Книга Эволюционер из трущоб. Том 3 - Антон Панарин

быть.

А самое забавное то, что у отца, по сути, та же самая цель, что и у меня. Только он идёт к ней странным способом. Хотя, что тут странного? В прошлой жизни я пытался остановить войны примерно так же. Нет, я не плодился, как кролик, просто уничтожал всех, кто начинает лить кровь.

Ещё я почувствовал от этого странного человека жуткую, пугающую пустоту и одиночество. Как будто он несёт на своих плечах целый мир и боится, что его сил не хватит. Не донесёт — хрупкий мирок рухнет и разобьётся на тысячу осколков.

Странно. Я думал, что у барона куча жен, детей, слуг и прочих приближенных. Думал, что Архаров избалован вниманием, вот и ведёт очень инфантильную воинственную политику. Но, судя по всему, он одинок и никому не может доверять полностью. Это… Это страшно.

Представьте жизнь, в которой вы боитесь повернуться к кому-либо спиной. Жизнь, в которой вам с радостью перережут глотку или обманут. Вырвут из рук любимую игрушку и со всего размаха разобьют о стену. Жизнь, в которой ни вы, ни ваши близкие не чувствуют себя в безопасности.

По сути, именно так чувствуют преступники, сбежавшие с каторги. Клеймо убийцы жжет кожу, не давая спать спокойно. Выходя из дома, ты прекрасно понимаешь, что этот день на свободе может стать для тебя последним. Сегодня тебя узнают в толпе, или случайно наткнёшься на полицейский патруль. А может, кто-то из близких решит получить вознаграждение за твою голову.

Бесконечный ужас, который либо сведёт тебя с ума, либо высушит душу до дна, заставив желать смерти. Если подумать, то Архаров и правда живёт в осаде. Со всех сторон окружен аристократами, которые с радостью его прикончат. Аиз-за большого количества жен и отпрысков он погружен в пучину борьбы за власть. Власть, которую он крепко держит в руках, а его жены спят и видят, как эти руки охладеют. После чего детки с радостью разорвут баронство на части, дав любимым мамашам то, чего они так долго жаждали.

Спросите, с чего я это взял? В пансионате было полно девиц, в своё время покувыркавшихся с Архаровым. Они днями и ночами нашептывали своим детям о великом будущем, где они по праву займут трон Архарова. Хорошо, что папаша не торопится помирать. Иначе в баронстве начнётся кровавая баня. Стоп…

Я начал ему сочувствовать и даже в чём-то оправдывать? Бррр. Я встряхнул головой и повернулся в сторону выхода. Похоже, пора подышать свежим воздухом, а то здесь душновато. Голова плохо работает. А может, я просто проникся харизмой папаши.

Открыв дверь, я наткнулся на ректора. Архаров Борис Николаевич протянул руку к дверной ручке, но слегка растерялся, когда она от него ускользнула. Он посмотрел на меня и натянуто улыбнулся.

— Михаил. Верно? — спросил он и поправил круглые очки, висящие на носу.

— Всё так. А вы, стало быть, мой дядя? — ответил я вопросом на вопрос.

— Ха-ха. У меня слишком много родственников, поэтому можешь не рассчитывать на поблажки в обучении, — рассмеялся ректор.

— Даже и не думал пользоваться родственными связями, — улыбнулся я в ответ.

— Вот и молодец. Это до добра не доводит, знаешь ли, — несколько смущённо сказал он, как будто вспомнил что-то неприятное. — Константин… — замявшись, он добавил. — Игоревич, велел выдать тебе командировочные, а также сопровождающего. Сказал, что ты привезёшь в академию новобранца. Интересно узнать, откуда родом новый ученик?

— Из Михайловска. Там много толковых парней, — закинул я удочку на будущее.

Я надеялся с помощью отца зазвать в академию всю свою шайку, сформировать команду и выиграть турнир. Жаль, что планы рухнули, и теперь я смогу взять лишь одного. Впрочем, и на том спасибо.

— Вот как. Тогда отправим в ближайшее время туда рекрутёров. — Ректор достал из внутреннего кармана кошелёк, порылся в нём и протянул мне десять банкнот суммарным номиналом в тысячу рублей. — Держи. Этого должно хватить. В Михайловск тебя отвезёт доверенный человек Константина… — ректор снова замялся. Было заметно, что он привык обращаться к барону по имени. — Игоревича. На всё про всё тебе два дня.

— Этого более, чем достаточно, — радостно выпалил я и спрятал купюры в кармане. — Могу отправляться?

— Да, не смею задерживать, — кивнул ректор и уступил мне дорогу.

Доверенный человек Архарова стоял в паре метров от кабинета, привалившись к стене. Им оказался тот самый гвардеец, который тащил меня на встречу с отцом. Увидев меня, он спросил.

— Огрызался, и Константин Игоревич решил избавиться от тебя?

— Нет. Отец за закрытие первого моего разлома решил меня наградить. Я попросил собачку, вот он мне и подарил тебя. Место! — приказал я и топнул ногой, широко улыбаясь.

— Да-а-а… Чувствую, поездка будет весёлой.

— Для меня — уж точно. А вот тебе будет не весело. Хе-хе, — пригрозил я, и мы направились на выход из академии.

У ворот нас ждала машина почтовой службы. Я всей душой надеялся, что меня повезут в будке, где полно вкусностей, но нет. Это была обычная машина, только бронированная. Я сел на переднее сиденье рядом с водилой, и не успели мы тронуться, как я вырубился.

— Мы на месте, — буркнул шофёр, остановившись в центре Михайловска.

— Ага. На улицу Зелёную, пожалуйста, — сказал я, зевнув, и потёр глаза.

— Думаешь, я знаю где это? — огрызнулся водила.

— Эх… А отец обещал дрессированного пёселя. А тебя ещё учить и учить. Едь налево.

Гвардеец тяжело вздохнул и выполнил приказ. Видать, ему было приказано меня слушаться, иначе уже бы давно надавал мне лещей. Спустя пятнадцать минут мы остановились у футбольного поля. Ребята как раз гоняли мяч и, конечно же, обратили внимание на почтовый фургон.

Я вылез из машины и рванул к ним. Леший как раз обвёл Креста и сделал передачу Заводчанину, несущемуся к воротам. Вот только Заводчанин так и не коснулся мяча. Ускорившись, я обогнал его, перехватил мяч и со всего размаха ударил по воротам. Беляш, игравший за вратаря, изумлённо разинул рот, и я смог забить.

— Го-о-ол! — заорал я и вскинул руки вверх.

Правда радовался только я. Остальные смотрели на меня с долей удивления и негодования.

— Боксёр, ты охренел? — спросил Крест, выпучив глаза.

Следующие два часа я рассказывал им, что со мной произошло и куда я исчез. В процессе мы