Книга Главные люди опричнины. Дипломаты. Воеводы. Каратели. Вторая половина XVI века - Дмитрий Михайлович Володихин

порубив те же казачьи банды, бывших союзников… Многое ли следует добавить ко всему сказанному выше? Элита, столь ловко обточенная Борисом Федоровичем, оказалась меж двух враждебных сил: сверху старые аристократические рода, жаждавшие реванша, не простившие Годунову попытку править вне их контроля, а снизу огромная темная масса недовольных провинциалов. И великолепная сильная элита не выдержала двойного натиска.

Русский военно-служилый класс имел в XVI веке безумно сложное устройство. Он был расколот на множество групп. Эти группы обладали очень разными каналами доступа к власти и очень разными возможностями служебного роста. Верхушка служилой аристократии то и дело пыталась навечно зафиксировать свое колоссальное преобладание над всеми прочими. Застыть. Окостенеть. Поколение за поколением подобная ситуация создавала мощное давление конфликтного пара на стенки русского социума. Пар мог разорвать всю «конструкцию» изнутри. Опричнина была помимо прочего способом стравить немного пара, и это удалось… вот только возможность подобного действия стоила неприемлемо дорого. Во время Смуты вышло больше пара и… больше крови. Цена, заплаченная за восстановление старого порядка, оказалась просто чудовищной. Но пар продолжал скапливаться, отыскивая дорогу наружу. Пока не будет отменено местничество, пока не появится «Табель о рангах», да еще и какое-то время после того, расколотость нашего дворянства рождала и рождала этот губительный пар…

Русская правящая элита отнюдь не прибавила в качестве, когда существовала опричнина. Да, в опричники было рекрутировано немало талантливых, волевых, отважных и умных людей. Но поднимались к вершине опричной пирамиды не только они. Во-первых, опричную систему настроили на такой режим функционирования, при котором человек, сознательно шедший в каратели, мог покупать чужой кровью собственное возвышение, притом не имея талантов политика, дипломата, полководца. Во-вторых, государевы фавориты получили возможность втаскивать родичей на должности, несоразмерные с их деловым опытом и способностями. Когда действительность бросала им вызов, они могли провалить дело.

Идеи, заложенные в опричную реформу при ее начале, могли бы обеспечить благой результат. Но методы, которыми она проводилась, почти всё благое похоронили.

В истории опричнины есть один общий урок, который почувствовали еще книжники Московского государства. Не напрасно они, говоря об опричных годах, вспоминали фразу из Священного Писания (Мф 12: 25): «Всякое царство, разделившееся само в себе, опустеет; и всякий город или дом, разделившийся сам в себе, не устоит».

Приложения

1. Основные принципы кадровой политики в опричной военной иерархии

До какой степени опричнина была сломом традиционных иерархических отношений в той социальной среде, из которой формировалась военная элита России?

Виден ряд серьезных расхождений с устоявшимся к середине 1560х годов порядком. Расхождений, продержавшихся, однако, недолго. В русской армии середины XVI столетия титулованная аристократия («княжата») обрела абсолютное преобладание как поставщик кадров для высших воеводских назначений. Старомосковское боярство получило над титулованной знатью «реванш» в армейском командовании опричнины. Более того, можно говорить о ярко выраженном характере этого явления. Всего несколько семейств, главным образом Плещеевы да Умные-Колычевы, контролировали бóльшую часть важнейших воеводских назначений в опричном боевом корпусе. Однако на позднем этапе военной истории опричнины доминирование старомосковской нетитулованной знати исчезает. Разрушение господства Плещеевых, казни и опалы, ударившие по этому семейству в связи с «новгородским делом», полностью изменили картину в опричном боевом корпусе. Боярский «реванш» оказался нестойким и кратковременным: в 1570 м он сходит на нет и до 1572 года уже не возобновляется; картина воеводских назначений в опричной среде перестает сколько-нибудь значительно отличаться от среды земской. С середины 1570 года воеводский корпус опричнины, включая и высшие должности, формируется в значительной степени из высокородных аристократов. Роль опричного главнокомандующего исполняет князь Ф. М. Трубецкой, в опричнину приходит опытнейший военачальник князь В. И. Барбашин. Осуществляется залповое «вливание» княжат, связанных службой или родственными узами с семейством Старицких, разгромленном в 1569 году: в статусе опричных воевод оказываются князь С. Д. Пронский, князь А. П. Хованский, князь Н. Р. Одоевский, князь В. И. Темкин-Ростовский, а также знатнейшие выходцы из тверского боярства Г.Н. и Н. В. Борисовы-Бороздины, имевшие прочные связи с домом Старицких удельных князей.

Представители неродословных и худородных фамилий добивались высоких воеводских назначений, однако подобного рода случаев мало. Кроме того, «высоких» — не значит «высших». К руководству крупными самостоятельными полевыми соединениями в годы опричнины никого из них не допустили. Ни единого раза. Их потолок был — командование полком или недолгое пребывание во главе крепостного гарнизона, да и то не столь значительного, как, например, новгородский, псковский или казанский. Заметными людьми в опричной военной иерархии были Нащокины (прежде всего М. А. Безнин, затем Р. В. Алферьев), кроме того, опытнейший в военном деле И. Б. Блудов. Из царских любимцев высоко поднялся в опричной армии К. Д. Поливанов. Прочие государевы фавориты, в том числе и знаменитый Г. Л. Скуратов-Бельский по прозвищу Малюта, либо вообще не получили воеводских постов, либо ставились на второстепенные воеводские должности — в качестве разовой почести. После отмены опричнины считанные единицы «худородных выдвиженцев» Ивана IV сохранили положение воевод (Нащокины и тот же И. Б. Блудов).

Царь Иван▫IV Грозный. Парсуна XVI▫в.

Еще в начальный период опричнины продвижение получили представители младших ветвей и захудалых родов княжеской знати, оттесненных до опричнины на второй план. Это в первую очередь Телятевские, затем Вяземские, Хворостинины, Гвоздевы-Приимковы, князь И. П. Охлябинин, князь В. А. Сицкий, князь Д. М. Щербатый, князь А. И. Морткин. Из их числа вышло несколько способных и талантливых военачальников, — прежде всего следует назвать великого полководца князя Д. И. Хворостинина (который, впрочем, не получил в опричнине значительного карьерного продвижения). Разумеется, никакими «новыми людьми» они не были. Они-то как раз обрели в опричную эпоху превосходный шанс возвыситься, преодолеть барьер сравнительно низкого положения на шкале местнических счетов, да и воспользовались им сполна. В послеопричное время многие из них сумели закрепить за собой карьерные достижения. И это — главный результат того нарушения традиционных иерархических отношений в среде военно-служилой знати России, каким была опричнина.

Таким образом, пользуясь словами А. П. Павлова, нарушение «традиционной иерархии внутри господствующего класса» оказалось недолгим и неглубоким. В армейской сфере реальные его последствия сводятся к введению нескольких новых семейств в тот аристократический слой, на основе которого формировался высший командный состав вооруженных сил Московского государства.

Радикальные мнения Р. Ю. Виппера и П. А. Садикова о «талантливых выдвиженцах» Ивана Грозного и противоположности «помещичье-дворянской опричнины» «княжеско-боярской феодальной знати» не находит ни малейшего подтверждения на материале верхних ярусов опричной военной машины. И даже более осторожная формулировка А. А. Зимина, согласно которой Иван IV «смело выдвигал новых людей», оказывается некорректной. «Новых людей» — неродовитых, происходящих из провинциальных городовых служилых корпораций — на верхушке опричной военной машины почти нет. Первый русский царь и впрямь обеспечил русскую армию целом рядом «выдвиженцев», поднявшихся по его воле выше, чем позволял их