан поднялся.

– Вы вполне удовлетворены ответом? – спросил Якоби.

– Пытаюсь понять, – сказал Стефан.

– Дочь сказала, что вы больны.

– У меня рак.

– Неизлечимый?

Якоби задал этот вопрос неожиданно бодрым тоном, как будто его радовала мысль, что смерть – не только удел стариков, проводящих последние дни жизни, слушая Баха.

– Надеюсь, что излечимый.

– Разумеется. Но смерть – это наша тень, мы не можем от нее избавиться. И в один прекрасный миг эта тень превращается в дикого зверя, и скрыться от него мы не можем.

– Надеюсь, что меня вылечат, – повторил Стефан.

– Если нет, предлагаю Баха. Единственное лекарство, которое помогает. Музыка Баха утешает, облегчает боли и придает мужества.

– Спасибо, запомню. Спасибо, что уделили мне время.

Якоби молча закрыл глаза. Стефан и Анна Якоби вышли из комнаты.

– Мне кажется, у него боли, – сказала дочь в прихожей. – Но он не хочет принимать болеутоляющих лекарств. Говорит, что не может слушать музыку, когда у него в голове туман.

– А чем он болен?

– Старость и отчаяние. Ничего больше.

Стефан протянул руку и попрощался.

– Надеюсь, все будет хорошо, – сказала она, – вас вылечат.

Он вернулся к машине, сгибаясь от сильного ветра. Что делать дальше? – спросил он себя. Я побывал у умирающего старика, чтобы спросить, знал ли он, что мой отец был нацистом. Могу, конечно, расспросить сестер – знали ли они. Или, во всяком случае, посмотреть на их реакцию. А дальше? Что мне делать с ответами? Он сидел в машине, не двигаясь. Женщина, преодолевая ветер, толкала детскую коляску. Он провожал ее взглядом, пока она не скрылась из виду. Вот и все, что у меня есть. Сижу в машине среди вилл под Варбергом. Я никогда сюда не вернусь и скоро забуду, как называлась улица и как выглядел дом.

Он решил позвонить Елене и вытащил телефон. Там было сообщение. Звонил Джузеппе. Он набрал его номер, и Джузеппе сразу взял трубку.

– Ты где? – спросил он.

– В Варберге.

– Как ты себя чувствуешь?

– Прилично.

– Я только хотел тебе рассказать, что у нас происходит. У тебя есть время?

– Сколько угодно и даже больше.

Джузеппе засмеялся.

– Так не бывает, – сказал он. – А мы немного продвинулись, в основном в вопросе об оружии. В случае Молина использовали целый арсенал – дробовик, патроны со слезоточивым газом, может быть, еще что-то. Их, разумеется, где-то украли. Мы запросили сводку всех краж оружия. По-прежнему неясно, откуда оно взялось, но кое-что прояснилось. Во всяком случае, мы теперь знаем, что при убийстве Андерссона использовалось другое оружие, чем в случае Молина. Техники абсолютно уверены. И тут возникает версия, которую мы не прорабатывали.

– Что их было двое?

– Точно.

– А может быть, все-таки один.

– И так может быть. Но версию отбрасывать нельзя. И еще одна новость: в Сетере поступило заявление о краже оружия. Хозяин неделю отсутствовал, а когда приехал, обнаружил, что дом взломан и оружие исчезло. Это выплыло, когда мы начали интересоваться, не пропадало ли в последнее время огнестрельное оружие. Калибр совпадает с ружьем, из которого убили Андерссона. Но никаких следов вора не нашли.

– А как он взломал виллу? Способ взлома иногда помогает найти вора.

– Очень аккуратно и красиво вскрыл входную дверь. И сейф с оружием. То есть работал профессионал. Не дилетант.

– Ты считаешь, что кто-то украл оружие с определенной целью.

– Примерно так.

Стефан попытался представить себе карту.

– Сетер ведь в Даларне, если я не ошибаюсь?

– Из Авесты и Хедемуры дорога идет через Сетер в Бурленге, а дальше – прямиком на Херьедален.

– Кто-то едет с юга, по дороге раздобывает оружие и направляется прямо к Аврааму Андерссону?

– Наверное, так и было. Но у нас нет мотива. И убийство Андерссона, если это не тот же самый преступник, приобретает совсем иную окраску. В этом случае и в самом деле непонятно – что происходит? Может быть, это только начало, а продолжение следует?

– Думаешь, будут еще насильственные преступления?

Джузеппе коротко засмеялся:

– «Насильственные преступления». Полицейские иногда выражаются довольно странно. Иногда мне кажется, это потому, что преступник всегда на шаг впереди. И он-то говорит вполне понятным языком, не то что мы, мы все время подыскиваем эвфемизмы.

– Ты хочешь сказать, что возможны дальнейшие убийства?

– Проблема в том, что мы этого не можем знать. И если оружие и в самом деле другое, то велика вероятность, что и преступник другой. Ты, кстати, сейчас едешь куда-то?

– Да нет, стою на месте.

– Тогда я продолжаю. Во-первых, собака. Кто ее похитил и отвез в дом Молина? И зачем? Мы ничего не знаем, кроме того, что собаку отвезли на машине. А на самый важный вопрос – зачем? – ответа нет.

– Можно, конечно, подумать, что это такой мрачный юмор.

– Можно подумать и так. Но здесь у нас народ не особенно понимает то, что ты называешь мрачным юмором. Все раздражены и обеспокоены, это ясно видно, когда ходишь по домам и ищешь вероятных свидетелей. Все хотят помочь следствию.

– Странно, что никто ничего не видел.

– Какие-то невнятные сведения мы получили, но ничего реального, ничего такого, что могло бы хоть как-то определить направление поисков.

– Эльза Берггрен?

– Рундстрём привез ее в Эстерсунд и проговорил с ней целый день. Она верна себе – ему сказала то же, что и нам. При своих мерзких воззрениях показания дает очень уверенно. Она не знает, кто убил Молина. Авраама Андерссона она видела только один раз, причем мельком, когда была в гостях у Герберта Молина, а Андерссон заглянул на секунду, проезжая мимо. Мы даже обыскали ее дом в поисках оружия, но ничего не нашли. Я думаю, она сказала бы нам, если бы беспокоилась, что и до нее кто-то доберется.

В трубке затрещало. Стефан успел несколько раз крикнуть «Алло!», прежде чем вновь возник голос Джузеппе.

– Все это, похоже, займет много времени, и это меня бесит.

– Нашлись какие-то связи между Молином и Андерссоном?

– Копаем. Но жена Андерссона сказала, что слышала имя Молина всего один раз – он упомянул его как соседа. Как упомянул бы любого. И особых причин не верить ей нет. Дальше мы пока не продвинулись.