Книга Население: одна - Элизабет Мун

Мигающая красная лампочка обнаружилась на панели метеорологического спутника. Значит, кто-то отправил спутнику запрос, значит, на орбите появился новый корабль.

Она знала, что когда-нибудь это случится. Рано или поздно кто-нибудь прилетит расследовать нападение на вторую колонию и искать виновных. Вот почему она установила сигнализацию: чтобы знать, когда прятаться. Она даже, как могла, объяснила это Лазурному, хотя вовсе не была уверена, что существа понимают, что такое космические полеты, и могут оценить расстояние. Она надеялась, что умрет раньше, чем сюда явятся другие люди, но этого не случилось.

И, что хуже всего, беременная уже устроилась в гнезде. Офелия не знала, сколько времени у них есть, пока она не родит – или не отложит яйца, – но знала, что для знакомства с новыми людьми хуже времени не придумаешь.

Она объяснила это Лазурному: другие, похожие на нее пришельцы скоро будут здесь; они плывут в лодке – сошлись на этом термине – высоко в небе. Они спустятся на землю – да, она совершенно в этом уверена, – и, скорее всего, это случится здесь, на летном поле. Она не знает, сколько времени в запасе. Может быть, люди просидят наверху много дней, изучая территорию с помощью орбитальных сканеров, чтобы убедиться, что им ничего не угрожает. А может быть, они там уже давно, и тогда прятаться в домах нет смысла, потому что их уже увидели. К тому же, если людям удалось получить данные со спутника, у них на руках масса доказательств того, что Офелия и существа живут здесь.

А если они решат, что существа знают слишком много, и убьют их? Офелию прошиб холодный пот. Она не может этого допустить. И не допустит. Она еще не знала как, но намеревалась этому помешать.

Для начала нужно попытаться выяснить что-нибудь о корабле. Она отправила запрос спутнику, но ответа не получила. Вероятно, люди на корабле заглушили запросы с поверхности. Это может означать, что они пока еще не знают о ее существовании или о том, что она пользуется спутником; а может, им это безразлично.

Она снова повернулась к Лазурному и попыталась спросить, как скоро будущая мать – она с трудом выговорила имя Буль-цок-кхе – разрешится от бремени. Ответные жесты Лазурного ее не успокоили. Может, сегодня, а может, завтра или послезавтра. Буль-цок-кхе рожала в первый раз, а в первый раз строить прогнозы гораздо сложнее. Это Офелия поняла хорошо: у людей все точно так же. Она без особого труда передала эту мысль Лазурному.

Труднее оказалось объяснить, что прибывшие на корабле люди представляют особую опасность для Буль-цок-кхе и ее потомства. Лазурный наклонил голову и побарабанил по полу пальцами правой ноги. Офелия уже пыталась объяснить, что люди, которых убили далеко на севере, отличались от тех, кто жил здесь, и что жившие здесь улетели в другое место, очень далеко отсюда. Теперь она попыталась сказать, что новые люди похожи скорее на тех, кого убили, чем на нее.

– Нессто тц-коу-кёррр, – произнес Лазурный, как будто поставив точку в этой дискуссии. – Цё-цё.

– Это не имеет значения. Им все равно. – Офелия задумалась, как объяснить это жестами, но, подняв глаза, увидела, что Лазурный застыл, раздув пульсирующий горловой мешок и прикрыв веки. Затем он заморгал.

– Нессто тц-коу-кёррр сё рауно? – Пауза. – Упить?

– Не убить, – сказала Офелия, хотя и сама не была в этом уверена. – Но им все равно, кто я такая. Я не одна из них. Я не их…

Как же Лазурный говорил о своих сородичах? Не вспомнив слова, она попыталась жестами объединить себя, Лазурного и остальных существ, живших в колонии, и противопоставить их другим, жившим далеко отсюда.

– Цы, – произнес Лазурный и на всякий случай указал на Офелию. – Тц-коу-кёррр.

Она тц-коу-кёррр; каковы бы ни были обязанности тц-коу-кёррр, она должна их исполнять. С некоторым беспокойством Офелия осознала, что помимо прочего это означает, что она должна защищать Буль-цок-кхе и ее потомство от других людей… возможно даже, ценой своей жизни.

Ноющее ощущение в животе Офелия решила списать на голод и отправилась домой – что-нибудь приготовить.

Они видели белые полосы в небе, оставленные челноком, и слышали обрывки переговоров между челноком и кораблем на орбите. Офелия не знала, много ли понимают существа. Ей и самой не всегда удавалось расшифровать услышанное: у говоривших были странные акценты и выражались они – возможно, намеренно – максимально неясно. Офелия подумывала воспользоваться передатчиком колонии и даже настроила его на нужную частоту, но сигнал должен был пройти через метеорологический спутник, а она никак не могла открыть канал. Похоже, пришельцы все еще пользовались спутником сами. Она ощутила виноватое облегчение. В глубине души она продолжала надеяться, что эти люди скоро улетят сами.

Между тем Буль-цок-кхе обустроилась в доме по соседству с центром – пока еще не в самом гнезде, – а остальные носили ей пищу и приходили составить ей компанию. Офелии показалось, что она стала крупнее, а ее подтянутое тело раздулось под килтом. Теперь она почти не покидала дом и не интересовалась новостями. Всякий раз, когда Офелия заходила ее навестить, Буль-цок-кхе наклонялась к ней и облизывала ей ладони, вызывая у Офелии одновременно ощущение полной беспомощности и горячее желание ее защитить.

На третий день Лазурный разбудил ее до рассвета: голоса зазвучали снова. Офелия доковыляла до центра – разбитая, как всегда при раннем подъеме, и злая оттого, что ее лишили последних, самых сладких минут глубокого сна, после которых она бы проснулась сама.

– Они собираются совершить посадку, – сказала она. – Они летят сюда.

Логика подсказывала, что это случится, к тому же они наверняка заметили присутствие человека и других существ – но она до последнего надеялась, что пришельцы поступят нелогично и просто улетят.

Горловой мешок Лазурного раздулся и запульсировал.

– Знаю. Надо что-то делать.

Идей у нее не было. Она послушала, как пилот челнока комментирует снижение и описывает план посадки. Они пройдут над колонией на небольшой высоте, чтобы убедиться в отсутствии оружия. Будет шумно – хуже, чем при посадке. Они уже пролетали над колонией днем раньше, всполошив существ и до смерти перепугав овец и коров, которые беспорядочной гурьбой метались по выпасу. Офелия глянула на Лазурного, указала на небо и зажала уши.

Вдалеке зазвучал нарастающий рокот двигателей. Челнок сделает круг и уйдет к морю, а потом вернется и совершит посадку. Офелии придется выйти навстречу пришельцам и сказать им… что? Что такого она может сказать, чтобы они оставили Буль-цок-

кхе в покое? Она встала из-за компьютера и лишь теперь