Книга Пусть дерутся другие - Вадим Валерьевич Булаев

class="p1"> Но что дальше?

— Выборы будут назначены в установленный законом срок, — осознав, что вновь пришёл его черёд молоть языком, перешёл к частностям секретарь, полностью копируя железную манеру шефа. — На столе у генерального прокурора уже лежит заявление о защите чести и достоинства господина президента, а также о проведении беспристрастного следствия по всем пунктам дезинформационной компании врага. Будет обеспечено полное содействие органам следствия, создана особая комиссия с привлечением представителей всех парламентских сил и фракций. Результаты процесса, как транзитные, так и итоговые, станут известны всем без исключения...

***

Пресс-конференция закончилась через пять минут, без всяких обсуждений. Журналисты, переговариваясь, расходились из зала, а особо трудолюбивые уже звонили в редакции, в студии, записывали срочные выпуски прямо среди коллег, поворачиваясь спиной к пустеющему возвышению со столами и на ходу сочиняя текст.

Мне удалось всё это увидеть лишь потому, что порядок убытия со сцены был заранее предусмотрен телесуфлёром. Первым ушёл президент, не оборачиваясь и с гордо поднятой головой, следом секретарь.

Сидевшая рядом дама, которую пригласили неизвестно зачем, задержалась, указав ногтем на экран планшета. Я должен был идти после неё, но раз она сидит, то нечего и рыпаться, нарушая порядок.

Команда подниматься и валить пришла минуты через полторы. В пустом служебном коридоре нас встретил охранник, пропустил женщину, а мне указал на неприметные двери без вывески.

— Проходите, — произнёс мужчина в костюме, обосновавшийся в крохотном помещении со стеллажами, моющими средствами и тумбой робота-уборщика у стены. — Вам просили передать, что ваш друг прибывает на вокзал через два часа сорок минут. Поезд... — он, не спрашивая номера, отправил мне сообщение с координатами состава. — Желаете встретить?

— Хотелось бы.

— Тогда поезжайте.

Угу. Свободен, значит. И тут же пискнул коммуникатор:

— Слушаю.

— Валил бы ты с планеты, пока есть возможность, — в очередной раз посоветовал динамик голосом вездесущего помощника. — Ты ведь тоже обо всём догадался? Скоро начнётся... Цирк с клоунами под куполом и пьяными шпрехшталмейстерами, — звонящий коротко, но ёмко выругался. — Выборы-выборы...

***

Пробиться к Психу мне не удалось. Заранее предупреждённые репортёры плотно облепили выход из вагона, мешая остальным выходящим и спешащим по перрону пассажирам, потому наблюдал издали.

Первый номер вернулся с кампанией. Рядом с ним отирался дородный майор, изображавший из себя заботливую няньку. Получалось у него неважно из-за широченной улыбки, точно парализовавшей физиономию, и постоянного желания угодить в объективы камер, оттеснив виновника торжества. Тот, впрочем, не возражал, отмахиваясь от наседающей журналисткой братии, и кивал на майора.

Псих... Он похудел ещё больше, осунулся. Некрасивое лицо с острым носом было будто не от мира сего: сдержанное, прохладное, какое-то... всё в себе.

Репортёры что-то спрашивали у освобождённого бойца, но за него отвечал сопровождающий, сообщая всех и каждому о приглашении на пресс-конференцию с последующим банкетом.

Затем, сквозь плотную толпу, протиснулся видный господин, громко объявивший о своей принадлежности к ветеранскому комитету. Поздравил, пожал руку, приобнял Психа за плечи и замер, давая возможность запечатлеть столь трогательный момент для вечерних новостей. Майор тоже прижался, с другой стороны, стерев улыбку и придав суровости полной морде, под стать отрешённости освобождённого.

— Маяк! — Псих даже привстал на цыпочки, заметив меня. — Маяк!

Я сделал приветственный взмах рукой, с непонятным удовольствием глядя, как мой первый номер бесцеремонно расталкивает репортёров, под сдавленный визг наступает кому-то на ногу, игнорирует возмущённый тон сопровождающего, требующего «соблюдать протокол».

— Привет, — он подошёл вплотную, жадно глядя мне в глаза.

— Привет.

— Встречаешь?

— Да. Как добрался?

— Потом расскажу. Ты как?

— В порядке. Тут...

— Про маму знаю, — у Психа дёрнулось веко. — Рассказали. Кто?

— Кано, — ответил я одними губами. — По его наводке.

Он закусил нижнюю губу, мелко покачал головой.

— Падла... За что?

— Господин Бауэр! — вклинился между нами майор. — У нас график! Вас ждут! Мы, если помните, договаривались!

— Да. Помню, — освобождённый и взглядом не удостоил навязчивого сопровождающего. — Он может поехать с нами?

Человек в форме окинул меня взглядом, явно не понимая, для чего ему отходить от заранее полученных инструкций.

— Нет. Кто это?

Толпа перекочевала от вагона к нам, заинтересованно прислушиваясь к разговору. Некоторые меня узнали.

— Господин Самадаки! Как давно вы знакомы с господином Бауэром?

— Что вас связывает?

— Какое участие вы принимали в процессе освобождения?

Не дадут поговорить... Я положил ладонь на шею Психа, притянул его голову к себе и тихо сказал:

— Вечером. На центральной площади. Как разгребёшься — приходи. Буду ждать ежедневно!

***

Нервы первому номеру истрепали знатно.

Он появился почти ночью. Злющий, дёрганый, тихо матерящийся в нос и постоянно осматривающийся, словно искал притаившегося папарацци. С красивой медалью на груди — два перекрещенных меча и скромная надпись: «За Доблесть».

— А, — заметив моё внимание к награде, отмахнулся Псих, — повесили побрякушку. Лично из администрации президента притащились, будто у них другой работы нет.

— Как прошло?

— Тоскливо. Спрашивают, суетятся, кровавых подробностей жаждут, камерами толкаются. Только кто же им расскажет? Мне перед поездом методичку дали, что и как отвечать. И майора в нагрузку, из пресс-центра.

— Давно отпустили?

— Из плена? За сутки до того, как селфи на границе делал. Потом чуть-чуть держали в армейской части — контрразведчики проверяли мою личность и общались на отвлечённые темы. Но это нормально. Да-да. Когда им наскучило — перепоручили майору. Но о нём я уже сказал... Куда пойдём? Хотелось бы пообщаться в спокойной обстановке.

— Мне всё равно. Некуда идти. Можем в хостел или в гостиницу.

— В ресторан! — категорично объявил Псих. — В лучший! Посидим по-человечески. Мы это заслужили.

Глава 10

По всеобщему мнению столичных жителей, ресторан «Ранчо Джо» являлся самым достойным заведением среди своих собратьев и славился как простой, так и утончённой кухней.

Многие посетители отдельно упоминали интерьер времён первых колонистов какого-то Дикого Запада, великолепно дополняющий ненавязчивый сервис. Или наоборот — интерьер превосходил сервис. Прочитанные отзывы изобиловали восхваляющими прилагательными, в которых я немного запутался.

— Ранчо Джо. Знаешь такой?

— Не-а... Модный?

— И дорогой, — сайт заведения продемонстрировал красиво разложенные