Книга Изгнанница для безликих - Наташа Фаолини

свои загвоздки в виде сырости, смрада и слизняков, правда, некоторые представители вида безликих без отвращения поджаривали их и ели, и я оптимистично предположила, что с такой находчивостью с новыми запасами мы протянем больше месяца.

А значит, есть время, чтобы продумать план соединения с человеческой Общиной. Мы поможем им, а они нам.

По-настоящему зимние холода пришли слишком быстро, хоть и вполне ожидаемо. Наступил декабрь. Уже через несколько дней освоения нами нового места, выпал первый снег. Он показался мне каким-то волшебным действом, как было в ту последнюю зиму, пятнадцать лет назад. Я даже смогла почувствовать детскую радость ожидания Нового Года. Под тоннельным входом осадка замело не меньше нескольких сантиметров, температура воздуха ощутимо понижалась и даже греющие шерстяные носки спасали с трудом, особенно с учетом того, что мы находились в сыром подвальном помещении, куда не поступали прямые лучи Солнца.

Я утеплялась, как могла, куталась в теплую одежду, все время спала в обнимку с мужьями по очереди, иногда даже с несколькими. Неприятно, но о бурной, славной личной жизни в этом месте пока стоило забыть. Звуки в закрытом помещении разлетались повсюду гулко, был слышен каждый шорок, доносящийся с того конца склада. А безликим, к тому же, было характерно крайне тихое поведение и улавливание любого шума, даже самого незначительного на подсознательном уровне.

Жизнь шла размеренно и неторопливо, даже в какой-то степени стала привыкать к сотням безликих, окружающих меня, запоминать их, некоторых различать по голосу, однотипным мыслям или лицу. Относилась словно к взрослым детям. И ими они и были. Особенно подобные сравнения закрадывались, когда замечала, как парни пытаются поймать мои светлячки, летающие повсюду для освещения. И даже краем уха слышала, что у них некое соревнование — кто больше поймает, тому в следующем году повезет с моим вниманием и благосклонностью.

А я лишний раз для себя подчеркивала, что всем этим мужчинам нужно женское внимание, которое я не могла дать даже частично. Я располагала только своей энергией, которая укрывала детей бездны от влияния холода тьмы. И только. Но надеялась убедить своих соотечественниц, показывая на своем примере, насколько эти представители сильного пола заботливы и аккуратны в отношении к женщинам. Мне кажется, такой союз выгоден обеим сторонам. Если не брать в расчет мужчин, рожденных людьми, а не безликими. В таком случае проблема назревает. И большая. Это не налезает на патриархальные устои человеческого общества, не все мужчины будут согласны быть одним из толпы, а не единственным. А в вариации с дружбой наших видов другой расклад вряд ли возможен.

Я искренне надеялась показать земным девушкам их добрые, чуткие души, а безликим, в свою очередь, прекрасные стороны человечества, о которых они даже не догадываются. Даже спустя все эти года я знаю, что в моменты отчаяния люди могут поднимать головы, проявлять лучшие качества: добродушие, эмпатию, отвагу. Чего только стоит поступок Джефа. Я не устану считать его своим собственным героем.

— Кли, — окликнул меня едва знакомый голос в один из череды дней, повернувшись на звук, обнаружила спешащего ко мне безликого, того самого, у которого неделей ранее для побега Алекса мы отобрали плащ, я запомнила его по юношеским чертам лица, — простите, что так бесцеремонно, но мне есть что рассказать. Это важно.

— Внимательно слушаю, — кивнула я, с серьезным видом остановившись на полпути к нескольким ведрам с водой, которые Рем с Элимом притащили сюда, обнаружив в нескольких километрах отсюда родник.

Ветер свистел и завывал с верхнего прохода, дуновения промозглого ветра хорошо чувствовались даже здесь, внизу. Кажется, где-то неподалеку еще была открытая дыра, иначе сквозняка бы не образовывалось.

— Что-то странное назревает. По ночам, пока все спят, группа из пяти безликих во главе с Алексом выбираются наружу. Я не знаю, что они там делают, но это кажется мне подозрительным, несмотря на то, что они всегда возвращаются до рассвета. Я так понимаю, вы не в курсе.

Я прищурилась, до боли закусила губу, едва не прокусив оболочку, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не повернуться лицом к помещению, выискивая взглядом упомянутого Алекса. Или правильнее сказать Мирака? Уже и сторонниками обзавелся. Авторитет всегда найдет того, кто окажется под его влиянием.

— Не говори об этом никому, а особенно моим мужьям, договорились? — прошептала заговорщическим тоном, стиснув его запястье пальцами.

— Но почему? — удивленно вскинул густые брови собеседник, — им ведь нужно знать обо всем подозрительном, чтобы защитить вас, иначе момент может быть упущен.

— Я доверяю Алексу, — соврала я, и глазом не моргнув.

Кажется, лгать и недоговаривать входит в привычку. Надо с этим завязывать, а то будет уже на автомате.

Моя ложь была шансом для Мирака в честь того, что он показал нам это место, дал возможность качественно улучшить свое пребывание в этом мире. Теперь мы квиты. И в следующий раз я хорошенько подумаю, прежде чем выгораживать его перед кем-то.

С наступлением вечера на душе внезапно стало тревожно, непонятно было, что стало прямым источником, но чувства, вроде бы, были моими собственными, а не позаимствованные у близстоящего безликого. Я что-то упускала. Что-то важное и одновременно тревожное, но никак не могла поймать мысль за хвост.

Колющее чувство, трепыхание в груди, словно помехи, не прекращалось, а только усиливались, как снежный ком, когда я осознала. Месячные. Их не было уже точно порядком больше месяца.

ГЛАВА 39

Преждевременные выводы делать не хотелось, но слишком огромным совпадением казалось все происходящее. Я знала, что рано или поздно это может случиться, у меня не было никаких противозачаточных. И все равно шла на близость с мужьями, хотя и не была уверена, что наши организмы настолько совместимы, чтобы зачать новую жизнь.

Женщины в Общине часто беременели, но редко кто рожал, показывая этот мир новорожденному. Во-первых, выносить плод девять месяцев было трудно, когда даже на свой организм еды и ресурсов недостаточно. И как потом ухаживать за ребенком, который только что родился? Не было магазинов, чтобы купить подгузники или детскую еду, не было игрушек. Едва ли новоиспеченные мамы могли отвечать хотя бы за себя. Поэтому смертность остатков человечества была в разы больше, чем рождаемость.

Словно деревянная, на негнущихся ногах, прошла к своему койко-месту, ловя шквал недоуменных взгляды мимо проходящих безликих. Подозреваю, что сама выглядела не лучше их.

Забилась в угол, подтягивая колени к туловищу, обвивая ноги подрагивающими руками, стеклянными глазами уставилась в пыльный пол. В ушах шумело. Меня обуревали совершенно разные чувства. Что я могла дать ребенку в этом