Книга Прокурор по вызову - Фридрих Незнанский

– Не произноси при мне эту фамилию, а то я сейчас начну рвать и метать!

Задержать Турецкий собирался Скрыпника. В самолете он сообразил, что Шестова мог убить только Скрыпник. Теперь он точно знал, как именно, но пока не был уверен за что. Хотя и об этом догадывался.

Расспросить Ильина о Лидочке Турецкому не удалось – в машине их ждал Позняк, который при появлении Турецкого сразу похвастался:

– Мы китайца нашли. Того самого, который пускал фейерверк. Зовут Ли Хуа, настоящий китаец из Китая, по-русски два слова знает: «здравствуйте» и «давай», – беседовали через переводчика, такого же китайца, но тот уже целых сто, а может, и двести слов выучил. Этот Ли Хуа телевизор не смотрит, поскольку ни черта не понимает, Замятина и его собутыльника опознать не берется или боится, говорит, все русские на одно лицо. Зато китаец видел фургон с антенной, обычная беленькая «Газель», только с принимающей антенной на крыше. К сожалению, номера он не запомнил. – Позняк сунул Турецкому протокол допроса Ли Хуа. Турецкому сейчас было не до того, но демонстрировать подчиненным прохладное отношение к делу было бы педагогически неверно, и Турецкий всю дорогу до прокуратуры читал длиннющий протокол допроса свидетеля, суть которого Позняк уже изложил своими словами.

И по дороге до кабинета Позняк продолжал доклад о «проделанных успехах»:

– Почти нашлась Руся Лагуш. Мы прошерстили всех ее знакомых и постоянных клиентов, не сегодня завтра возьмем. Она, конечно, прячется, но трудиться в поте лица продолжает, надеемся взять прямо тепленькой…

– Я к Меркулову зайду, можно? – насмешливо поинтересовался Турецкий, видя, что конца докладу Позняка не видно.

– Да я уже почти закончил. Помните, по убийству Косых мы делали фоторобот тетки, которая ходила по дому якобы от совета ветеранов? Так вот, очень похожий фоторобот делали у нас в МУРе. Было заказное убийство банкира, кстати до сих пор не раскрытое, так вот там тоже засветилась женщина, которая под видом представительницы фонда «Общественное мнение» обходила квартиры и задавала дурацкие вопросы.

– Теперь я могу идти?

– Ну ладно, я потом дорасскажу, – обиделся Позняк.

Зазвонил телефон.

– Ну и где ящик пива? – фыркнула трубка голосом главного компьютерного спеца из ТО.

– Вечером. В крайнем случае завтра, – вдохновенно пообещал Турецкий. – Раскодировали?

– Все, что смогли.

– Зачитать можете?

– Единственное мало-мальски связное предложение выглядит так: «Черный нал лишний раз прокручивался, при этом терялась известная его часть», ну и еще всякие обрывки. Вам это о чем-то говорит?

– Дык елы-палы! Я все понял еще два часа назад.

Турецкий все-таки добрался до Меркулова и застал начальство гоняющим чаи и раскладывающим компьютерный пасьянс.

– Что, нас уже от всего отстранили?

– Нас нет, а вот тебя могут, и. о. сегодня со мной беседовал и жаждал подробностей о твоей фронтовой дружбе с Хмуренко. Так что придется тебе написать развернутый рапорт и аргументировано доказать, что это ложь и провокация.

Зазвонил городской телефон, Меркулов снял трубку и некоторое время молча слушал. Турецкий наблюдал, как он постепенно багровеет от злости.

– А больше вам ничего не нужно?! – рявкнул Меркулов и собирался бросить трубку, но не бросил. – Кто вам дал мой телефон? Понятно. А вы? Скрыпник?

Турецкий рванулся к трубке:

– Дай! Дай я поговорю.

Меркулов сопротивлялся, но Турецкий все-таки отобрал трубку. Меркулов включил громкую связь.

– Скрыпник?! Это Турецкий.

– А, и вы там?! – нервно заржал Скрыпник. – Я требую двух снайперов, бронированную машину, два билета на самолет до Никосии и никакой милиции!

– Где вы и что произошло?

– Со мной ваша девочка со сломанной ножкой, и, если вы не гарантируете мне безопасность, я проломлю ей голову.

– Я гарантирую вам безопасность, где вы находитесь?

– А ваш дражайший шеф?

– И он. Он тоже гарантирует.

– И двух снайперов.

– Зачем вам снайперы и где вы, черт возьми?!

– У вас есть мобильный телефон?

– Есть.

Меркулов метнул по столу Турецкому свой сотовый.

– Номер?

Турецкий продиктовал номер.

– Вы, Турецкий, один плюс два снайпера в бронированной машине ровно в 20.00 подъедете на угол Живописной и Берзарина, это в Щукине, я вам перезвоню. И не забудьте о билетах.

– Яков Тимофеевич! Скрыпник! Твою мать!!! – Турецкий бросил трубку, из которой раздавались только короткие гудки.

– Что происходит? – спросил Меркулов, из багрового став бледно-зеленым.

– У одного Лидочкиного сослуживца поехала крыша. Позвони в гараж, пусть мне дадут какой-нибудь драндулет, похожий на бронированный. И еще мне нужны три рации.

– Я поеду с тобой, – заявил Меркулов.

– Не поедешь, – отрезал Турецкий. – Выпей нитроглицерин и закажи эти чертовы билеты.

– Саша, объясни, пожалуйста, что случилось, – устало попросил Меркулов.

– Потом, Костя, потом. – Турецкий выскочил из кабинета Меркулова и через три ступеньки понесся к себе.

Ильин с Позняком резались в карманные шахматы и оживленно трепались.

– Оружие, запасные обоймы, два «дипломата» и на выход быстро! – скомандовал Турецкий.

– Война началась? – ухмыльнулся Позняк.

– А «дипломаты» зачем? – поинтересовался Ильин.

– Разговорчики! – рявкнул Турецкий, выдергивая из сейфа свой ПМ и две запасные обоймы.

В гараже им выдали черный «мерседес» с тонированными стеклами. Турецкий уселся за руль, скомандовав Ильину, Позняку прыгать на заднее сиденье.

– Вова, доложи, что происходило с Лидочкой за последние три дня.

– Так это у нее война? – сообразил Ильин.

– Кто такая Лидочка? – справился Позняк. – И почему я об этом…

– Помолчи, Эдик, – оборвал Турецкий.

– В воскресенье мы «сломали ногу»…

– Одну?

– Да, левую. Я сбегал в аптеку за гипсовыми бинтами, упаковали лодыжку, один мой знакомый из травмпункта выписал справку. В понедельник ничего не происходило, она сидела дома, никто ее не навещал, никто, кроме меня, не звонил. Во вторник ей звонили и те двое, и тот, которого вы тогда с лестницы спустили, это было утром. Но они только звонками и ограничились. Потом вы ей звонили. А сегодня утром тоже все было нормально, и в два часа дня, а дальше вы прилетели, но мы в принципе собирались созвониться еще в пять. Кстати, а которого из трех мы едем убивать?