Книга Герои млечного пути - Сурен Цормудян

— Вполне. — Ди Рэйв надел шлем с прозрачным забралом, который довершил облачение в спецкомбинезон. — Дайте оружие.

— Оно тебе надо? — спросил Ермак.

— Оружие?

— Нет. Идти туда.

— Нам всем надо, — отмахнулся Симон и вышел из флайера. Дождь барабанил теперь не только по корпусу летающей машины, но и по его костюму.

— Черт! Чуть не забыл! — Он вдруг всплеснул руками и залез обратно во флайер.

— Что, передумал? — усмехнулся Карл.

— Нет, помоги лучше. — Ди Рэйв начал расстегивать костюм.

— Что там? — недоумевал Ермак.

— Вот. — Симон достал из внутреннего кармана своего кожаного пиджака, поверх которого был надет комбинезон, плоскую золотую фляжку и, открутив крышку, сделал три больших глотка.

— Самое время для выпивки, — вздохнул Роман.

Ди Рэйв застегнул комбинезон и, положив фляжку в нагрудный карман спецкостюма, произнес:

— Теперь можно идти.

* * *

В Титограде царила глубокая ночь. Валдис и Дэвид в сопровождении десятка боевиков стояли на летном поле под проливным дождем. Перед ними лежали четыре трупа оставленных Эрвином пиратов. «Альтаира» не было.

— Кто был в вашем корабле? — резко спросил Валдис у блондина.

— Кто бы там ни был, ваши люди сами спровоцировали то, что произошло, — столь же резко ответил Дэймонд.

— Это почему?

— Потому что я знаю людей, которые прилетели со мной. И знаю, что за публика нанята вами. Кто дал им право заходить на мой корабль? Вы?

— А с чего вы взяли, что мои люди заходили на ваш корабль?

— Из всех четверых здесь был убит только вот этот здоровяк. Вот его кровь. Остальных убили в другом месте. Их вынесли сюда, когда кровь в ране уже свернулась. А при лучевых ранениях она сворачивается быстро. Этот, видимо, был подстрелен в зад и пытался бежать, но его догнали и добили тут. Я повторяю вопрос, какого дьявола они сунулись на борт?

Валдис молчал.

Дэвид достал из кармана брюк телефонную трубку и отошел подальше от остальных. Видя, что расстояние достаточное, чтобы его никто не слышал, он нажал кнопку вызова. После долгой паузы ему наконец ответили.

— Да.

— Алло, Рональд? Вы живы? — спросил блондин. — Значит, эти трупы — ваша работа?

— Нет, любезный Дэвид. Это ваша работа. Все, что произошло, ваша работа. Будь проклят тот день, когда я впервые увидел вашу нахальную рожу.

— Ну будет вам, — засмеялся Дэймонд. — А что они натворили? Напали на заложниц? И вы как настоящий мужчина заступились?

— Как вы догадались? Это вы подстроили? — Голос Ловского был как никогда враждебным.

— Нет, естественно. Но догадаться не так уж трудно. Однако, признаться честно, я восхищен. Это действительно достойный поступок, а вы, к сожалению, такими деяниями не часто можете похвастать. Меня одно удивляет. Вы мне совсем недавно предлагали убить заложников. А теперь заступаетесь за них.

— Пора браться за ум.

— Еще раз браво, любезный!

— Да пошел ты к черту!

— Что за тон, мой друг?! — Дэвид снова засмеялся, смахивая с волос влагу.

— Я тебе не друг — понял, сволочь?

— Где вы находитесь? — Блондин резко сменил интонацию на повелительную.

— Ага. Сейчас скажу. — Теперь смеялся Рональд, на которого, казалось, гипнотизм голоса Дэймонда больше не действовал.

— Позвольте, угадаю, любезный. «Альтаир» не может набрать высоту. Выше десяти тысяч метров его не пускает какая-то непреодолимая сила. Не так ли? И вы с этими недотепами-курсантами пытаетесь выяснить причину. Угадал?

Ловский молчал.

— Крохотный ограничитель превращает могучий звездолет, способный пересечь галактику, в обычный авиалайнер, лишенный какой-либо связи, любезный Рональд. Вы можете только принимать сигналы, но не передавать. И я сильно сомневаюсь, что если вы этот ограничитель каким-то чудом найдете, то сможете его раскодировать. Вы должны были привыкнуть к моей предусмотрительности и догадаться, что я защищу свой звездолет от вашего ребячества.

— Это не твой звездолет, скотина.

— Послушайте, любезный. Мне нужны этот корабль и мой груз. Я гарантирую безопасность и вам, и заложникам. Завтра к вечеру вы сможете улететь хоть в Большое Магелланово Облако. А сейчас вы мне потребны здесь.

— Сделки не будет, Дэвид. На орбите парит российский суперлайнер, и я найду способ дать им о себе знать. Прощайте. — В трубке послышались гудки.

Дэвид убрал телефон и, усмехнувшись, тихо сказал:

— Молодец, однако, сукин сын. Кто бы мог подумать…

* * *

— Восемьсот шестнадцать метров, — послышался в динамике голос Романа. Восемьсот семнадцать.

Симон замедлил шаг. Он держал наготове лучемет, из которого поджарил пять минут назад назойливого ритса.

— В какой точке исчез робот?

— Восемьсот семьдесят метров, — отозвался Ермак.

— Значит, дальше восьмисот шестидесяти девяти идти нельзя. Ты только предупредить не забудь!

— Ладно. Топай.

Симон продолжил движение. В пещере царили темно-бурые тона и было влажно. Прожектор на шлеме хорошо освещал все вокруг. Потолок был усыпан сталактитами, стены были бесформенными, зато дно оказалось ровным, словно кто-то нарочно укатал здесь дорогу. Иногда под ногами суетились группы больших и противных мокриц, бледных от пребывания в вечной темноте. Все это он уже видел, так как их погибший робот-первопроходец здесь пробегал.

— Восемьсот шестьдесят.

— Ага. — Шаги стали короче и медленнее.

— Восемьсот шестьдесят восемь. Стой.

— Стою. — Симон ожидал увидеть место гибели робота, но ничего подобного не обнаружил. — Странно. Должно было хоть что-то остаться. Может, он цел и побежал дальше?

— Как ты хочешь это проверить?

Вместо ответа Ди Рэйв достал из кармана фляжку и поднес ее к шлему.

— Зафиксируй ее видеоискателем, — распорядился он.

— Сейчас. — Роман потрудился над монитором, где камера в шлеме Ди Рэйва крупным планом транслировала фляжку. — Готово.

— Теперь смотрим. — Симон швырнул драгоценный сосуд вперед.

Камера четко следила за траекторией полета. Симон вдруг увидел едва различимые тонкие зеленоватые лучи, с двух сторон захватившие фляжку, и тут же яркая вспышка заставила его зажмуриться. На пол тоннеля посыпались мелкие крошки золота — все, что осталось от фляги.

— Что это было? Ты цел? — возопил Роман.

— Цел, — пробормотал Симон. — Двести граммов чистого золота. Триста граммов пятизвездочного коньяка. В задницу. — Он вздохнул.