Книга Под маской дьявола - Юлианна

больше не причинит вреда вам. Вообще никому. Он пообещал остаться здесь.

— Хоть какие-то хорошие новости за последнее время, — цедит он и тут же стучит кулаком в стекло, заставляя медсестер подскочить на месте. — Какого черта? — кричит он, и они крутят у висков.

Он видит, что трубку убрали и медсестра поверяет прибор, ставя капельницу, а когда уходит, он видит, что Полли открыла глаза.

— Очнулась девочка!

Он срывается с места и пытается пробиться в палату, но врач запрещает, говоря, что ей необходимо время на реабилитацию.

— Пусть она пару дней полежит, а после мы посмотрим.

Он возвращается к стеклу и видит, как Мария машет ей, вытирая слезы с лица.

— Я уже ухожу. Можно я приду еще раз, когда к ней разрешат посещения?

— Я не могу вам запретить, но советую воздержаться о словах, про сына. Мы же не хотим, чтобы ее состояние ухудшилось?

— Нет, конечно, нет. Я ему скажу, что она жива и все. Обещаю, он не станет приходить.

— Очень на это надеюсь. Но если придет, я его убью.

Она несколько минут смотрит на него внимательным взглядом и попрощавшись с Полли уходит.

52

Через несколько дней его впервые пустили к ней, и когда она увидела его, расплакалась, отвернувшись. Стоило ему подойти к ней и протянуть руки, она выставила свои.

— Не приближайся ко мне. Я плохой человек. Внутри меня темнота и ничего святого.

— Тогда хорошо, что я дьявол. Твоим демонам понравится в моих объятиях, — улыбнулся он, и она разревелась еще сильнее, пока он не обнял ее, покрывая поцелуями лицо. — Я так испугался за тебя. Ты ненормальная, в курсе?!

— Что мне сделать, чтобы ты…

— Ничего, прошу, — выкрикнул он. — Ничего не делай, я просто в шоке с происходящего! Думал, это я сумасшедший.

Она улыбнулась, смотря на него печальным взглядом, и он начал рассказывать ей, что они будут делать, как только ее выпишут.

Через две недели к ним прилетели Франко и Мина. К тому времени посещения уже были разрешены, но о том, когда ее можно будет забрать, никто не говорил.

Перед самой выпиской к Полли пришла Мария, и она попросила, Мэтью выйти. Он был недоволен этим, но все же оставил их наедине.

— Здравствуй детка.

— Добрый день.

— Как себя чувствуешь? — она улыбалась, но нервозность все же проскальзывала в ее жестах.

— Лучше. Как он?

— Пьет. Как только узнал, что ты жива, стал пить еще сильнее, видимо, когда не пьет, вспоминает, как ты выстрелила в себя, — она замолкает и Полли кивает.

— Мне жаль. Поначалу я действительно хотела, чтобы он умер, но теперь… Я не держу на него зла. Видимо то, что бог дал мне еще один шанс, говорит о многом, — улыбается она, расправляя складки на простыни и Мария кивает, пряча слезы. — Люди с плохим прошлым создают лучшее будущее. Поэтому думаю, что мы с ним можем создать что-то хорошее, но по отдельности. Я желаю ему найти кого-то. Возможно с Леонорой у них что-то получится. Ведь она любит его, по-настоящему.

— Детка, прости меня. Я не знала. И его прости.

— Все хорошо. Это не ваша вина, — говорит Полли, потирая рану от пули. — Я его простить не могу, пока. Мне нужно время.

— Конечно, малышка. То, что ты вообще об этом задумываешься, говорит о многом. Твоя благородность, черта сильных людей. Понимаю, как глупо это звучит, в свете произошедших событий, но для меня это очень много значит, как и для Энрико.

— Надеюсь, что через несколько дней меня выпишут, и я улечу. Если вдруг мы не увидимся, я желаю вам счастья.

— Спасибо детка. Спасибо и… прощай!

Она поцеловала ее в щеки и, шепча молитву, вышла из палаты, чувствуя, как легко стало на душе.

Спустя неделю ее выписали, и они улетели домой, оставляя после себя одно разбитое сердце и душераздирающую историю любви, мрачного сицилийского наркобарона, ставшего затворником в своем поместье, после того, как невеста странным образом исчезла.

Именно так преподнесли историю о пропаже невесты Энрико Герра в информационных источниках.

Дома Полли ждала новая жизнь. Ее данные восстановили, и теперь она была Полли Крэйн. Официально.

Их отношения с Мэтью плавно перетекли в официальные, они даже съехались, хотя по началу Франко настаивал на раздельном проживании. Но поняв, что после рождения сына ему больше не нужно за ней приглядывать, отпустил с легким сердцем.

Спустя полгода.

— Малышка, прошу, сжалься надо мной, — шептал Мэтью, стискивая руками ее талию, покрывая поцелуями шею.

— Нет Мэтью. Еще рано.

— Ты говорила это пару месяцев назад.

— И сегодня тоже нет.

— А когда?

— Не знаю.

— Это нечестно, — буркнул он, слетев с кровати и уходя в душ.

Вот уже полгода он уговаривает ее расписаться, а она не хочет.

— Ты сегодня снова на занятия?

— Да второй урок вождения. Надеюсь, сегодня повезет больше, и я хотя бы тронусь с места.

— Главное береги голову, вдруг там мозги! — после его слов, в него летит подушка, но он не реагирует, зная, что всегда выводит ее своими шутками.

Она уходит, а спустя два часа звонит ему.

— Мэтью, — ее голос тихий и хриплый, и он смеется.

— Что случилось, ты снова заглохла?

— Мэтью мне нужна помощь, — говорит она и он замолкает. — Кажется, я завалила его?

— Кого? Урок или инспектора?

— Оленя и дорожный знак!

— Что? — он вскакивает, а после выяснив все, срывается к ней, но когда подъезжает, вся ситуация его так веселит, что он начинает дико ржать.

— Что смешного?

— Прости малышка, но ты же ненормальная!? С чего ты взяла, что научишься водить с одного раза?

— Иди к черту!

— Эй, Полли, ну ты чего?

— Молодой человек, ваша девушка никогда не сдаст на права, — говорит инспектор, поднимаясь с земли, куда он присел после того, как она спутала педаль тормоза с газом и на полном ходу сбила оленя, врезавшись в дорожный знак.

Его лицо было уже не таким бледным, и он даже немного обошел машину, рассмотрев ее со всех сторон.

— Кажется хорошо, что мы начали с вами учиться вне города. Боюсь, там потери были бы масштабными.

— Заткнись! — грохнул злобно Мэтью и тот, оскорбившись, отошел.

Он пошел за Полли, у которой после таких слов, поникли плечи.

— Малышка, не слушай его, он дурак. Все у тебя будет хорошо.

— Нет. Он прав.

— Ничего не прав. Я подшучиваю над тобой, потому что люблю, а он не имеет права решать что-то за тебя. Разве не этого ты боялась всегда? Теперь, когда ты можешь сама выбирать, что делать, ты вдруг