Книга Правдолюбцы - Зои Хеллер

— Так о чем вы говорили, доктор Краусс?

— Да, так вот… — Левая нога доктора принялась отбивать дробь о ножку стола. — В случаях, подобных тому, что мы наблюдаем у Джоела, часто наступает момент — весьма тяжелый момент для всех окружающих, — когда приходится трезво и объективно взвесить, а стоит ли продолжать реабилитационное лечение. У Джоела, как вам известно, имеется целый ряд заболеваний. Сейчас нашей главной заботой является грипп, но, кроме того, мы занимаемся воспалением трахеи, декубитальными язвами…

— Что такое декубитальные язвы? — поинтересовалась Роза.

— Пролежни, — объяснила Одри. — Он имеет в виду пролежни. Которых, между прочим, не было бы, если бы в этой больнице ответственно выполняли свою работу…

Врач издал странный гортанный клекот, очевидно заменявший ему смех.

— Вы несправедливы к нам, миссис Литвинов…

— Да, да, рассказывайте.

— Как вам известно, — вернулся доктор к трудному разговору, — последние ЭЭГ не внушают оптимизма. На основе этих данных нам приходится сделать вывод, что шансы на восстановление функций мозга на приемлемом уровне у Джоела крайне малы. А с учетом его возраста. длительности периода, в котором он пребывает без сознания, и опасности различных инфекций возникает настоятельная необходимость скорректировать план лечения.

Роза посмотрела на мать. Одри сидела совершенно неподвижно, устремив взгляд на колючий букет отточенных карандашей, торчавший из вазочки на столе врача.

— Что, собственно, вы предлагаете? — задала вопрос Роза.

— Итак, у нас есть выбор. — Доктор сложил ладони домиком. — Джоел никогда письменно не отказывался от «воскресительных» методов лечения, а значит, решать за него придется вам. Родственники некоторых больных в подобной ситуации предпочитают воздерживаться от антибиотиков, предоставляя действовать естественным силам организма. Можно также отказаться от искусственного кормления…

— У Джоела пролежни! — воскликнула Одри. — У моей мамы тоже были пролежни. Но никто не предлагал ее за это убить.

— Разумеется! Но возможно, я не совсем ясно выразился. Пролежни — лишь одна из внушительного набора серьезных проблем, с которыми столкнулся Джоел.

— Из-за вас у него появились эти чертовы пролежни, а теперь вы используете их как предлог… чтобы истребить его!

— Хорошо, — торопливо сказала Роза, — мы подумаем. И мы ценим вашу прямоту, доктор. А теперь нам лучше пойти и обсудить то, что вы сказали, с другими членами семьи.

— Их не устраивают выплаты по страховке Джоела, им мало, — сообщила Одри, как только они вышли из кабинета Краусса. — Поэтому они и хотят от него избавиться, чтобы освободить место для кого-нибудь более прибыльного…

Роза мрачно смотрела прямо перед собой.

— Послушай, чего они хотят — это их дело. Вопрос в том, чего хотим мы? И самое важное, чего хотел бы папа? Ведь если у него нет реального шанса поправиться…

— У-у, вот куда тебя занесло. Насмотрелась фильмов про зомби? Полагаешь, мы должны его просто убить?

— Прекрати, мама! Ты не единственная, кто его любит. Нам всем тяжело. Но с таким качеством жизни, как у него…

— Откуда ты знаешь, какое у него качество жизни? Сумела проникнуть в его мозг? Я читала книгу о людях в состоянии комы, в ней приводится куча доказательств в пользу того, что такие больные видят красочные сны, очень похожие на жизнь. По-твоему, сны — сущая фигня? Да кто ты такая, чтобы судить об этом?

— Ох, мама.

— Что — «мама»? Я не вру. Почитай книжку, если не веришь.

— Он пребывает в вегетативном состоянии. Растениям не снятся красочные сны.

— Ладно, спасибо за поддержку. Огромное херово спасибо. Мне стало намного легче.

— Я и не стремилась поднять тебе настроение. Я лишь стараюсь понять, что лучше для папы.

— А я, значит, не стараюсь? Ты на это намекаешь? — Забросив сумку на плечо, Одри зашагала по коридору.

— Ты куда?

Одри неопределенно махнула рукой:

— Не знаю. Скоро вернусь.

В ожидании возвращения матери Роза сидела в палате отца и перебирала диски, скопившиеся в его шкафчике. Раньше, когда Джоел только впал в кому, Одри постоянно требовала, чтобы ему включали музыку. Но надежда на то, что знакомый аккорд или любимая мелодия заставит его сознание встрепенуться, давно угасла, и в последнее время диски доставали редко. Роза хмуро читала названия: «Последние песни» Штрауса, «Луис и Элла», «Арета Франклин поет госпел», «Страсти по Матфею», «Коронационные гимны» Генделя… Роза улыбнулась. Однажды они с отцом жутко разругались из-за этих гимнов. Она обвинила Джоела в том, что он наслаждается «реакционной» музыкой, прославляющей монархию.

— Но, лапуля, — возражал Джоел, — мало кому удалось сочинить столь прекрасную музыку!

— Эстетическая красота, папа, не существует вне зависимости от политики и идеологии.

— Разве? Ну, тогда тебе придется простить папаше эту маленькую слабость…

— Почему? Почему нужно прощать? А не лучше ли побороть слабость?

— Видишь ли, Роза, я всегда говорил, что внутренние противоречия — нечто вроде профессиональных издержек прогрессивно мыслящего американца…

— Чушь! Ты просто любишь себя побаловать.

— Послушай, Ро, я с пониманием отношусь к твоему желанию обрести самостоятельность и стать интеллектуально независимой. Споры с родителями — необходимый и значимый этап твоего развития. Однако в данный момент, уж прости, ты как заноза в заднице…

Но Розу нелегко было сбить с толку:

— Лицемер! Трезвонишь на каждом углу о том, как ты ненавидишь систему, как предан делу социализма. Но стоит возразить против буржуазного музыкального произведения, которое ты обожаешь, и ты затыкаешь мне рот.

Джоел наконец потерял терпение:

— Да как ты смеешь? Попридержи язык! Не тебе учить меня социализму. Всю мою жизнь…

— Да, я в курсе. Всю свою жизнь ты защищаешь парочку жалких свобод, которыми правящая элита сочла целесообразным одарить рабочий класс…

До чего же настырной она была — гроза родителей! Сколько лет подлавливала отца на слове, терзала умными сентенциями — и что в итоге? Ни один из ее великих принципов не пережил испытание временем. И вот ее отец умирает, и она уже не сможет повиниться и попросить прощения.

Роза вложила в проигрыватель диск «Жрец Задок и пророк Натан».

Ее покаянному настроению очень бы подошло, если бы музыка, которую когда-то она столь дерзко отвергала, сразила ее наповал, но, увы, мелодия лишь вгоняла в дремоту. Какие-то англичане пиликают в снобистском упоении что-то монархическое.

Роза уже собралась выключить проигрыватель, когда в палате появилась высокая женщина с длинными серебристыми дредами.