Книга Адвокат вольного города 8 - Тимофей Кулабухов

удивился он.

— Баранки гну. Есть решение совета, которым я признан наследником. Я оформил наследство, вступил в него, единственные, кто не подчинился мне, это вы, так называемые отряды самообороны Владетелей.

— Ну…. Нам же никто ничего не говорил.

— Скажи своим людям, урядник, чтобы не стреляли.

— Куда Вы, босс? — возмутился моему явному намерению выйти ближайший единорог.

— Тот, кто управляет ситуацией и хозяин положения, не выкрикивает о своём праве из щели между брёвен.

Пока майора, способного меня остановить, в сознании не было, одёрнул свой совсем не парадный наряд и направился к двери.

— Я иду, Анастас. Но только если вы меня подстрелите, то мои бойцы отступят и взорвут портал, а вы окажетесь по эту сторону навсегда, ну то есть это будет недолго, а столько, сколько нужно чтобы истаяли ваши артефакты и кончилась провизия. Фактически вы уже наши пленники, осталось только поговорить.

Глава 24

Чай, махорка, колбаса

— Поговорить — это можно! — он стоял, показывая пустые руки и вроде как помахал остальным своим, чтобы не стреляли.

Я вышел, подобрал какой-то ящик и сел напротив него. Он зеркально скопировал мои действия и тоже подобрал ящик.

— Знаешь, Анастас, что такое оказаться в нужное время в нужном месте?

— Знамо дело, неизвестный мне барин, я ж по такой поговорке как-то возле незапертой двери склада оказался, за что и получил свой первый срок.

— Бывает и так, — не стал спорить я. — А зовут меня Аркадий Ефимович. Слышал про такого?

Он задумался на пару секунд, затем понятливо кивнул:

— Значица вышло, что прежний барин на Вас зуб имел, а тепереча Вы заместо него?

— Выходит, что так.

— И ишшо выходит, что нам всем надыть Вам присягнуть и служить, как прежде, — с хитрецой убеждённо продолжил он, причём последние слова говорил громко, чтобы его услышали остальные.

С точки зрения значительного уменьшения вероятности случайного выстрела это была хорошая мысль.

— Выходит, что так. Давай начнём с чего, урядник. Я твой граф и то, что вы вступили в переговоры с лжевладетелями Хомяковыми, мне совсем не нравится. Знаешь, как это называется?

— Неверно истолковали ситуацию? Не разобрались маненько? Чутка ошиблись? Как дети малые?

— Это называется — измена, Анастас.

Он покаянно вздохнул и повесил голову.

— Но это не значит, что я так просто вас всех перестреляю.

— Ужо хлеб, хотя и у нас есть, чем ответить. А што ж Вы от нас хотитя?

— Давай представим себе, Анастас, что не было многочисленных попыток меня убить. Не было сговора с Хомяковым.

— Во, начнём с чистого листа?

— Гипотетически. Как бы я вступил в командование вами?

— Ну… Мы бы построились по взводам, доложились и дали присягу. Так же, повзводно. Ну, премию бы конешна выпросили, чтобы отметить пришествие молодого барина.

— Вечно всё в деньги упирается. Сколько вас тут, на Изнанке?

— Тридцать один. Часть перебросили в третий взвод. С утра было, это если считать тех, кто в портальном остроге.

— А первый взвод где? Особняк же заперт и заблокирован.

— Кто-то по полям как зайцы, кто-то в лагере. А кто и вовсе убёг.

— А пленников-степняков тут сколько?

— Этих почти двести, живут в четырёх бараках.

— Да уж, нам понадобятся много медиков. Ладно.

— Так што, мы ужо начинаем служить Вам?

— И да, и нет. Вы, в сущности, все люди служивые, хотя каждый первый уголовник.

— Знаете, видать, наши истории.

— Не в деталях, но понятно, что вы не можете бежать в степь, не можете бежать в империю.

— Рад, что Вы нас понимаете и поможете.

— В некотором роде. Есть для вас отличный компромиссный вариант.

— Что там за вариант?

— Вам понравится. Но всех офицеров я для начала разжалую. Тебя назначаю сотником этой роты и моим доверенным лицом. Именно это я и называю оказаться в нужном месте.

— Значица и на моей улице праздник, — ухмыльнулся недоверчиво Анастас.

— А тебя примут?

— В этом отряде да, мы тут как одна семья, сплошь сироты, самую трудную лямку тянем. Но среди офицеров будут парочка тех, кому это не пондравится.

— Давай по порядку. Собирай всех. Оружие в ножны, в кобуры и так далее, спецподразделение юстиции пока что острог будет контролировать. Ваши вещи, личные, кстати, тут же?

— Дык, у нас свой барак, а што? Зачем Вы спрашиваете?

— Ну, есть причина. Собирай своих, кто ранен — забинтуем. Кто убит, закопаем.

* * *

— Што дарить будем? Небось, чайный сервиз? — с интересом сопел над ухом сотник.

— Какой, к лешему, сервиз? Он каган, а не тёща.

Пока Анастас отвлекал меня дурацким вопросом, я купил чай себе и моему новому сотнику, а к чаю по посыпанной сахаром булочке. Как таковая булочка меня не интересовала, зато я здорово нуждался в том, чтобы заткнуть его говорливый рот.

Мы были на вокзале и происходила, как в первом в моём мире фильме, процедура «прибытие поезда».

А дел между тем полон рот.

Анастас шумно пил чай, громко прихлёбывая, чавкая булкой и ошарашенно озираясь по сторонам, я же смотрел в направлении выхода с перрона.

Из вагонов начали выходить первые, самые нетерпеливые пассажиры. Потом более терпеливые, например, два неопределённого возраста хмыря, каждый из которых нёс по чемодану.

Где-то позади хмырей, держа в руке букет полевых цветов, щёгольски топал Ключ, одетый в приличный гражданский костюм. Собственно, у него единственного из единорогов был костюм.

Хмыри протиснулись к выходу, спуску по длинной лестнице.

Здоровенный перемазанный грязью попрошайка на секунду заступил им путь, но потом сам же отпрянул назад.

Они смерили его презрительный взглядом.

— Так што дарить будем, Ваша светлость? — назойливо бубнил у меня под ухом Анастас.

— Тихо, — шикнул я на него и протянул ему свою булочку.

Между тем хмыри двигались по единственному выходу в город, мимо многочисленных мелких торговцев. После кованной арки стояло некоторое количество извозчиков, несгибаемой братии, которые предлагали свои услуги в районе вокзала и брали традиционно втрое дороже, чем общегородские извозчики, но чужаков в свою профессию не пускали.

В связи с этим пришлось сделать звонок на Чёрный рынок и объяснить ситуацию.

Среди извозчиков стояли двое в чёрных поношенных одеждах, которые провожали проходящих путников пренебрежительными взглядами, а