Книга Последнее пророчество - Жан-Мишель Тибо
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Она не услышала, как подъехал и остановился за ее спиной черный «мерседес». Задняя дверь приоткрылась.
– Садись.
Молодая женщина обернулась. Тень сделал приглашающий жест. Она засомневалась.
– Куда мы поедем?
– В аэропорт. Я захватил твой багаж с собой.
– Операцию отменили?
– Нет. Все прошло по плану. Вот твоя часть.
И он указал на кожаный саквояж на сиденье. Инесс многое отдала бы, лишь бы узнать, что у Тени на уме. Он смотрел на нее как обычно, – холодный, расчетливый, с неподвижными глазами хищника из фильмов категории «Я».
Она села в машину.
– Вот твой билет до Рима. Для тебя зарезервирован номер в отеле «Ла Гриф».
– А что в саквояже?
– Свиток и шкатулка. У тебя будет достаточно времени, чтобы внимательно их рассмотреть. К ним я приложил записку. Сегодня пятница. Твоя встреча со святейшим отцом назначена на среду.
Вот уже три дня экраны оставались темными. Допросы прекратились. Только хромой охранник все так же подавал поднос с едой через низкое отверстие в двери. Михаэль наконец-то позволил себе расслабиться. Он держался молодцом и ничего не рассказал своим тюремщикам.
В определенные часы он все так же слышал слова молитв, иногда – безнадежные жалобы, удары хлыста и исполненные грусти песнопения. Звуки, присущие «Opus Dei». Своей рутиной они навевали успокоение. У этих людей был свой способ почитать Господа. Способ, прямиком ведущий в ад.
Подумав об этом, Михаэль содрогнулся. Он знал, что и сам совершил не один смертный грех. Ему довелось прочесть немало книг и рукописей, в которых говорилось о Сатане и его демонах. В памяти запечатлелись описания пыток, которым подвергались души грешников, и миров из огня и льда, населенных скулящими от боли и ужаса существами. Безграничной была фантазия Дьявола, когда речь заходила о муках, уготованных для несчастных, угодивших в его царство.
Новый звук оторвал Михаэля от мрачных мыслей. Это был звук шагов. В отличие от хромого охранника, этот человек шел быстро и легко. Система электронных дверных замков завибрировала. Четыре щелчка, и дверь бесшумно открылась.
Вошел испанский аристократ. Слово «аристократ» пришло Михаэлю на ум, стоило ему увидеть этого человека, словно сошедшего с одной из картин, изображавших испанскую знать времен Филиппа II. Худое лицо посетителя выражало одновременно высокомерие, страдание и ненависть. Михаэлю часто доводилось встречаться в джунглях с опасными людьми. Но этот человек был намного опаснее любого из его давних противников. И кажется, где-то они уже встречались…
– Это ты, я не ошибся, – глухо констатировал незнакомец.
– Кто вы?
– Мы уже встречались. Давно, на Сент-Боме. Я – отец Инесс.
Удар был жестоким. У Михаэля перехватило дыхание. Отец Инесс! Один из руководителей «Opus Dei». И самый опасный из них…
– Ты развратил мою дочь. Увлек ее на путь греха. Мне следовало бы убить тебя!
– Почему же вы этого не сделали?
Напряжение росло. Они смерили друг друга взглядами.
– Если бы я это сделал, то потерял бы ее навсегда, – ответил Хуан. – Но я каждый день молю Господа, чтобы он покарал тебя.
– Лучше бы вы просили его о своем спасении. И чтобы он простил вам зло, которое вы причинили своей дочери!
– Попридержи язык, иезуит! Ты, а не я, – ангел зла! Я люблю свою дочь. Люблю больше всего на свете, больше, чем «Дело», которому я посвятил жизнь! И Господь знает это!
– А еще Господь знает, что я люблю Инесс, и она меня тоже любит.
Хуан сжал кулаки так, что побелели костяшки. Лицо его исказила злобная гримаса, он готов был броситься на Михаэля.
– Если бы она и вправду тебя любила, то давно была бы здесь и умоляла меня тебя освободить.
– Где она сейчас?
Ответом ему была тишина. Их мучил один и тот же страх. Они оба боялись, что Инесс в беде.
– Где она? – повторил Михаэль.
– Я не знаю. Мы потеряли ее след, когда она ушла из отеля «Палас». Нам так и не удалось узнать, с кем она там была. Может быть, ты знаешь? Я пришел спросить тебя об этом.
– Понятия не имею.
– Инесс в опасности, я это чувствую, – сказал Хуан, закрывая глаза.
Внезапно на него навалилась слабость. Хуан присел на край кровати. Маска великого конкистадора упала с лица. Теперь он имел вид человека, раздавленного судьбой.
– Она поехала в Лозанну, но не по поручению ОБС.
– В Лозанну?
– Да.
– Храни нас Господь! – вырвалось у Михаэля. Он все понял.
– Говори!
– Она отправилась к хранителям.
– Каким хранителям?
– К тем, кто охраняет сейфы, забытые Ватиканом, – к монахам, членам ордена, некогда входившего в общину доминиканцев. Разыскать их можно с помощью последней страницы блокнота с серебряной чашей. У Инесс оставалась копия моей расшифровки.
– Почему копия? Вы хотели предать ОБС?
– Нет. Мы оставили ее у себя на случай, если ОБС предаст нас. Мы были уверены, что многие иезуиты самого высокого ранга являются двойными агентами.
– Я знаю, какие у ордена Божественного спасения были планы на ваш счет. Отец Иероним не собирался отправлять ее в Швейцарию.
– Кто же мог заставить ее туда поехать?
Ответ пришел к ним одновременно.
– «Легион», – прошептал Михаэль.
Роскошный отель «Ла Грифф» располагался в самом сердце Рима, недалеко от Колизея. Его массивное здание возвышалось над рыжеватыми крышами Вечного города. Постояльцы чувствовали себя здесь в полной безопасности. Инесс исходила его вдоль и поперек. В отделке ее номера, располагавшегося на втором этаже, преобладали серо-голубой и черный цвета, декор был выдержан в строгом стиле. В день своего приезда она нашла в номере великолепный букет из ароника и лилий с запиской, гласившей: «Добро пожаловать в Рим. Мы заедем за вами в половине одиннадцатого в среду».
Драгоценный саквояж стоял в платяном шкафу. Она так и не открыла его. Мысль о его содержимом пробуждала у Инесс необъяснимый страх с того самого момента, как Тень передал ей саквояж. Несколько молитв помогли ей преодолеть этот страх.
Пришел момент открыть великую тайну.
* * *
Папа уединился на вилле «Гандольфо». Своим великолепием это жилище могло сравниться с летними резиденциями римских императоров. Этот просторный, снабженный системой безопасности дом функционировал независимо от Ватикана. Вдали от душевных терзаний Рима, от заговоров, вызревавших в недрах его системы управленческого аппарата, и от тяжеловесных обязанностей, диктуемых протоколом, Бенедикт XVI, равно как и его предшественники, обретал здесь покой, очищая и оттачивая мысли с помощью музыки Баха, Моцарта или Генделя.
