Книга Когда ее не стало - Михаил Март

– В какой больнице лежала ваша дочь? – спросил Визгунов, делая пометки в блокноте.

– За ней приехали. Обычный молодой человек на своей машине. Адреса не назвал. Сказал просто: «Ваша дочь вам позвонит, после чего вы перечислите деньги. Без предварительной оплаты врачи за операцию не возьмутся. С тех пор прошел месяц. Первые две недели Уля звонила. Ей все нравилось. На вопрос, где она, наша девочка не отвечала. Похоже, ей разрешали звонить только в присутствии врачей. Номер мобильного телефона тоже не определялся. Две недели назад она замолкла. Мы устали ждать. Я опять обратился к рекомендателю. Он тоже напугался и раскрыл мне секрет, назвав город и имя мэра. Его тоже привезли сюда на машине. С ним разговаривал сам мэр. Потом пришел врач, сделал ему укол, и он заснул. Очнулся в палате. Лежал там неделю. В какой больнице, не знает. Помнит, что корпус очень большой, а лежал он на восьмом или девятом этаже. Двор квадратный. Из окна видны еще три одинаковых высоких корпуса. Один напротив, два по сторонам. Через две недели его опять усыпили, и проснулся он уже после операции. Домой уехал здоровым человеком, но с него взяли слово, что он никому не расскажет, где ему делали операцию. Даже тем, кому он будет рекомендовать самый лучший способ спасти себе жизнь. Я не знаю, сколько таких рекомендателей прошли все ступени, но где им делали операции, никто не скажет. Место пребывания они узнают, только уезжая домой. За рекомендации им полагаются бонусы. Два-три процента от стоимости операции рекомендуемого клиента. За мою дочь он получил четыреста тысяч долларов. Из тех денег, что я заплатил. Похоже, я потерял единственного ребенка.

– Сколько лет Ульяне?

– Двадцать пять. Боюсь, что двадцать шесть ей уже никогда не исполнится, – добавила мать. – Чутье подсказывает.

Визгунов убрал блокнот.

– Сделаю все, что в моих силах. Но вы должны мне помочь. Речь, видимо, идет о серьезном преступлении.

– Что же мы можем? – спросил Кистинский.

– Вашего рекомендателя тоже ведь кто-то рекомендовал. Надо отмотать клубок к началу. Каждый знает предыдущего больного. Вы, люди бизнеса, умеете договариваться.

– Сделаю все, что смогу, – кивнул предприниматель.

– Когда вы направили сюда медицинские документы дочери? Те, что у вас просил ваш приятель?

– В феврале. А приехали они за Улей только в середине апреля. Мы же понимаем, что надо найти донора.

– А еще вы должны понимать, что если у живого донора забрать обе почки и поджелудочную железу, то он умрет. Но кто же думает о таких мелочах, когда речь идет о двадцати миллионах. Будем поддерживать связь. Сейчас ваши показания запишут.

Визгунов вышел из кабинета, оставив супругов у себя. Проходя мимо секретарши, коротко бросил:

– Мне нужны списки всех пропавших с полными данными. Немедленно! За весь год. Вызовите дознавателя, пусть запротоколирует показания потерпевших.

– За год? Немедленно? – пробурчала женщина. – Сумасшедший!

* * *

Врачей брали прямо из больниц без предупреждения. Заходили, предъявляли удостоверения и уводили. Мотивировали тем, будто срочно нужна их помощь. В список попал известный «потрошитель» Жора Мясоедов из третьего морга по кличке Мясник. Но какой помощи можно ожидать от патологоанатома?

Врачей привозили из разных районов и различных больниц. Общим было лишь то, что все работали хирургами. Их доставили в крематорий, где в помощи уж точно никто не нуждался. Одно из внутренних помещений оборудовали под операционную. Вместо привычного стола установили помост для гробов. Собралось семь специалистов высокого класса. Перед ними с коротким словом выступил майор Балабанов.

– Уважаемые доктора, – начал он извиняющимся тоном. – Сегодняшний день в интересах закона вы должны провести здесь. Будете делать повторное вскрытие некоторых умерших. Первоочередной задачей является установление диагноза, объясняющего причину смерти. На сегодняшний день вам предстоит вскрыть около восьми трупов. Интервал доставки – один покойник в час. С учетом напряженного графика разделитесь на две бригады. Одна работает, вторая отдыхает. Большего я вам рассказать не могу.

Возражение последовало только от хирурга Гельфанда из онкоцентра.

– Я вряд ли сумею вам помочь. Мне сегодня должны проверять глазное яблоко. Окулист закапал мне в глаза атропин. Я наполовину ослеп. Прошу меня освободить.

Балабанов возражать не стал и отпустил врача. Тут к нему подошел оперативник и шепнул:

– Первая ласточка прилетела. Катафалк из института. Артистка в похоронной бригаде.

Все полицейские переоделись в штатское. За шторками пятого зала покойника уже ждали четверо оперативников. Им предстояло снять гроб с конвейера и отнести в экспериментальную операционную, где врачи уже готовили инструменты.

Балабанов вышел на улицу. Там дежурили еще несколько ребят в штатском. Но вдруг Зинаида Карловна нарушила все инструкции. Вместо того чтобы войти в зал прощания, она прямиком направилась к Балабанову. Такого от нее он не ожидал.

– Что вы делаете? Вернитесь!

– Минутку. Видите того рыжего типа, что вышел из служебной двери.

– Да. Я его знаю. Это хирург Гельфанд.

– Можете считать меня сумасшедшей, но это санитар морга. Я еще не ослепла. Уже год он выносит трупы и задвигает гробы в катафалк. Я видела его полчаса назад. Поверьте мне, я не сумасшедшая.

Балабанов подозвал двух оперативников.

– Я только что освободил Гельфанда. Он идет к выходу. Задержать и доставить в управление! Отберите у него телефон и все имеющиеся при нем средства связи. Посадите под замок. Живо, мальчики. Не дайте ему уйти.

Мальчики знали свою работу.

В этот день из Института судебной медицины в крематорий привезли семь трупов. Многие врачи не смогли помочь следствию. Проблема заключалась в том, что ни у одного из трупов, которые клали в гроб голыми на необструганные доски, не имелось внутренних органов. В укор опытным хирургам на высоте оказался патологоанатом Мясоедов. Он объяснил, как удаляют «потроха» покойникам. По-мясницки. Этим же покойникам, исключая четырех наркоманов, умерших от отравления, органы удаляли на операционном столе под наркозом, когда они еще были живы, с ювелирной точностью и особой осторожностью.

Ни один патологоанатом не станет тратить время, чтобы распотрошить «дохлую курицу». Жаргон Мясоедова шокировал даже врачей, но оспаривать его заключение никто не решился. У погибших от отравления взяли образцы крови и отправили на анализы.

Теперь у Балабанова появились не только подозрения, но и доказательства.

* * *

Наконец-то Светлана вернулась домой. Теперь, рядом с мужем, она почувствовала себя живой, настоящей, полноценной женщиной. Первые часы они ни о чем не могли думать и утопали в нежностях. И только ближе к вечеру, проголодавшись, сели за ужин.