Книга По следу тигра - Николай Мороз

— Стойте там, чтобы я мог вас видеть, наш разговор не затянется. Я не понимаю, что происходит, что это еще за внезапный визит, в чем дело? Борису Семеновичу известны мои условия, или я недоступно излагаю? Хорошо, мне не трудно, я могу повторить, но и вы потрудитесь доложить господину генералу все дословно. Надеюсь, вы понимаете, что это означает? Я устал играть в испорченный телефон, мы давно могли бы встретиться лично и побеседовать с глазу на глаз. Ладно, это не ваше дело, слушайте внимательно, повторять еще раз я не намерен. Итак, я со всем согласен, я готов освободить свое место для того, кого Борис Семенович сочтет нужным назначить на мою должность. Но взамен я требую предоставить мне возможность выехать из страны к месту постоянного проживания моей супруги. Если такая возможность мне предоставлена не будет, я готов обнародовать большую часть имеющейся у меня информации. Поверьте мне на слово, у меня достаточно возможностей, чтобы сделать это уже сегодня. Все, можете идти, я вас не… — закончить фразу Стрелков не успел, он осекся, уставившись на посетителя. Тот, вместо того, чтобы незамедлительно покинуть кабинет и отправиться, как курьер, с поручением к своему хозяину, плюхнулся на черную кожу дивана. Развалился на нем по-хозяйски, улыбнулся нагло, вытащил из рюкзака «Грач» и положил его на низенький, со стеклянной столешницей столик перед собой. И заговорил, вполголоса, но очень разборчиво и отчетливо:

— Заткнись, Стрелков, и послушай теперь меня. Не знаю, что за хрень тут у вас происходит, но я не имею к ней никакого отношения. Вернее, имею, но косвенное. Позвольте представиться, господин полковник — капитан Логинов Максим Сергеевич.

Дальше можно было не продолжать, Стрелков застыл с ядовитой ухмылкой на лице, но она медленно исчезала, превращаясь в гримасу. Господин полковник все прекрасно понял, он только не мог пока себе признаться в том, что весь этот ужас происходит с ним прямо здесь и сейчас. Пауза грозила затянуться, Максим взял в руки пистолет, и это движение подействовало на бывшего мэра лучше, чем нашатырь и пара хороших пощечин вместе взятые.

— Подождите, подождите, прошу вас, это недоразумение… — пробулькал Стрелков и сделал попытку подняться на ноги.

— Сидеть, недоразумение, — приказал Максим, и Стрелков сначала завис над ноутбуком, постоял так с минуту и снова угнездился в остывшем уже кресле.

— Нет, вы не так поняли, я решил, что вы — от них, от него, пришли, чтобы… — слушать этот бред стало невыносимо, Максим поморщился и сдвинул предохранитель вниз. Стрелков шумно втянул в себя воздух и разинул уже рот для следующей тирады, но подавился слюной, закашлялся. И от этого речь его получилась отрывистой и невнятной. Максим с трудом поборол в себе желание подойти и врезать господину полковнику по спине промеж лопаток. Но с места не двинулся, подождал, пока Стрелков отдышится и продолжит попытку объясниться:

— Вы же не согласились тогда на сделку, а мы могли бы договориться, и все получилось бы по-другому. Я занял этот пост по протекции человека оттуда, — указательный палец Стрелкова взвился к потолку.

— Карлсона, который живет на крыше, что ли? — поинтересовался Максим. А сам все прислушивался к звукам в коридоре: пока тихо, но надолго ли?

Стрелков попытался рассмеяться, но вместо смеха его глотка исторгла лишь свистящий хрип. Может, придушить и — в окно, и бегом к калитке черного хода? На улице уже темно, уйти можно незаметно, эти ребятки внизу расслаблены и сразу не сообразят, в чем дело.

— Вы хоть понимаете, о ком я говорю? Знаете, с кем он вместе учился, а потом служил? — пытался вразумить Максима Стрелков, но снова осекся:

— Боюсь даже подумать об этом. Интересно, а на людей они тоже вместе охотятся? — этого замечания было более чем достаточно. Стрелков сейчас напоминал Максиму недобитую газетой муху. Наверное, она чувствует то же самое после рокового удара: вроде жива, лапы шевелятся, глаза видят, но все это уже на рефлексах, в агонии. Вот так же и Стрелков, как полураздавленное насекомое — лопочет что-то, бледнеет, краснеет и понимает уже, что это конец, но рыпается, сучит лапками и крылышками, и даже пытается оправдываться.

— Вы сами вынудили меня так поступить, сами, понимаете? Это ваше бегство, эти свиные головы и шкуры — к чему весь этот вестерн? Вы же разумный человек, у вас офицерское звание и награды…

— Были, но меня по суду всего лишили. За то, что я твой приказ выполнял, — бесстрастно заявил Максим.

— Да, по суду… Но ведь все можно исправить, все поправимо, — это Стрелков вякнул зря. Максим одним прыжком пересек кабинет и приставил дуло «Грача» ко лбу полковника.

— Все можно исправить, говоришь? Тогда давай, всемогущий, воскреси мою жену и дочь. Чего сидишь? — палец лег на тугой спусковой крючок. И что-то произошло со зрением, покрытое испариной лицо Стрелкова перекосилось, как в кривом зеркале, расползлось и исчезло. Зато слова затем прозвучали отчетливо, хоть и тихо:

— Кого воскресить, зачем? Они живы, их никто не собирался убивать. Я же говорю, вы сами вынудили меня пойти на крайние меры. Зачем все это — убиты мои люди в Александрове, адвокат? Зачем вся эта вендетта, разве вы не поняли сразу, что от вас требуется всего лишь прийти ко мне? — Стрелков отпрянул, между его лбом и дулом пистолета образовался зазор. Но Максим уже почти пришел в себя, он впечатал кресло с сидящем в нем мэром в стену, а сам уселся напротив, на край стола.

— Если я тебя правильно понял, моя жена и дочь живы? Отвечай, сволочь, мне терять нечего, я тебя голыми руками по стене размажу. — На последних словах голос Максима подвел, сорвался, но угроза свое действие возымела.

— Да, да, конечно, как вы могли подумать! Дочку вашу в детский дом пришлось отправить, жену — в тюрьму. За торговлю наркотиками и за сопротивление сотрудникам правоохранительных органов. Но вы сами виноваты, сами, — затараторил Стрелков.

В тюрьму и детский дом. За торговлю наркотиками. Интересно, Ленка хоть знает, как они выглядят — наркотики? И чем героин отличается от «крокодила»? И как ими торгуют, и контингент «покупателей»? Детский дом… зона… Прошло почти полгода, даже немного больше.

Максим опустил руку с «Грачом» и смотрел теперь в стену прямо перед собой, чуть выше головы Стрелкова. Знать бы, сколько им еще осталось времени на мирную беседу, ведь закончиться все может в любой момент. Значит, надо поторапливаться.

— Недоразумение. За кого ты меня принял? За человека губернатора? За курьера?

— Да, да, — Стрелков снова закивал головой, — я решил, что вы…

— Заткнись. У тебя есть на него компромат, я правильно понял?

Снова утвердительный кивок и короткий, едва заметный взгляд на ноутбук и ящик стола. Отлично, этого достаточно, с этим все понятно.

— Ты понял, что тебя слили после всего, что здесь произошло за последний месяц, и пытаешься его шантажировать? Молодец, хорошо придумал. — Теперь Максим смотрел только в глаза Стрелкова, а тот ерзал в кресле, отводил взгляд и вцепился пальцами в острые, обтянутые синей джинсой колени. И вдруг подал голос.