Книга Договор с дьяволом - Фридрих Незнанский

– Ничего теперь не поделаешь. Надежды-то больше нет. Хотя вроде, как говорится… Ну, пока нет подтверждения. Но, с другой стороны, никто как бы и не возражал. А в общем, оно конечно…

Связная речь, толковая. Но Турецкий ничего не понял и попросил объяснить почетче.

Оказалось, что эти двое, то есть Козлов и Барышев, проводили испытания и присутствовали на том самом «Соколе», который затонул. По правилам испытаний оба должны были находиться рядом с изделием, в первом, торпедном отсеке. Который, как теперь известно, был практически уничтожен. Вот оно в чем дело… Задумчивый и печальный кадровик покачивал головой, будто китайский болванчик.

Кадровики, разумеется, не совсем обычные люди, это – факт. И главная их особенность заключается в том, чтобы уметь читать мысли собеседников. Золотцев не представлял исключения.

– Вообще-то, – морщась, словно от зубной боли, заметил он, – лететь должен был Мамедов. Но тот буквально накануне погиб в автокатастрофе. И тоже не совсем обычной, скажу вам, Александр Борисович. Сюда уже приезжали и следователь, и оперативные работники. Спрашивали, выясняли, сами понимаете… Да-а… Так вот, ввиду гибели Мамедова – его фотопортрет совсем недавно сняли, потому что уже похоронили то, что не совсем сгорело, на Хованском кладбище, – срочно оформили командировку одному из конструкторов. Не повезло парню. Он, честно говоря, и к изделию имел не самое прямое отношение. Просто некого было послать, а у него, как на беду, загрузка меньше, чем у других. Поэтому…

Турецкий не стал рассказывать Золотцеву о своем «знакомстве» с Мамедовым. И слушал внимательно. Потом спросил:

– А вообще, я не совсем понимаю, как это на подобные важнейшие – я верно говорю? – он дождался утвердительного кивка кадровика и продолжил: – На важнейшие испытания посылают мало причастного человека? А кто отдал такое распоряжение?

– Я вам скажу, Александр Борисович. Тот, кто отдал, уже не сможет ответить за свою ошибку. Сам отдал, понимаете? Академик, и никто иной. Раз он так посчитал… кто станет спорить? Тем более что за испытания полагается и премия, и прочее. Так только дурак и откажется. Но раньше у нас ничего подобного не случалось, можете мне поверить, а я здесь работаю уже четвертый десяток лет.

– Понятно… – протянул Турецкий. – Ну пойдемте, поговорим.

И когда уселись в тесном кабинете Золотцева, на двери которого висела уже порядком выцветшая табличка под стеклом: «Заместитель генерального директора по кадрам», Александр Борисович поинтересовался, кто бы из сотрудников дирекции мог ему рассказать поподробнее обо всех этих трагических делах. Семен Петрович с ходу назвал Ангелину Васильевну Нолину. Она в курсе всех дел. Заместитель директора по связям с общественностью – так называется официально ее должность.

Турецкий спросил, на службе ли она? Золотцев немедленно снял трубку, чтобы проверить. Спросил в свою очередь, сюда ли ее пригласить или как? Турецкий ответил, что, если она на месте, он прошел бы прямо к ней, чтобы не отрывать Семена Петровича от его дел.

– Да, у нее свой кабинет, – закивал кадровик. – Ангелина Васильевна? Очень славно, что вы на месте. Сейчас к вам подойдет один ответственный товарищ, который желает побеседовать с вами. Можете отвечать на любые вопросы, допуск у товарища имеется… Прошу вас. – Золотцев привстал и начал объяснять Турецкому, как пройти в соседнее здание и где находится кабинет Нолиной.

Турецкий изысканно вежливо раскланялся с кадровиком.

Кабинет Нолиной оказался немногим больше кабинета Золотцева. Ангелина Васильевна встала, сделала два шага навстречу Турецкому, и вдруг ее настороженный взгляд потеплел.

– Боже мой! – воскликнула она, прижав ладони к щекам. – Вот уж и не чаяла когда-нибудь встретиться! Ну как ваше здоровье, миленький вы мой? Господи, какой у вас тогда ужасный вид был!

Она сделала такие большие глаза, что Турецкий просто не мог не поверить ее искренности.

– А у нас видите что творится?… Вам уже рассказали?

– Да, я успел побеседовать с Семеном Петровичем. Но хотел кое-что уточнить у вас. Как у лица, пользующегося максимальным доверием генерального директора. Виноват, теперь уже – пользовавшейся… увы.

– К сожалению, – тяжко вздохнула Нолина и жестом пригласила Турецкого присесть на небольшой диванчик. Сама села не то чтобы рядом, но на небольшом расстоянии, насколько позволял диван. Закинула ногу на ногу, облокотилась на спинку. И затем, на протяжении всего разговора, ее великолепная круглая, загорелая до шоколадного цвета коленка назойливо лезла Турецкому в глаза. Смущала, заставляла опускать глаза, смотреть в сторону. Но Турецкий понял, что это был определенный вызов ему, даже своеобразный тест, и решил, что в данной ситуации он должен оставаться холодным, как лед, и крепким, словно кремень.

– А вы знаете, Александр Борисович, – как-то поощрительно прищурилась Нолина, мол, ну что ж ты, дружок, теряешься? – я таки вспомнила, где видела вас прежде. Нет, не во время той ужасной аварии. Раньше, много раньше. Сказать?

– Очень интересно! – улыбнулся Александр, разыгрывая дурачка.

– На вокзале.

– Быть того не может. Я там бываю крайне редко. В основном приходится пользоваться самолетами. И на каком же вокзале?

– А вы приятеля провожали. На юг. А мы с ним ехали в одном вагоне.

Она не сказала – в одном купе. И даже не намекнула на дальнейший интим. Может быть, рассчитывала, что Славка не стал бы делиться своими сексуальными победами?

– Какая прелесть! – Турецкий расплылся в такой улыбке, будто это он, а не Грязнов оказался попутчиком прекрасной дамы. – Да-да, я вспоминаю… Ах, ну конечно, Вячеслав же рассказывал мне…

– О чем? – Она была мила до невозможности, так и замерла в ожидании чего-то необычайно интересного, вот разве что коленка ее проклятая ну так прямо и елозила перед глазами.

– О том, что вы ему очень понравились. Я даже, было дело, позавидовал. Надо же случиться… такому везению! Да-да… Ну что ж, далеко не все в нашей жизни так приятно, как хотелось бы… Вернемся на грешную землю.

Но Лина вовсе не желала возвращаться из тех краев, где уже пребывала в настоящий момент ее страстная натура.

– А он не рассказывал вам… Саня, кажется, он так вас там называл, про историю с букетом?

– Нет, – «повспоминав», ответил Турецкий. – А что за история?

– О-о! – закатила в восторге глаза Лина. – Как-нибудь, когда мы с вами получим возможность отойти от всех печальных дел, я, возможно, расскажу вам… Это было чудно! Ох, простите, – она прижала обе ладони к своей великолепной груди, – я так фамильярно назвала вас… Александр Борисович!

– Ничего, мне было приятно. Но вернемся к нашим баранам.

– Еще один вопрос, простите. А что вас привело к нам в объединение? Ой, ну да, конечно! Ну как я сразу не догадалась. Тогда же на вас был мундир с погонами. Генеральскими, да? А я потом поинтересовалась у наших: кто носит такие вот синие погоны? Мне сказали: особо важные следователи. И вообще, прокурорское начальство… Значит, вы к нам либо по поводу той аварии, либо?