Книга Трясина - Лиза Марклунд

сказала она. – Там утверждалось, что ты отец некоего ребенка…

– Были сделаны анализы ДНК, – прервал он ее. – Это не я.

Она улыбнулась.

– Я так и думала. Презерватив – даже когда ты пьян вдрабадан.

– Что произошло на болоте? – спросил он. – В тот день, когда ты пропала?

Она отпила еще один глоток.

– Если я снова умру, – проговорила она, – если мне удастся исчезнуть – ты захочешь со мной встречаться? Быть со мной?

Викинг поднялся.

– Как ты могла оставить ее умирать одну на болоте?

Владлена зажмурилась. Новый связной в Вашингтоне, похожий на крысу, по фамилии Андропов, заверил ее, что с Элин все в порядке. Ему она не поверила ни на йоту. Ему было совершенно плевать на судьбу ребенка, он просто говорил то, что она хотела услышать.

Проведя в Вашингтоне больше года, она решилась связаться с редакцией газеты «Норрботтен-Кюрирен». Целый месяц копила монетки, позвонила из автомата рядом с Пентагоном. Говоря с характерным американским произношением, представилась как журналистка-фрилансер, сказала, что работает над серией статей о пропажах людей по всему миру. Спросила, известно ли им, что сталось с ребенком, оставленным посреди болота в Стентрэске. Назвала год и дату события. Бодрый редактор принес подшивку и нашел нужные номера.

Маму так и не нашли. Ребенок пострадал, но выжил.

Весь вечер она прорыдала от безграничного облегчения.

– Я расскажу, что произошло, – пообещала она. – Если вернусь.

Он взглянул на нее, и она почувствовала, как между ними пролегли все эти долгие годы. Сегодня в его глазах таилось нечто новое – печаль, возможно, вызванная чем-то другим.

– Кто знает, доживу ли я… – проговорил он.

Повернулся и вышел из ее номера, тихо и осторожно. Прижавшись ухом к двери, она слышала, как его шаги растаяли в коридоре. Дождавшись, пока они стихнут, открыла дверь и поспешила следом. Встала у окна возле лифтов, дождалась, пока он выйдет из дверей отеля.

Не оборачиваясь, он пошагал к метро. Рюкзак заброшен за плечо, куртка трепещет на ветру. Тяжелая походка.

Она долго стояла и смотрела ему вслед, пока он не исчез из виду, завернув за угол кирпичного коттеджа на Вестерторпсвеген.

Стентрэск

14 августа 1990 года

Тридцатью годами раньше

Хелена приложила младенца к груди. Маленький ротик инстинктивно захватил сосок и принялся мощно сосать. Ее тело ответило на сигнал, по коже пробежали мурашки, стало прибывать молоко. Маленькая головка лежала у нее на руке, теплая и мягкая, свободной рукой она погладила пушок на макушке.

Сегодня все станет известно.

Она посмотрела в окно, дыша через рот, так что слезы высохли на щеках. Солнце по-прежнему стояло невысоко над горизонтом. Она не знала, сколько времени, но Викинг, который всегда просыпался в четверть шестого, по-прежнему спал. Похоже, дует сильный ветер – на другой стороне улицы шумели верхушки сосен.

Малышка отпустила сосок и громко отрыгнула воздух. Хелена подняла девочку, такую тяжеленькую, посмотрела ей в глаза, поцеловала уголок мокрого от молока ротика. Приложила ее к другой груди, отвердевшей после ночи, испытала облегчение, когда грудь обмякла.

Одно время она убеждала себя, что ей разрешат остаться, благодаря гласности и падению Стены она сможет жить дальше в Стентрэске как Хелена. Наивно и глупо. По сути ничего не изменилось – кроме того, что бюджет ГРУ урезали вполовину. Теперь в организации все ухудшится.

Хотя для нее все же лучше знать. Подготовиться. Всяко лучше, чем неизвестность.

Когда малышка наелась до того, что в животе у нее забурлило от молока, Хелена поменяла подгузник и положила дочку обратно в кроватку.

Викинг спал, вытянув руки за головой. Она залезла в постель рядом с ним, поцеловала, провела рукой по его животу и груди. Когда она стянула с себя футболку, он проснулся. Его руки, такие большие и горячие. Упругий язык. Ей пришлось закусить губу, чтобы не разрыдаться, когда она кончила. Боже, как он хорош, этот мужчина! Слишком красив. Подумать только, что можно так безоглядно любить другого человека. Это она присвоила его члену кличку Дружок. Вероятно, не самое оригинальное, но трогательное имя, данное с большим чувством.

Он ходил по комнате в свете утра, совершенно голый, напевал себе под нос и прихлебывал апельсиновый сок. «Самбарумба – деревушка, где я был когда-то, совсем недалеко от Рио де ла Плата»1.

Она знала, что эту песню написал Эверт Тоб – многие его песни она выучила наизусть, чтобы подпевать в общем хоре. «Пока моя шхуна идет, пока мое сердце поет и волны сверкают на солнце, надежда живет!»

Здесь и далее слова песен в переводе А. Алешина.

Да и кто сказал, что именно она родилась на свет для того, чтобы обрести счастье и солнце на своем пути?

У Викинга в участке был шкаф для одежды. Однако он предпочитал держать свои вещи дома. Полицейскую форму тоже. Сын проснулся, они играли и смеялись, пока Викинг одевался. Девочка начала капризничать. Хелена уселась за кухонный стол, чтобы снова дать ей грудь – авось малышка опять заснет. Викинг заглянул в кухню, чтобы попрощаться.

– Я хочу сегодня поехать пособирать морошку, – сказала она. Голос не дрогнул.

Викинг замер в дверях.

– Не на Кальмюрен, я надеюсь? Ты ведь знаешь, что говорят…

Его забота – он так волновался за нее. Переживал, что с ней что-то может случиться.

– Все это суеверия, Викинг. Бездонных болот не существует.

Слова прозвучали жестко, но ее буквально разрывало изнутри. Она попыталась смягчить их улыбкой.

– Хорошего тебе дня, мой дорогой.

Он отвернулся и закрыл дверь, хлопнув чуть громче, чем обычно.

Когда Элин заснула, а Маркус поел на завтрак кефир с хлопьями, они вместе с сыном складывали мозаику с медвежонком Бамсе на полу в гостиной. Выбирая и прикладывая фрагменты пазла, сынок беспрерывно болтал. Такой милый, такой умненький! Складывает пазлы для детей куда более старшего возраста.

Она позвонила Карин.

– Хочу посмотреть, не осталось ли на болоте еще морошки, – сказала она. – Можно оставить тебе Маркуса на пару часов? Он не выносит комаров…

– Само собой, конечно, – ответила Карин. – Хотите перекусить? Я собиралась нажарить оладушков.

Проснулась малышка.

– Пойдем к бабушке есть оладушки? – спросила Хелена, прикладывая дочь к груди.

– Да-а-а! – радостно закричал сынок.

Она наспех написала записку Викингу – на случай, если он вернется домой раньше нее.

Любимый!

Я поеду пособираю морошку. Хочется куда-то из квартиры.

Маркус у Карин.

Подписалась звездочкой – в форме рубца, который остался у нее на животе после рождения Маркуса. Надела резиновые сапоги, закинула в багажник пару корзин для ягод.