Книга Ничего личного - Наталья Андреева

– Короткими перебежками к месту кормежки марш! – заорал Барышев и тут же перешел на рысь, чтобы согреться.

Леонидов вспомнил, что сегодня по состоянию здоровья отказался от зарядки и ленивым галопом припустился следом. Они быстро добежали до столовой и ворвались в тепло. В фойе было немноголюдно. То есть, никого.

– Они были первыми! – крикнул Барышев. – Хотя… Не рановато ли мы пришли, товарищ Леонидов?

– Так это вы рвались. Зато никакой очереди в гардероб. Пойдем, что ли, пока в буфет?

– Пиво пить?

– Мне бы не помешало.

– Кстати, с кем это ты ночью подрался?

– Не скажу, – буркнул Алексей.

– Из скромности?

– Ты будешь смеяться.

Серега удивленно вскинул брови. Потом хмыкнул:

– Но ты-то хоть в долгу не остался?

– Я сделал все, что мог, – и Алексей скромно опустил глаза.

– Ну, тогда я мигом вычислю твоего противника.

– Если только он не собрал тональный крем со всего санатория. Мне-то почти удалось замазать синяк.

– Да? Ты и в самом деле так считаешь?

Алексей невольно потрогал щеку. В коттедже еще осталось человек тридцать. Если каждый спросит…

Когда они с Барышевым вернулись в коттедж, было уже десять часов утра. В холле на втором этаже Валерия Семеновна Корсакова, ругаясь, ликвидировала последствия ночной драки. Увидев Леонидова, она скривила тонкий рот и сказала в никуда:

– Конечно, коттедж дежурной сдавать будут другие. Ирина Сергеевна заплатит, Валерия Семеновна приберет…

Леонидов поспешил ретироваться в свой номер. Сережка чистил зубы, Саша уже умылась и теперь причесывала волосы перед зеркалом. Он поставил на стол тарелку со столовской едой и виновато сказал:

– Саш, я там ночью устроил маленький погром, повариха ругается. Может, ты ей поможешь все убрать?

– Маленький погром, это как? – осторожно спросила Саша.

– Ну, разбил пару стаканов.

– Маленькая ты моя свинья. Кстати, а что это у тебя на лице? Боже! Это же мой французский тональный крем! Причем весь!

– Там еще осталось.

– Леша!

– Жадная, да? Я тебе новый куплю.

– Не пройдет и года. Ладно, иду, – вздохнула жена и вышла в холл.

Вскоре там начали появляться и другие женщины. Послышались голоса. Алексей прислушался:

– Сейчас позавтракаем, и будем собираться. Надо домой заехать, а потом уже на кладбище, – сказал кто-то.

Алексей подумал, что пора, и вышел в холл. Разбитую посуду и грязные тарелки уже убрали. Вскипел чайник. Кутаясь в любимый вязаный платок, вышла Серебрякова. Последним появился Саша Иванов. Его вид Алексея полностью удовлетворил. Синяк под глазом у Иванова был гораздо больше. Разумеется, все это заметили. И соединили их взглядами. Но подкалывать стали только над Сашей Ивановым. Алексей списал это на французский тональный крем. Не зря он извел полтюбика. А Барышев врет.

Когда сели за стол, Ирина Сергеевна задумчиво сказала:

– Что-то Оленьки не видно.

– Наверное, спит еще, – неуверенно предположил кто-то.

– Надо разбудить, – заметила Марина. – У нас не так уж много времени: на похороны опоздаем. А нам еще коттедж сдавать. Сколько можно спать?

– Да-да, – кивнула Серебрякова. Манцев направился к двери Ольгиного номера, постучал и громко сказал:

– Ольга, сколько можно спать! Народ только тебя ждет!

За дверью никто не отозвался.

– Оля! – Манцев забарабанил в дверь кулаками.

Тишина.

– Да что там такое? Может, она давно встала? Никто Ольгу не видел? – спросила Марина, обращаясь к присутствующим.

– Да не было ее в холле, – уверенно заявила Корсакова, намазывая маслом хлеб. – Я здесь с самого утра, первая пришла. Из их комнаты никто не выходил.

– Маринка, а ты разве не там ночевала? – сообразил Манцев.

– Представь себе, нет!

– Значит, Ольга там одна?

– Да стучите вы! Сильнее!

Леонидов почувствовал легкий озноб. И кинулся к двери, на помощь Манцеву. Забарабанил в нее кулаками, не чувствуя больше боли в руке:

– Ольга! Откройте!

За дверью по-прежнему не раздалось ни звука. Алексей повернулся к Барышеву:

– Серега, ломать надо.

Барышев с разбега ударил мощным плечом. Дверь завибрировала, но не поддалась.

– Мужики, помогите ему! – крикнул Леонидов.

Они собрались гуртом и вместе налегли на дверь. С третьей попытки та подалась, с мясом вывернувшись из петель. Мужчины ввалились в номер. Алексей похолодел. Самые мрачные его предчувствия оправдались.

Ольга, скрючившись, лежала на кровати, спиной к стене. Длинные светлые волосы свесились вниз и концами доставали почти до самого пола. Она была в рубашке, похожей на мужскую, но без джинсов, с голыми ногами. Беспорядка в комнате не было, одежда аккуратно висела на спинке кресла. На столе были уже знакомый Алексею пузырек с таблетками и записка. Пузырек был пуст, краешек вырванного из блокнота листка был придавлен им к столешнице. Чтобы не улетел. Алексей выдернул из-под пузырька записку и быстро прочитал. Потом невольно покачал головой: вот оно что!

В дверь уже заглядывали испуганные женщины. Раздались ахи, вздохи.

– Она выбрала, – сказал Леонидов и повернулся к Барышеву. – Ты у нас специалист по вызову милиции. Иди, что стоишь? А вы все выйдите, это не Третьяковская галерея, нечего здесь смотреть.

– У меня есть сотовый, – раздался в холле сдавленный голос Серебряковой. – Я сейчас сама позвоню Семеркину.

Мужчины толпой, теснясь в дверях, вышли из номера. Вид у них был подавленный. Алексей первым делом взял с соседней кровати простыню и накрыл Ольгины голые ноги. Ему, как и всем, было не по себе. Кто ж мог такого ожидать? Вот тебе и юношеский максимализм! Выбрала, называется! А записка-то все объясняет!

Он профессиональным взглядом окинул номер. Нет, здесь все чисто. Замок на двери цел. Конечно, почерковедческую экспертизу надо А делать. Подлинная ли записка? Но, скорее всего, что подлинная. И ночной диалог с Ольгой полностью подтверждает ее намерения. Это был нервный срыв. Она с собой не справилась. Если бы он знал, что Нора оставила ей пузырек с таблетками! Вдруг в памяти всплыло: это же Ольга заваривала ему чай…

Вдруг в холле раздался шум.

– С Ириной Сергеевной плохо! – крикнул кто-то.

Народ, словно обрадовавшись, кинулся в разные стороны: кто за водой, кто за нашатырем, кто за телефоном. Правильно: живым надо думать о живых. Ольге-то уже не поможешь. В суматохе Алексей улучил минутку и подошел к Саше Иванову, с силой сжал его плечо.