Книга Царство селевкидов. Величайшее наследие Александра Македонского - Эдвин Бивен
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Есть еще один регион, который мы должны рассмотреть в связи с Сирией.
Мы уже видели, что Киликия, согласно древним географам, находилась скорее в Сирии, чем в Малой Азии. Селевкидские цари, которые хотели править обеими областями, естественно, считали Киликию своей. На самом деле киликийские равнины были отрезаны как от Сирии, так и от остальной Малой Азии огромными горными хребтами и сообщались с Малой Азией лишь узким проходом – Киликийскими Воротами, а с Сирией – через такой же узкий перевал между горами и морем, Сирийские Ворота, или же по крутым дорогам через Аман. История Киликии, местное население которой, возможно, было родственно сирийским арамеям, как и история Сирии, восходила ко временам ассирийского господства. В Киликии, как и в Сирии, были древние и славные города – Солы, Малл и Тарс: при Ахеменидах это была резиденция полунезависимых местных князей, носивших имя Сиеннес. Однако эллинское влияние раньше начало чувствоваться в этом регионе: древние города уже стали больше чем наполовину эллинизированными к тому времени, как сюда прибыл Александр, и сочли уместным назваться греческими колониями. Действительно, там могли жить и настоящие греческие колонисты. Солы считали своими метрополиями Аргос и Родос[714]. Тарс иногда называл своим основателем греческого героя Триптолема, иногда – ассирийского царя Сарданапала[715]. Малл был основан в туманные дни греческих легенд Мопсом и Амфилохом[716]. Мопс, как странствующий герой, часто фигурировал в мифах греческих колоний на южном берегу Малой Азии, а самый важный город внутренней Киликии после Тарса носил по-гречески имя Мопсуестия – очаг Мопса.
Эллинизм в городах Киликии в III в. оправдал свое существование своими плодами. Как в самом начале греческой философии (в случае Фалеса) финикийская традиция давала обильную пищу греческой мысли, так и теперь именно на этой земле, где эллинские города выросли среди семитского населения, возникла великая философская школа позднего эллинизма – стоицизм. Ее основатель Зенон был уроженцем Кития на Кипре – финикийского Хиттима; однако его последователь Хрисипп, который развил и систематизировал учение, «второй отец» школы, был киликийским греком из Сол[717], родившимся примерно в то время, как Селевк Никатор вырвал Малую Азию из рук Лисимаха. Тарс стал основной резиденцией школы стоиков. Зенон, преемник Хрисиппа, был из Тарса[718], как и Антипатр, бывший главой школы несколько позже[719]; соученик Антипатра Архедем[720]; ученик Антипатра Гераклид[721] и Нестор[722]. Среди стоиков более поздних поколений мы знаем киликийцев Кратеса из Малл[723] и его ученика Зенодота из Малл[724]; многие из тех философов, которые были друзьями и учителями ведущих мужей Рима в последние века Республики, были уроженцами этого региона[725]. Некоторые киликийские философы склонялись к другим школам помимо стоической. Одним из величайших имен вождей афинской Академии был Крантор из Сол[726], и мы слышим о Диогене из Тарса как об эпикурейце[727]. К последнему веку до н. э. Тарс стал одним из величайших «университетов» греко-римского мира. «Жители Тарса с таким рвением занимались не только философией, но и общеобразовательными предметами, – говорит Страбон[728], – что превзошли Афины, Александрию и любое другое место, какое ни назовешь, где существуют школы и обучение философии. Отличие этого города от других в том, что здесь все, кто занимается наукой, местные уроженцы, а чужестранцы неохотно переселяются сюда… Далее, в городе Тарсе много всевозможных школ риторики». Киликия дала великие имена не только в философии. Солы, чей эллинский характер был еще древнее, чем у Тарса, дали в первый век македонского правления литераторов, которые достигли мировой славы. Касториону из Сол в Афинах даже заказали (309–308 до н. э.) сочинить гимн для общественных праздников[729]. Еще больше славилось имя Арата, автора астрономической поэмы, которая дошла до наших дней и стала образцом для многочисленных подражаний позднейших писателей, как греческих, так и римских[730]. Трагического поэта Дионисиада из Малл или Тарса некоторые считают членом «плеяды» из семи авторов, блиставших при дворе Птолемея II[731]. Аполлодор из Тарса был известен как комментатор Еврипида и Аристофана[732].
Что касается местного киликийского влияния на киликийский эллинизм, то, как и в Сирии, у нас есть указания на то, что прежние культы продолжали существовать. На монетах Малла, которые были отчеканены при Селевкидах и римлянах, фигурирует богиня из соседнего Мегарса – обычная семитская богиня-мать, которую греки здесь называли Афиной[733]. На монетах Тарса обычным типом является любопытный монумент или храм в форме пирамиды, на котором изображено варварское мужское божество: как считает Бабелон, это Зевс Долихен[734].
О событиях, которые происходили в Сирии и прилегающих к ней странах при Селевке и его первых наследниках, мы почти ничего не знаем. Конечно, эти регионы составляли часть царства Антигона до самой битвы при Ипсе. После этого Сирия перешла к Селевку, однако Киликия была сначала передана Плистарху, брату Кассандра, и гарнизон, размещенный Антигоном в Тире и Сидоне, прочно удерживал его для Деметрия, когда до них дошли вести о битве при Ипсе. Как мы уже видели[735], Деметрий изгнал Плистарха из Киликии и занял эту страну в 299 г. до н. э., в то время, когда Селевк и Деметрий были друзьями. Однако именно потому, что Селевк хотел стать хозяином как Киликии, так и финикийского берега, между ними произошел разрыв. Деметрий ни при каких условиях не соглашался расстаться ни с Киликией, ни с финикийскими городами. Затем, в последующие годы, пока Деметрий был занят в Греции и Македонии, Селевку удалось овладеть Киликией. В то же самое время Деметрий потерял Тир и Сидон. В чьи же руки они попали? Они находились рядом как с Северной Сирией, принадлежавшей Селевку, так и с Палестиной, занятой Птолемеем. У нас пока нет никаких убедительных данных, чтобы продемонстрировать, какой именно из соперничающих домов в этот момент заполучил над ними
