Книга Жажда смерти - Кирилл Шелестов

4

Спускаясь на деревянных, негнущихся ногах следом за толстым майором собственной безопасности, я чувствовал, как стучит у меня в висках. Мои худшие предчувствия сбылись. Мы влипли.

Дело тут было даже не в этих папилкиных, Несмеяновых и прочих бомжах, которых никто никогда в глаза не видел. Наверняка от нас работало не менее дюжины фирм с фиктивными директорами и реальными оборотами. Все это было полбеды. В конце концов, эпизоды, о которых поведал мне генерал, ему еще предстояло расследовать и доказать в суде. А суды пока оставались нашими.

Беда была в его настрое. Он не собирался нас выпускать. Он взял нас за горло и хотел додушить.

Сквозь все шутовство и буффонаду, с которыми генерал обставил сегодняшнюю встречу, я рассмотрел обжигающую ненависть к Храповицкому. И сила ее меня потрясла.

Чем именно шеф сумел так жестоко оскорбить Лихачева, я не знал и считал бесполезным гадать на эту тему. Порой неосторожная шутка или небрежно брошенный взгляд ранят людей больше, чем прямой выпад. В самом существовании Храповицкого Лихачеву чудилось презрение к себе и вызов.

Но если переходить к практической стороне дела, я упорно не понимал, зачем он намекал мне на угрозу, нависшую над Сырцовым и Пахом Пахомычем? Чего он добивался? Что, по его мнению, я непременно должен был сделать, получив от него эту информацию? И чего, соответственно, мне делать не следовало? Предупредить их? Храповицкого? Оставить все при себе? Черт, я не имел понятия.

По поводу одного обстоятельства я, впрочем, не питал никаких иллюзий. Я готов был спорить, что неведомый мне Несмеянов уже найден людьми генерала. И необходимые налоговой полиции показания уже дал.

Мы увязли в трясине по колено. И она нас засасывала.

На улице снова начался мелкий моросящий дождь. Некоторое время я стоял, подставляя лицо и голову под его холодные капли, не замечая ни грязи на тротуаре, ни луж на дорогах. Глубоко вдыхая воздух, я радовался промозглой осенней свежести. Потому что и грязь, и лужи, и серая осень все еще означали свободу. А она, наша свобода, висела сейчас на волоске.

— Вам кто-то звонил по телефону раза четыре, — сообщил Гоша, когда я сел в машину.

— Что говорили? — рассеянно спросил я, погруженный в свои переживания.

— Да ничего не говорили. Я отвечаю, а там сразу трубку бросают... Может, из ваших девушек кто? Во, опять звонят!

— Да, — сказал я в телефон довольно раздраженно.

— Чего ты орешь на меня, братан? — услышал я радостный голос Быка. — Я еще слова тебе не сказал, а ты уже «да!». «Да»! — передразнил он преувеличенно грубо. — Надо отвечать вежливо: «Здрасьте, это случайно не Бык за меня гонит?»

— Здрасьте, — послушно повторил я. — Это не Бык за меня гонит?

— Я и гоню! — ответил он удовлетворенно. — Аж на измену сел! Из-за тебя. Звоню-звоню, какой-то лось трубку хватает. Думаю, или ласты тебе завернули, или ты в бега ударился! У вас же там страсти какие-то с мусорами творятся. Шмоны, разборки!

— Только что с допроса.

— Беда с вами, бандитами, — посетовал Бык. — А я-то, голь перекатная, еще хотел к тебе под «крышу» залезть. Думал, от авторитетного человека работать буду. А ты сразу: «Да! Пшел вон!». Я, кстати, у вас. В Уральске. Рассекаю здесь, понял. По жизни. В этот еду. Как его. Вот, блин, башка пробитая! В департамент строительства. Ага! К Величке. Знаешь такого?

— Конечно, знаю, — ответил я, не скрывая изумления. — Вице-губернатор по строительству. А что у тебя за дела с Величко?

— Дела у прокурора, — уклончиво ответил Бык. — А у нас делишки. Вопросик один мелкий надо порешать... Ты куда лезешь, лошина! — вдруг взорвался он. — Я тебе, сука, знаешь, че сотворю! Че ты, урод драный, не видел? Зенки разуй! — Дальше было невоспроизводимо. — Извини, братан, — проговорил он, возвращаясь к своему прежнему беззаботному тону. — Это я не тебе. У вас тут водилы, в натуре, оборзелые. Короче, ты ехай прямо к нему. К Величке-то. Я там у него в кабинете буду.

— А тебе назначено? — спросил я с сомнением.

— Братан, я те кто? — обиделся Бык. — Фуфел, что ли? Что я, в натуре, просто так шарахаться буду, людей дергать? У нас все по графику. Как положено. Пацан сказал, пацан сделал. Стрелку забили — прокладывать нельзя. Ты прямо к нему двигай, и если будут спрашивать, скажи, что со мной.

— Хорошо, — ответил я озадаченно.

Вообще-то попасть к Величко было даже труднее, чем к Лисецкому. Из всех заместителей губернатора Степан Тарасович Величко был самым денежным и самым спесивым. На долю возглавляемого им департамента из областного бюджета приходилось столько же, сколько на все остальные вместе взятые. Он определял, какие именно из областных и федеральных объектов подлежат ремонту и сносу. Он назначал стоимость работ, и он же распределял заказы. При этом все проводимые его департаментом конкурсы и тендеры с завидным постоянством выигрывала частная фирма, который руководил его сын-студент, а главным бухгалтером трудилась его жена.

Кроме того, в ведении Величко находились деньги областного и федерального дорожного фонда, что, при постоянных долгах предприятий перед фондом, открывало невообразимый простор для всевозможных взаимозачетов, неизменно увеличивавших и без того немалое состояние Степана Тарасовича.

Разумеется, Величко делился с первым лицом, но завидовавшие ему другие вице-губернаторы постоянно нашептывали Лисецкому, что Величко его обманывает и давно уже мог бы потягаться капиталами с Гозданкером и даже с Храповицким.

Наш холдинг время от времени проводил с Величко взаимовыгодные расчеты по дорожному фонду. Он уважал наши объемы и то обстоятельство, что мы всегда расплачивались только в долларах и только новыми купюрами. Вид свежих пачек в банковской упаковке почему-то приводил его в восторг. Так что я был вхож к нему. Чем могли похвастаться далеко не все его коллеги из областной администрации.

Однако я с трудом представлял, что общего может быть у всемогущего вице-губернатора с нижнеуральским бандитом Быком? И почему мой шалый приятель с такой легкостью распоряжается доступом в кабинет высокого чиновника?

5

Департамент строительства занимал огромное здание в девять этажей. Приемная Величко на пятом этаже была забита народом. Ни одна из двух секретарш, холодно отвечавших по телефону, не удостоила меня взглядом и не предложила присесть, что, впрочем, прозвучало бы издевкой, поскольку все посадочные места были заняты. Я оглядел чиновничьи бесцветные лица ожидавших, и мои сомнения в словах Быка только окрепли. Как-то он слишком явно сюда не вписывался.

Опасаясь того, что стал жертвой розыгрыша, я нерешительно двинулся к кабинету Величко, но тут же услышал за своей спиной предостерегающий змеиный шепот:

— Куда вы? Туда нельзя! У него посетители! Это меня подхлестнуло.

— Я по тому же вопросу, — туманно ответил я и вошел прежде, чем меня успели остановить.